– Не трудись, голубушка. Дальше я сам.
Она с благодарной улыбкой похлопала меня по руке и вернулась
к Энджеру. В этот момент он как раз выдвигал столик для реквизита; овация
стихла. Ни фокусник, ни его ассистентка не посмотрели в мою сторону. Взгляды
зрителей были прикованы к Энджеру.
Я сделал шаг назад и скользнул в кулису. Там пришлось
протискиваться в узкую щель под откидным клапаном из тяжелого брезента,
обтягивающего сцену-коробку.
Выросший как из-под земли рабочий преградил мне путь.
– Постойте, сэр, – сказал он в полный
голос. – За кулисы нельзя.
В нескольких метрах от меня Энджер приступил к исполнению
очередного номера. Начни я препираться, он бы сразу это услышал и догадался, что
дело неладно. Вдохновленный первой удачей, я сорвал с головы шляпу и парик, в
которых явился на представление.
– Так задумано, болван! – вполголоса отрезал я,
переходя при этом на свою обычную манеру речи. – Прочь с дороги!
Рабочий в замешательстве пробормотал извинение и отступил. Я
проскочил мимо него. Меня давно мучил вопрос, где следует искать ключ к
разгадке. Поскольку сцена была обнесена загородкой, мне подумалось, что
интересующие меня предметы находятся уровнем ниже. Пройдя по небольшому коридору,
я оказался у лестницы, ведущей в трюм под сценой.
Наряду со складом оборудования и колосниками, трюм
представляет собой средоточие технического оснащения театра; здесь я увидел
несколько люков и подъемно-опускных площадок, а также лебедки, приводящие в движение
декорации. В разобранном виде тут хранилось несколько больших задников –
видимо, для будущего спектакля. Я торопливо ступил в проход между какими-то
механизмами. Когда в театре идет драматическая постановка, требующая частой
смены картин и декораций, в трюме снуют машинисты сцены; что же касается
эстрадного иллюзиона, тут все необходимое обеспечивает сам фокусник, а его
технические требования, как правило, касаются только занавеса и освещения.
Поэтому я ничуть не удивился, а лишь испытал облегчение от того, что под сценой
не было ни души.
В дальнем конце трюма я нашел то, что искал, но не сразу это
понял. Мне на глаза попадись два больших, крепко сколоченных контейнера с
множеством скоб для переноски и кантовки; на каждом читалась отчетливая
надпись: «Великий Дантон. Личное имущество». Рядом высился громоздкий
трансформатор неизвестного мне образца. В моем собственном иллюзионе подобное
устройство приводило в действие «электрическую скамью», но размерами оно было
куда скромнее и не отличалось особой сложностью. От трансформатора,
принадлежавшего Дантону, веяло необузданной мощью. Вблизи чувствовалось
исходившее от него тепло, а откуда-то из его недр доносился низкий гул.
Я нагнулся, чтобы определить принцип его действия. Над
головой раздавались шаги Энджера и звучал его громкий, хорошо поставленный
голос. Нетрудно было представить, как он расхаживает по сцене и вещает о
чудесах науки.
Внезапно из трансформатора вырвался громкий стук, а потом, к
моему беспокойству, из какой-то решетки на верхней панели поплыл едкий
голубоватый дым. Гудение усилилось. Я было отскочил назад, но растущее чувство
тревоги заставило меня снова подойти ближе.
Сверху по-прежнему доносились размеренные шаги Энджера,
который явно не подозревал, что происходит под сценой.
Стук возобновился с новой силой, а затем раздался дикий
скрежет, будто внутри пилили металл. Дым повалил еще гуще; обойдя прибор с
другой стороны, я обнаружил, что несколько металлических проводов раскалилось
докрасна.
Вокруг, как всегда бывает в трюме сцены, царил хаос. Здесь
во множестве громоздились сухие доски, обильно смазанные подъемники, мотки
каната, обрывки бумаги и горы старого картона, а также огромные задники
декораций, расписанные масляными красками. Внутри этой пороховой бочки вот-вот
могло вспыхнуть пламя. Терзаясь сомнениями, я пытался сообразить: известно ли
Энджеру или его ассистентам, что творится внизу?
Трансформатор опять заскрежетал, изрыгая клубы удушливого
дыма. Я заметался в поисках пожарного шланга.
Только теперь мне на глаза попался толстый изолированный
кабель, который тянулся от трансформатора к большому распределительному щиту,
укрепленному на дальней стене. Бросившись туда, я нашел аварийный рубильник и
что есть мочи рванул его вниз.
Адские силы, клокотавшие внутри трансформатора, мгновенно
присмирели. Только едкий голубоватый дымок все еще выбивался из-под решетки, но
и он редел на глазах.
Над головой послышался глухой стук падения чего-то тяжелого,
а потом наступила тишина.
Я тут же пожалел о содеянном и застыл на месте, глядя наверх
– туда, где находился планшет сцены.
До меня донесся гневный возглас Энджера и бешеный топот.
Публика тоже зашумела, но ни аплодисментов, ни криков «браво» я не услышал.
Испуганные вопли и торопливые шаги становились все громче. Своими действиями я
помешал Энджеру довести номер до конца.
В тот вечер я пришел в театр, чтобы найти разгадку тайны, а
вовсе не для того, чтобы сорвать представление; первого я так и не добился,
зато невольно преуспел во втором. Попутно обнаружилось, что трансформатор
Энджера не в пример мощнее моего, но чрезвычайно пожароопасен.
Сознавая, что меня вот-вот обнаружат, я устремился к выходу,
прочь от быстро остывающего трансформатора. В груди жгло от дыма, голова
кружилась. Наверху – как на сцене, так и за кулисами – слышалась беготня множества
людей. Сумятица была мне только на руку. Где-то неподалеку раздавались
душераздирающие вопли. Нужно было уносить ноги, пользуясь этой паникой.
Перепрыгивая через две ступеньки, я твердо решил не
останавливаться несмотря ни на что, но какое зрелище открылось моему взору!
Наверно, у меня затуманился разум – то ли от угара, то ли от
напряжения, а скорее, от страха быть пойманным. Я плохо соображал, что
происходит. На верхней площадке лестницы, гневно воздев руки, меня караулил
Энджер. Однако мне померещилось, что он явился в обличье призрака! Сзади горели
огни, которые почему-то просвечивали сквозь его туловище. Меня осенила вереница
догадок: это особый костюм для исполнения номера! Ткань с какой-то пропиткой!
Светопроницаемый состав! Микстура невидимости! Не в этом ли кроется тайна?
Разогнавшись, я не сумел вовремя остановиться и налетел
прямо на него; мы оба рухнули на пол. Он старался пригвоздить меня к месту, но
маслянистое зелье, покрывавшее его с ног до головы, не давало ему возможности
вцепиться в меня покрепче. Мне удалось вырваться и откатиться в сторону.
– Борден! – прохрипел он, задыхаясь от
злости. – Тебе не уйти!
– Я не виноват! – вырвалось у меня. – Не
подходи!
Вскочив н?? ноги, я ринулся прочь, а он так и остался лежать
на полу. Мои шаги эхом отдавались от голых кирпичных стен; я пробежал по
коридору, свернул за угол, слетел вниз по ступенькам, преодолел еще один
коридор с голыми стенами и пронесся мимо конторки привратника. Тот удивленно
проводил меня глазами, но задержать не успел.
