Книга Цинковые мальчики, страница 53. Автор книги Светлана Алексиевич

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Цинковые мальчики»

Cтраница 53

По телевизору шла передача об Эдит Пиаф, мы вместе с ним смотрели…

– Мамка, – спрашивает он меня, – а ты знаешь, что такое наркотики?

– Нет, – сказала я ему неправду, а сама уже следила за ним: не принимает ли он наркотики?

Нет, никаких следов не было. Но там они наркотики употребляли – это я знаю.

– Расскажи мне про Афганистан, – попросила однажды.

– Молчи, мамка!

Когда его не было дома, я перечитывала его афганские письма, хотела докопаться, понять, что с ним. Ничего особенного в них не находила, писал, что скучает по зеленой траве, просил бабушку сфотографироваться на снегу и прислать ему снимок. Но я же видела, чувствовала, что с ним что-то происходит… Мне вернули другого человека… Это был не мой сын… А я сама отправила его в армию, у него была отсрочка… Я хотела, чтобы он стал мужественным. Уверяла, что армия сделает его лучше, сильнее. Я отправила его в Афганистан с гитарой… Сделала на прощание сладкий стол… Он друзей своих позвал, девочек… Помню, десять тортов купила…

Один только раз он заговорил об Афганистане… Под вечер… Заходит на кухню, я кролика готовлю… Миска в крови… Он пальцами эту кровь промокнул и смотрит на неё… И сам себе говорит:

– Привозят друга с перебитым животом… Он просит, чтобы я его пристрелил… И я его пристрелил…

Пальцы в крови… От кроличьего мяса… Оно свежее… Он этими пальцами хватает сигарету и уходит на балкон… Больше со мной в этот вечер ни слова…

Пошла я к врачам. Верните мне сына! Спасите!! Все рассказала… Проверяли они его, смотрели… Кроме радикулита, у него ничего не нашли…

Прихожу раз домой: за столом – четверо незнакомых ребят.

– Мамка, они из Афгана. Я на вокзале их нашёл. Им ночевать негде.

– Я вам сладкий пирог сейчас испеку, – почему-то обрадовалась я.

Они жили у нас неделю. Не считала, но думаю, ящика три водки выпили. Каждый вечер встречала дома уже пять незнакомых людей… Пятым был мой сын… Я не хотела слушать их разговоры, пугалась… Но в одном доме… Нечаянно подслушала… Они говорили, что, когда сидели в засаде по две недели, им давали стимуляторы, чтобы были смелее… Но это все в тайне хранится… Как убивали ножом… Каким оружием лучше убивать… С какого расстояния… Об убийстве животных и людей говорилось с одинаковым чувством… Потом я это вспомнила… Когда случилось… Я стала думать, лихорадочно вспоминать… А до того был только страх. «Ой, – говорила я себе, – они все какие-то сумасшедшие, все ненормальные».

Ночью… Перед тем днём, когда случилось, когда он убил… Мне был сон, что я жду сына, его нет и нет… И вот его мне приводят… Приводят те четыре «афганца»… И бросают на грязный цементный пол… Вы понимаете, в доме цементный пол… У нас на кухне… Мы остаёмся вдвоём…

Перед тем, как он их нашёл на вокзале, привёл в дом, он уже поступил на подготовительный факультет в радиотехнический институт. Хорошее сочинение написал. Счастливый был, что у него все хорошо. Я даже начала думать, что он успокаивается… Пойдёт учиться… Женится… Когда они уехали, к нему опять все вернулось… Сядет и весь вечер в стенку смотрит. Заснёт в кресле… Мне хочется броситься, закрыть его собой и никуда не отпускать… А теперь мне снятся сны: он маленький и просит кушать… Он все время голодный… Руки тянет… Всегда во сне вижу его маленьким и униженным… А в жизни?! Раз в два месяца свидание… Четыре часа разговора через стекло… В год два свидания, когда я могу его хотя бы покормить… Обнять… И этот лай собак… Мне снится лай собак… Он гонит меня отовсюду…

