– Хорошо, хоть свет дали, – заметил хозяин,
закрывая дверь за ночными визитерами. – А то пришлось бы вам объясняться в
потемках.
– Нет, это вам придется объясняться, – возразил
Дворецкий тем особенным тоном, который наводит тоску на людей с нечистой
совестью.
– И что, черт побери, это должно означать? –
спросил Таранов возмущенно и уже практически в полный голос.
– Леша, ну перестань! – дрожащим голосом попросила
Таня и неожиданно для всех расплакалась, закрыв лицо руками. – Ты же все
понимаешь, – гудела она сквозь пальцы, вздрагивая всем телом. – Я
видела тебя только что. Ты был такой стра-а-ашный!
– О, Господи! – воскликнул Таранов, в прямом
смысле слова схватившись за голову. – Таня, прекрати. Пожалуйста! Не
плачь. Я сейчас все расскажу.
Он протянул было руки, чтобы обнять ее, но тут же передумал.
– Звучит смешно, но я приглашаю вас сесть к
столу, – сказал Таранов, не сводя глаз с зареванной Тани, которая после
недолгих уговоров согласилась успокоиться и вытереть нос салфеткой. – Вы
раскрыли мой секрет, и я страшно этим удручен.
– Какой секрет? – резко спросил Дворецкий. –
В полнолуние вы становитесь оборотнем и подкарауливаете горничных на лестнице?
– Таня, ты видела не меня, – проигнорировал его
выпад Таранов. – Возможно, это прозвучит мелодраматично, но тут уж ничего
не поделаешь. В общем, это был мой младший брат.
– У тебя есть брат?! – изумился Будкевич, опасно
качнувшись на стуле. – А я и не знал.
– И никто не знал, даже Таня. Не буду утомлять вас
подробным рассказом о своем детстве, скажу лишь, что мы с Пашкой рано остались
одни. Я старался о нем заботиться, но ничего путного из него, к сожалению, так
и не получилось. В итоге он спился и попал в психушку. А недавно он из нее
сбежал.
– Ты прячешь его здесь? – спросил Будкевич, с
опаской оглядываясь по сторонам.
– Нет, конечно. Я вообще не хочу иметь с ним дела… Все
последние годы он жил в Перегудове.
Таня сразу же вспомнила, как удивилась тому, что Лешка очень
ловко ориентируется в незнакомом городе. Наверное, он приезжал туда, чтобы
повидать брата.
Словно подтверждая ее догадку, Таранов продолжал:
– Несколько лет назад я приезжал к нему, пытался помочь,
но все напрасно… После этого мы больше не встречались. Но когда мы приехали в
Перегудов с гастролями, Павел увидел наши афиши, обзвонил гостиницы, нашел меня
и явился ночью ко мне в номер.
– Зачем? – спросил Дворецкий, не сводивший с
рассказчика пристального взгляда.
– За деньгами, разумеется! Что еще может понадобиться
одному брату от другого, если между ними нет ничего общего? Потом он потащился
за нашей труппой в Ордынск и там тоже приходил в гостиницу.
– Там его видел Рысаков! – выпалила Таня.
– Замечательно, – пробормотал Таранов. –
Воображаю, что он себе напридумывал. Когда была та страшная гроза и пропал
Курочкин, а я не подходил к телефону… Я как раз встречался с братом. Снова
пытался наставить его на путь истинный, но у меня конечно же ничего не вышло.
Павел попросту сбежал от меня, прихватив при этом мой бумажник. У меня не было
денег даже на автобус, не говоря уже о такси…
– Но почему надо было делать из этого тайну? Я же сразу
попросил вас ничего от меня не скрывать! – возмущенно вопросил Дворецкий.
– Потому что мне не хотелось никого посвящать в свои
семейные неприятности! – повысил голос Таранов. – К тому же я
надеялся уговорить Пашку вернуться в больницу, обещал дать денег на лечение.
Только все это было совершенно бесполезно. Я уже понял, что человеку невозможно
помочь, если он сам того не хочет.
– Сегодня вы с ним тоже встречались? – продолжал
атаковать Дворецкий?
– Да, он опять явился за деньгами, но я его выгнал.
Наверное, зря. Надо было взять его за шкирку и сдать врачам. По-моему, он совершенно
невменяемый и, возможно, даже опасен. В общем, если вам удастся его поймать, я
не стану препятствовать.
– У вас бы и не получилось, – отрезал
Дворецкий. – Препятствия только разжигают мой азарт, учтите это на
будущее.
Они посмотрели друг на друга в упор.
– Я хочу спать, – неожиданно заявил Будкевич.
– Значит, вопросов больше нет? – Таранов переводил
взгляд с одного мужчины на другого, однако первой откликнулась Таня.
– Есть! – звонко сказала она. – Во время той
грозы мы подумали, что с тобой тоже могло что-то случиться, и вошли в номер
поискать какой-нибудь знак или записку…
– И что? – напряженным тоном спросил Таранов.
– Я нашла в твоем свитере книжку с автографом
Заречного, – выпалила Таня.
– Ну, разумеется, – саркастически заметил
он. – Это уж, как говорится, до кучи… И с этим ты жила, да? Ты вообще мне
не доверяешь, да?
Он так обозлился, что когда Будкевич попытался что-то
сказать, попросту грубо оборвал его на полуслове.
– В тот день я все же отправился в книжный магазин.
Роман у меня уже был, я купил его накануне гастролей и взял с собой, чтобы
читать в дороге. Из гостиницы я вышел пораньше, поэтому шел не торопясь. И
вдруг увидел Заречного, который сидел на веранде летнего кафе и разговаривал по
телефону. Я рискнул подойти к нему, и он благосклонно отнесся к предложению
выпить вместе по бокальчику вина. Мы выпили, минут десять поговорили, он
подписал мне книгу, и я, совершенно счастливый, удалился. А когда узнал, что
Заречного убили, испугался.
Поскольку все молчали, Таранов занервничал.
– Вы что, думаете, я сверхчеловек? Я не могу
испугаться? Или все настоящие мачо сразу же бегут в милицию рассказывать о том,
как они провели день?
Вопрошая, он сверлил глазами Дворецкого, который однако был
совершенно невосприимчив к подобного рода экспрессии. За долгие годы службы его
не раз пытались запугать, подкупить и даже соблазнить.
– Ну, что скажете? – спросил Будкевич и посмотрел
на Дворецкого заискивающе. – Мы пойдем ловить этого типа?
– Думаю, он давно уже вне пределов досягаемости, –
ответил тот. – В любом случае, я удовлетворен рассказом. Он многое
прояснил. На всякий случай я хочу знать, не проживают ли еще чьи-то
родственники в Перегудове, Ордынске или Приозерске? Чтобы быть во всеоружии…
Господи, что с вами?
Будкевич покачнулся на стуле и едва не грохнулся навзничь.
– Голова закружилась. Мне вообще сегодня нехорошо. Вот,
Таню с постели поднял, хотел попросить у нее лекарство. Я знаю, что она дико
запасливая, возит с собой хорошую аптечку.
Таня ни на секунду не поверила, что Алик звонил ей именно за
этим, однако остаться с ним наедине и выяснить, что же случилось на самом деле,
не было никакой возможности – Дворецкий был начеку. Она не сомневалась, что
теперь «момент истины» уже упущен и что на следующий день Будкевич будет
избегать встречи и увиливать от вопросов. Однако именно Алик был первым, кто
постучался в дверь их номера поутру.
