– Так вот. Я сразу понял, все эти головные боли Алика
неспроста, и решил сам ответить на свой вопрос. А именно – есть ли у Будкевича
в округе родственники? И что же ты думаешь? Не без труда, но мне все же удалось
выяснить, что да, родственники есть. Родной дядя, Борис Леонидович Наумкин,
искусствовед по образованию. Работает в областном музее искусств города
Ордынска. И проживает, понятное дело, там же, в Ордынске.
– И что в этом такого страшного? – спросила Таня,
нервно постукивая ногой по полу. – Возможно, Алик потому и привез сюда
антрепризу, что места эти ему знакомы, у него тут интересы…
– Ты сначала дослушай, – перебил ее Дворецкий
противным нравоучительным тоном. – Дело в том, что я попросил ребят
проверить, не связан ли Наумкин хоть как-то с нашими убийствами. И знаешь, что
выяснилось? Что в записной книжке Романчиковой есть номер его телефона. И в
записной книжке Заречного номер тоже нашелся. Здешние оперативники быстренько
выяснили, что и мэр города Перегудова, и знаменитый писатель неоднократно
обращались к Борису Леонидовичу за консультациями. И Романчикова, и Заречный
были коллекционерами!
– А что коллекционировали? – возбужденно спросила
Таня.
– Картины. У меня пока не было времени узнать
подробности, но информация эта мне не нравится.
– Мне тоже, – призналась Таня. – Однако
согласись, это ведь может быть простым совпадением.
– Несколько месяцев назад господин Наумкин перенес
инсульт и слег. Племянник приехал к нему в Ордынск и взял его под свое крыло.
– Алик очень добрый, если ты не заметил, –
запальчиво ответила Таня, однако Дворецкий проигнорировал ее эмоции и деловито
продолжал докладывать.
– Я попросил потрясти ближайшее окружение Романчиковой
и Заречного и выяснить, не было ли у этих двоих в последнее время каких-нибудь
приобретений. Вдруг кто-то из них обращался к Наумкину с просьбой оценить
экспонаты для коллекции? Или, может быть, они обращались к нему оба… Еще ребята
навестят самого господина Наумкина, попробуют поговорить с ним.
– И в чем же конкретно ты подозреваешь Алика? – с
вызовом спросила Таня.
– По-моему, версия напрашивается сама собой, –
оживился Дворецкий. – Смотри, что получается. Романчикова и Заречный
приглашают Наумкина для того, чтобы оценить какие-то произведения искусства.
Допустим, он видит, что это очень, очень дорогие вещи, но ни мэрше, ни писателю
об этом не говорит. И решает провернуть операцию по изъятию ценностей у их
хозяев. Разве это не похоже на правду? Возможно даже, у него есть человек,
готовый выкрасть эти ценности. Наумкин пообещал ему куш, подготовил операцию и
начал действовать…
– А потом его хватил инсульт! – воскликнула Таня,
против воли включаясь в игру.
– Вот именно. Тогда он вызвал племянника и передал дело
в его руки. Итак, что предпринимает Будкевич? Он выбирает для своей антрепризы
удобный маршрут, который проходит по нужным ему городам. Кстати, –
спохватился Дворецкий. – Возможно, есть еще и третий человек, у которого
дядя с племянником задумали украсть какое-нибудь полотно. И живет этот человек
здесь, в Приозерске. Просто его еще не убили, и мы о нем ничего не знаем.
– А вдруг это Барабанов? – испуганно спросила
Таня. – Барабанова уже убили…
– Во-первых, он не из Приозерска. А во-вторых, Алик
по-настоящему потрясен его смертью. Все эти происшествия – с тобой, с
Курочкиным, с Барабановым – прямо-таки подводят его под монастырь. Он может
погореть просто потому, что органы начнут копаться в делах, происходящих с его
актерами.
– По-моему, он уже погорел, – мрачно заметила
Таня. – Судя по твоему настроению, ты решил вцепиться в эту версию мертвой
хваткой.
– Но это очень красивая версия! – искренне
воскликнул Дворецкий. – Ты должна со мной согласиться.
– Полагаешь, нападение на меня и на Курочкина никак не
связано с убийствами?
– По всему выходит, что не связано. Тебя захотел
проучить отвергнутый Щеглов. А кто и зачем напал на вашего Курочкина, надеюсь,
тоже рано или поздно выяснится.
Таня некоторое время молчала, глядя в пол. Потом вскинула
голову и твердо сказала:
– Алик не мог никого убить.
– Я и не говорю, что он убийца. У него, скорее всего,
есть сообщник. Вероятно, это человек, которого Наумкин нанял для того, чтобы
тот выкрал картины. Вряд ли Будкевич хотел, чтобы Романчикову и Заречного
убили. Однако подручные иногда выходят из-под контроля, поверь мне.
– Если учитывать сопутствующие обстоятельства, –
задумчиво проговорила Таня, – получается, что его подручный – женщина.
– Вот именно. Людмилу, охотившуюся за Тихоном, я бы из
списка подозреваемых исключил, тем более у нее есть алиби. Это алиби, конечно,
нужно еще проверить, но мне кажется, она тут ни при чем.
– Значит, это Алик взял Регинины туфли?
– И вернул их на место. А потом вообще решил избавиться
от них, и тогда они исчезли окончательно. Когда ты стала настаивать на том, что
их нужно сдать в милицию.
– Но зачем он брал туфли из гримерки? Что, обувных
магазинов в городе нет? Их вот Рысаков увидел в самый неподходящий момент…
– Пока я не могу этого объяснить.
– А что за история с портсигарами? – вслух
размышляла Таня.
Дворецкий задумчиво посмотрел на расстроенную девушку, потом
устало провел рукой по лицу:
– Послушай, Таня, я вот что хочу сказать. На самом деле
мне, наверное, не стоило бы делиться с тобой всеми подробностями проводимого
расследования. Но я подумал, что, во-первых, ты и так уже слишком много знаешь
обо всем происходящем. Во-вторых, я тебе целиком и полностью доверяю. Но
главное то, что когда я излагаю информацию вслух, мне удается быстрее
анализировать факты и соединять воедино разрозненные кусочки. И еще ты очень
помогаешь мне своими наводящими вопросами…
– Спасибо, – уныло откликнулась Таня, которая уже
и сама не знала, хорошо или плохо слишком много знать о таких опасных вещах.
– Но я, собственно, к чему веду, – продолжал
Дворецкий развивать свою мысль. – Ты должна собраться с силами и не выдать
нас. Если ты хотя бы жестом или взглядом покажешь Будкевичу, что подозреваешь
его, он станет неуязвимым. Он уничтожит все следы. Он оборвет связи со своей
сообщницей. И два убийства останутся безнаказанными. Пообещай, что ты будешь
сильной.
– Я буду, – кивнула Таня, сжимая пальцы в
кулак. – Я актриса и смогу сыграть все, что угодно. А вообще, Валер, ты
зря беспокоишься. Происходит столько невероятных событий, все так нервничают,
что даже если я поведу себя неадекватно, Алик никогда не догадается, с чем это
связано.
Дворецкий задумчиво кивнул, а потом словно между прочим
спросил:
– Слушай, а что это вы с Белиндой в последнее время
почти не общаетесь? Я поначалу волновался, ведь вы подруги, и ты могла бы
выболтать ей какую-нибудь конфиденциальную информацию…