За мной стал ухаживать один мужчина… Цветы принёс… Когда он принёс мне цветы, я их увидела. «Отойдите от меня, – стала кричать, – я – мать убийцы». Первое время я боялась даже в дом войти, в ванной закрыться, ждала, что стены на меня рухнут. Мне казалось, что на улице все меня узнают, показывают друг другу, шепчут: «Помните тот жуткий случай… Это её сын убил… Четвертовал человека… Афганский почерк…»

Шло следствие… Оно шло несколько месяцев… Он молчал… Я поехала в Москву… в военный госпиталь Бурденко… Нашла там ребят, которые служили в спецназе, как и он… Открылась им…

– Ребята, за что мой сын мог убить человека?

– Значит, было за что.

Я должна была сама убедиться, что он мог это сделать. Убить! Долго их выспрашивала и поняла: мог. Разговор о смерти, об убийстве не вызывал у них особенных чувств, таких чувств, какие она обычно вызывает у нормального человека, не видевшего кровь. Они говорили об Афганистане как о работе, где надо убивать. Потом я встречала парней, которые тоже были в Афганистане и, когда случилось землетрясение в Армении, поехали туда со спасательными отрядами. Меня интересовало, я уже на этом застолбилась: было ли им страшно? Что они испытывали при виде смерти? Нет, им ничего не было страшно, у них даже чувство жалости притуплено. Оторванные. Расплющенные… Черепа, кости… Похороненные под землёй целые школы… Классы… Как дети сидели на уроке, так и ушли под землю… А они вспоминали и рассказывали о другом… Какие богатые винные склады откапывали, какой коньяк, какое вино пили… Шутили: пусть бы ещё где-нибудь тряхануло… Но чтобы в теплом месте, где виноград растёт… Они что – здоровые? У них нормальная психика? «Я его мёртвого ненавижу». Это он мне недавно написал. Уже пять лет прошло… Что там произошло? Молчит. Знаю только, что тот парень, звали его Юра, хвастался, что заработал в Афганистане много чеков. А после выяснилось, что служил он в Эфиопии, прапорщик. Про Афганистан врал… На суде только адвокат сказала, что мы судим больного. На скамье подсудимых – не преступник, а больной… Его надо лечить… Но тогда, это семь лет назад, тогда правды об Афганистане ещё не было… Их всех называли героями… Воинами-интернационалистами… А мой сын был убийца… Потому что он сделал здесь то, что они делали там… Почему же его одного судили?..

Он убил человека моим кухонным топориком… А утром принёс и положил его в шкафчик… Как обыкновенную ложку или вилку…

Вы слышите лай собак? Почему его никто не слышит? Одна я слышу…

Я завидую матери, у которой сын вернулся без обеих ног… Пусть он ненавидит всех… Пусть бросается на неё как зверь… Пусть она покупает ему проституток, чтобы он успокоился… Пусть он хочет её убить за то, что она его родила… Пусть…»

* * *

Война не кончается тогда, когда перестают стрелять. Она перемещается в человеческую душу, где нельзя бывшее сделать не бывшим. И там у неё другие сроки…


1984–1985

Суд над «Цинковыми мальчиками» (История в документах)

Хроника суда

Недавно группа матерей воинов-интернационалистов, погибших в Афганистане, подала в суд на писательницу Светлану Алексиевич. Их исковое заявление будет рассматриваться в народном суде Центрального района Минска.

Поводом для обращения в суд стал спектакль «Цинковые мальчики», поставленный на сцене Белорусского театра имени Янки Купалы. Затем он был записан республиканским телевидением и продемонстрирован жителям Беларуси. Матерей, несущих в себе все эти годы своё неизбывное горе, оскорбило, что их мальчики показаны исключительно как бездушные роботы-убийцы, мародёры, наркоманы и насильники, не ведающие пощады ни старому, ни малому. (Л. Григорьев, «Вечерний Минск», 12 июня 1992 г.)

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация