Приозерск, день второй
Обычно деликатный Алик забарабанил в дверь так, что вспугнул
двух птичек, сидевших на подоконнике. Таня выскочила из ванной с полотенцем в
руках, но Дворецкий уже впускал режиссера в номер. Позади Алика в коридоре
топтался растрепанный Рысаков, взволнованно спрашивая:
– Чего за шум-то? Что случилось-то? У меня уж и сердце
не на месте… Алик, ты чего такой… не такой?
Будкевич в самом деле был совершенно не похож на себя и имел
вид человека, который только что вырвался из рук отпетых головорезов и чудом
избежал смертельной опасности. В руке он держал неровно сложенную газету,
которой и принялся размахивать, зазывая Рысакова в номер. Тот вошел и захлопнул
за собой дверь.
– Так, объясните спокойно, что произошло? –
спросил Дворецкий, который не успел еще побриться и выглядел слегка помятым.
– Барабанова убили! – выдохнул Алик и швырнул
газету на стол. – Там написано, что вчера ночью его пырнули ножом недалеко
от гостиницы. Он умер, не приходя в сознание. Теперь нашей антрепризе точно
конец, да-да! И так-то было все плохо… Но еще и Барабанов… Это уж ни в какие
ворота!..
– Кто такой Барабанов? – ошалело спросил
Дворецкий, хватая газету и пробегая глазами развернутую страницу.
Таня и Рысаков стали объяснять ему, кто такой Барабанов, а
Алик упал на стул и принялся раскачиваться из стороны в сторону, заунывно
причитая.
– Давайте телевизор включим, – предложила Таня,
заглядывая Дворецкому через плечо. – Вот, в газете программа есть, через
минуту должны начаться местные новости.
Не дожидаясь согласия мужчин, она подбежала к телевизору,
нажала на кнопку, после чего схватила пульт и принялась переключать каналы.
Новости как раз только что пустили в эфир. Начались они не с криминала, а с
репортажа об открытии нового здания городской библиотеки. Почетную красную
ленточку должен был разрезать мэр города Приозерска Михаил Андреевич Талабанов.
Камера наехала на упитанного Талабанова, который стоял на ступеньках, сверкая
начищенными зубами и ботинками. Именно в этот момент Рысаков, глядевший на
экран, неожиданно завопил:
– А-а! Вот она! Это же она, смотрите!
Он стал тыкать пальцем в экран, приплясывая на месте от
безумного возбуждения.
Дворецкий тотчас поднял голову от газеты, а причитавший
Будкевич клацнул челюстью и едва не прикусил себе язык.
– Кто – она, Тихон? – поддалась его возбуждению
Таня, уж и не зная, кого успокаивать.
События развивались слишком быстро. Не успеешь переварить
одно, как уже случается что-то другое.
– Она! Блондинка! Люда!
– Та самая, которая преследовала вас в Перегудове, а
потом исчезла? – быстро уточнил Дворецкий, подавшись вперед. – Та,
что встречалась с Романчиковой в день ее смерти? Подкарауливала ее возле кафе?
– Да, да, она самая! Наверное, она и есть
убийца! – продолжал верещать Тихон. – Видите, теперь она топчется
прямо возле здешнего мэра! Это неспроста. Она готовит на него покушение! Может
быть, мы даже увидим, как все произойдет!
– Это прямой эфир, – бросила Таня, не отводя глаз
от экрана.
Блондинка действительно стояла возле мэра города и выглядела
очень даже ничего себе. Довольно привлекательная женщина, явно знающая себе
цену. Казалось невероятным, что она стала бы так пошло бегать за Тихоном, в
надежде женить его на себе. Вероятно, за этим действительно крылось нечто
большее.
На экране было видно, как Люда сунула руку в сумочку, но тут
ее отвлекли, и рука тотчас вынырнула обратно. В ней ничего не было.
– Я еду туда! – решительно заявил Дворецкий,
засунув ноги в ботинки и схватившись за мобильный телефон. – Попытаюсь
дозвониться до нужных людей, пусть предупредят охрану. Кто со мной?
– Я! – тут же отозвались Таня и Рысаков.
– А я лучше останусь, – сказал Будкевич, вытирая
пот со лба. – Я и так из-за Барабанова переживаю… Еще и за мэра Приозерска
переживать!..
Дворецкий хлопнул его по плечу, пообещав чуть позже вплотную
заняться убийством Барабанова. Он рывком распахнул дверь, Таня и Рысаков
последовали за ним. Втроем они вывалились из гостиницы и остановили какого-то
дедка на «Жигулях», пообещав ему полцарства, если тот быстро довезет их до
новой городской библиотеки. Несчастный дед, который и так-то ездил из рук вон
плохо и надолго замирал возле каждого перекрестка, понукаемый нетерпеливыми
пассажирами, и вовсе впал в прострацию. Казалось, что город он знает еще хуже,
чем приезжие.
Дворецкий, усевшийся на переднее сиденье, окончательно добил
его тем, что дозвонившись по телефону до какого-то Мити, начал отдавать дикие
распоряжения насчет мэра города, охраны и покушения. А когда он закричал что-то
про блондинку и пистолет в ее сумочке, дед окончательно ударился в панику и
совершенно бессмысленно вертел рулем, постоянно попадая одним колесом то на
встречную полосу, то в трамвайную колею. Машину бросало из стороны в сторону
так, словно за рулем сидел Джекки Чан, удирающий от гонконгской мафии.
Как это ни странно, но до места они все-таки добрались без
потерь. С первого взгляда стало ясно, что на торжестве по случаю открытия
библиотеки ничего страшного не случилось. Остатки красной ленточки вместе с
обрывками плакатов валялись на ступеньках, и к ним уже примеривались стоящие с
метелками наперевес дворники. Машины мэра города с охраной нигде не было видно.
Люди толпились возле лотков с мороженым и воздушной кукурузой.
Дворецкий не успел и глазом моргнуть, как к нему подбежал
какой-то тип, украшенный наушником, и сказал:
– Валерий Борисович? Сюда. Мы ее взяли. Ждем вас, как и
договаривались. Держим в закрытом помещении. Сумку проверили, оружия в ней нет.
Через главный вход библиотеки он повел вновь прибывших к
служебным помещениям. Холл был огромным и напоминал станцию метрополитена,
изобилующую колоннами.
Наконец перед ними распахнулась дверь, и процессия очутилась
в большой комнате без окон. Посреди комнаты стоял необъятных размеров стол,
окруженный дюжиной стульев. На одном из них сидела плененная блондинка Люда, а
у стены стояли двое охранников и взирали на нее сурово, как на врага народа.
Когда появились новые люди, Люда вскинула голову и испуганно
посмотрела на вошедших. Потом взгляд ее упал на Рысакова, и выражение ее лица
мгновенно изменилось – на нем появилось несказанное облегчение.
– Боже мой, и как же я сразу не догадалась! –
воскликнула она, стукнув себя ладонью по лбу. – Тихон, это все из-за тебя,
да? Ты решил подать на меня в суд за то, что я преследую твою знаменитую
задницу!
– А вы преследуете? – серьезно спросил Дворецкий,
усаживаясь напротив нее.
Таня тоже села, только чуть в стороне. Тихон остался стоять,
скрестив руки на груди и приняв независимый вид.
