Похороны Ахромеева… У могилы стояли родные и несколько друзей. Не было военного салюта. Газета «Правда» не удостоила некрологом бывшего начальника Генштаба четырехмиллионной армии. Новый министр обороны Шапошников (бывший министр Язов сидел в тюрьме вместе с другими «путчистами»), кажется, в это время был озабочен тем, как вселиться в квартиру Язова, из которой срочно выгоняли его жену. Интересы шкурные… Но… я скажу… это важно… Членов ГКЧП можно обвинить в чем угодно, но не в преследовании личных целей. В корысти… (Пауза.) По кремлевским коридорам об Ахромееве – шепоток: «Не на ту лошадку поставил». Чиновники перебегали к Ельцину… (Переспрашивает.) Понятие чести? Не задавайте наивных вопросов… Нормальные люди выходят из моды… Статья-некролог появилась в американском журнале «Тайм». Написал ее адмирал Уильям Кроув, занимавший во времена Рейгана пост председателя Комитета начальников штабов США (соответствует нашему начальнику Генштаба). Они много раз встречались на переговорах по военным вопросам. И он уважал Ахромеева за его веру, хотя она ему была чужая. Враг поклонился… (Пауза.)
Только советский человек может понять советского человека. Другому бы я рассказывать не стал…
Из жизни после жизни
«1 сентября в Москве на Троекуровском спецкладбище для высокопоставленных лиц (филиал московского Новодевичьего кладбища) был похоронен Маршал Советского Союза С. Ф. Ахромеев.
В ночь с первого на второе сентября неизвестные раскопали могилу Ахромеева и его соседа по кладбищу – генерал-полковника Среднева, похороненного неделю назад. Следствие полагает, что могила Среднева была разрыта первой, видно, по ошибке… Мародеры унесли маршальскую форму Ахромеева с золотыми галунами… и маршальскую фуражку, которую по военной традиции приколачивают к гробу. А также многочисленные ордена и медали.
Следователи уверенно заявляют, что могилу Маршала Ахромеева осквернили не по политическим, а по коммерческим мотивам. Мундиры высших военачальников пользуются особым спросом у перекупщиков антиквариата. А уж маршальскую форму у них с руками оторвут…»
Газета «Коммерсант». 9 сентября 1991 г.
Из интервью на Красной площади
(декабрь 1997 года)
«Я – конструктор…
До августа девяноста первого года мы жили в одной стране, после августа в другой. До августа мою страну звали СССР…
Кто я? Я один из тех идиотов, кто защищал Ельцина. Стоял у Белого дома и готов был лечь под танк. Люди вышли на улицу на волне, на подъеме. Но умереть они готовы были за свободу, а не за капитализм. Я считаю себя человеком обманутым. Мне не нужен капитализм, к которому нас привели… подсунули… ни в какой форме – ни в американской, ни в шведской. Я не ради чьих-то «бабок» революцию делал. Мы кричали «Россия» вместо того, чтобы кричать «СССР». Мне жаль, что нас тогда не разогнали брандспойтами и не вкатили на площадь пару пулеметов. Надо было арестовать двести-триста человек, остальные бы забились по углам. (Пауза.) Где сегодня те, кто звал нас на площадь: «Долой кремлевскую мафию!», «Завтра – свобода!»? Сказать им нам нечего. Свалили на Запад, теперь там ругают социализм. Сидят в чикагских лабораториях… А мы… тут…
Россия… Об нее вытерли ноги. Каждый может дать ей по морде. Превратили в западную свалку поношенного тряпья, просроченных лекарств. Хлама! (Мат.) Сырьевой придаток, газовый краник… Советская власть? Она была не идеальная, но она была лучше того, что сейчас. Достойнее. В общем, социализм меня устраивал: не было ни чрезмерно богатых, ни бедных… бомжей и беспризорников… Старики могли прожить на свои пенсии, бутылки на улицах не собирали. Объедки. В глаза не заглядывали, не стояли с протянутой рукой… Сколько людей убила перестройка – еще надо посчитать. (Пауза.) Жизнь наша прежняя начисто снесена, не осталось камня на камне. Скоро с сыном не о чем будет поговорить. “Папа, Павлик Морозов – отморозок, а Марат Казей – чудик, – говорит мне мой сын, придя из школы. – А ты меня учил…” Я учил его, как учили меня. Правильно учил. “Это ужасное советское воспитание…” А “это ужасное советское воспитание” научило меня думать не только о себе, но и о других. О тех, кто слабее, о тех, кому плохо. Для меня героем был Гастелло, а не эти… в малиновых пиджаках… с философией, что своя рубашка ближе к телу, свой жир теплее, своя денежка звонче. “Не гони, папа, „духовку”” … “гуманистическая тюря”… Где его этому учат? Люди теперь другие… капиталистические… Понимаете! Он это впитывает, ему двенадцать лет. Я уже ему не пример.
Почему я защищал Ельцина? Одно только его выступление, что надо забрать привилегии у номенклатуры, дало ему миллионы сторонников. Я готов был взять автомат и стрелять коммунистов. Меня убедили… Мы не понимали, что нам готовят взамен. Подсовывают. Грандиозный обман! Ельцин выступил против “красных” и записал себя в “белые”. Это катастрофа… Вопрос: чего мы хотели? Мягкого социализма… человеческого… Что имеем? На улице – лютый капитализм. Стрельба. Разборки. Разбираются – кто ларечник, а кто владелец завода. Наверх вылезли бандиты… фарцовщики и менялы взяли власть… Вокруг враги и хищники. Шакалы! (Пауза.) Не могу забыть… я не могу забыть, как мы стояли возле Белого дома… Кому мы таскали каштаны из огня? (Мат.) Отец мой был настоящий коммунист. Правдивый. Работал парторгом на большом заводе. Участник войны. Я ему: “Свобода! Станем нормальной… цивилизованной страной…”. А он мне: “Твои дети будут служить у барина. Ты этого хочешь?”. Я молодой был… дурак… Смеялся над ним… Дико наивные мы были. Я не знаю, почему все так получилось. Не знаю. Не так, как мы хотели. У нас было другое в голове. Перестройка… в этом было что-то великое… (Пауза.) Через год закрыли наше проектное бюро, мы с женой оказались на улице. Как жили? Вынесли на рынок все ценные вещи. Хрусталь, советское золото и самое ценное, что у нас было – книги. Неделями ели одно картофельное пюре. Я занялся “бизнесом”. Продавал на рынке “бычки” – недокуренные сигареты. Литровая банка “бычков”… трехлитровая… Родители жены (вузовские преподаватели) собирали их на улице, а я продавал. И люди покупали. Курили. Я сам курил. Жена офисы убирала. Одно время у какого-то таджика пельменями торговали. За свою наивность мы все дорого заплатили. Мы все… Сейчас с женой кур разводим, она плачет без конца. Вернуть бы все обратно… И не надо кидать в меня ботинком… Это не ностальгия по серой колбасе за два рубля двадцать копеек…»
«Я – бизнесмен…
Коммунисты проклятые и гэбня… Я ненавижу коммунистов. Советская история – это НКВД, ГУЛАГ, СМЕРШ. Меня тошнит от красного цвета. Красных гвоздик… Жена купила красную блузку: “Ты что, с ума сошла!”. Я приравниваю Сталина к Гитлеру. И требую Нюрнберга для красных сук. Всем красным собакам – смерть!
Везде нас окружают пятиконечные звезды. Большевистские идолы как стояли, так и стоят на площадях. Я иду по улице с ребенком, он спрашивает: “Кто это?”. А это памятник Розе Землячке, которая кровью залила Крым. Лично любила расстреливать молодых белых офицеров… И я не знаю, что мне ребенку отвечать.
Пока мумия… советский фараон… будет лежать на Красной площади под капищем, будем страдать. Будем прокляты…»
