4 марта 1878
Получено: 3 фунта 3 шиллинга 0 пенсов. Мистер Хескер сказал,
что хочет пригласить нас еще раз, в апреле. Фокус с цветными лентами был принят
на «ура».
12 июля 1878
Смена курса. Моя жена (я давно не раскрывал дневник, но мы с
Джулией обвенчались 11 мая и теперь благополучно живем вместе у меня в Идмистон-Виллас)
считает, что нам следует расширить поле деятельности. Я согласен. Наш
мнемонический номер, хотя и производит большое впечатление на тех, кто видит
его впервые, утомил нас своим однообразием и непредсказуемой реакцией публики.
Пока я сижу с завязанными глазами, Джулия расхаживает среди пьяных мужланов; а
как-то меня раз обчистили прямо на сцене.
Несмотря на стабильные заработки, мы не сговариваясь решили,
что пора идти дальше. Прожить на эти средства все равно нельзя, а уже через два
с лишним месяца я лишусь денежного содержания.
С эстрадными ангажементами дело пошло на лад; от
сегодняшнего дня до Рождества у меня их намечено целых шесть. Пока позволяют
финансы, я решил, с прицелом на будущее, вложить средства в создание
крупномасштабного иллюзиона. У меня в студии (приобретенной в прошлом месяце)
запасено все необходимое, чтобы за короткий срок подготовить реквизит и
аппаратуру для новой оригинальной программы.
Ангажементы, конечно, приносят неплохой доход, но не
обеспечивают постоянной занятости. Каждый приводит в тупик. Я исполняю свой
номер, выхожу на поклоны, получаю гонорар – но это вовсе не значит, что меня
пригласят снова. Упоминания в прессе скупы и небрежны. Например, после
выступления в клэпемском мюзик-холле «Эмпайр», которое на сегодняшний день я
считаю лучшим, газета «Ивнинг Стар» сообщила: «…вслед за субреткой выступил
фокусник Данфорд». Вот так выражается официальное признание, и сквозь эти
мелкие шипы я вынужден идти к вершинам профессии!
Мысль об очередной смене курса посетила меня (вернее
сказать, Джулию), когда я просматривал какую-то ежедневную газету. В одной из
заметок говорилось, что за последнее время найдены дополнительные факты,
подтверждающие жизнь, или некую форму жизни, после смерти. Медиумы научились
устанавливать контакт с покойными и передавать скорбящим родственникам
сообщения из загробного мира. Я прочел это Джулии вслух. Она молча уставилась
на меня; у нее, судя по всему, зрела мысль.
– Надеюсь, ты в это не веришь? – спросила она
после паузы.
– Это не пустяк, – сказал я. – Сейчас
множится число людей, которые вступали в контакт с недавно умершими. Этому есть
подтверждения. Нельзя сбрасывать со счетов то, что говорят другие.
– Руперт, ты шутишь! – воскликнула она.
Я упрямо продолжал:
– Спиритические сеансы были исследованы учеными самой
высокой пробы.
– Я не ослышалась? И это говоришь ты, профессиональный
обманщик?
Только тут до меня стал доходить смысл ее слов, но я не мог
отрешиться от свидетельств (взять хотя бы один пример) сэра Энгуса Джонса, чье
мнение в поддержку спиритизма было напечатано в газете.
– Ты же сам утверждаешь, – продолжала моя дорогая
Джулия, – что легче всего обманывать самых просвещенных зрителей. Их
образованность заслоняет от них простоту фокуса.
Мне нечего было возразить.
– Ты хочешь сказать, что спиритические сеансы… это
обыкновенные иллюзии?
– Ну разумеется, что же еще? – торжествующе
произнесла она. – Это новое поле деятельности, милый мой. Давай-ка его
распахивать.
Итак, нас ожидает смена курса в направлении спиритизма.
Записывая наш разговор, я прекрасно понимаю, что выгляжу форменным глупцом –
так туго доходили до меня слова Джулии, но это иллюстрирует мой извечный
недостаток. Мне всегда бывает трудно понять секрет фокуса, пока кто-нибудь его
не объяснит.
15 июля 1878
По стечению обстоятельств на этой неделе были опубликованы
сразу два письма из числа отправленных мною в профессиональные журналы еще в
конце минувшего года. Я слегка обескуражен! За прошедшие месяцы в моей жизни
многое изменилось. Помню, одно из тех писем я сочинил на следующий день после
разрыва с Друзиллой Макэвой; перечитывая собственные фразы, вспоминаю тот
унылый декабрь, холодную квартиру и себя самого, изливающего желчь на
безвестного фокусника, который, как загадочно сообщалось в журнале, предложил
создать некое подобие банка, где под надежной защитой хранились бы секреты
магии. Теперь я понимаю, что это была полушутка, но мое письмо обрушило на
беднягу поток занудливых нравоучений.
Второе письмо оказалось ничуть не лучше; даже не могу
припомнить смягчающих обстоятельств, которые оправдали бы его написание.
Невольно вспомнилось чувство ожесточенности, которое
преследовало меня до тех пор, пока я не встретил мою милую Джулию.
31 августа 1878
Мы побывали на четырех сеансах и выяснили, как они
организуются. Обычно это простое мошенничество, причем довольно низкого пошиба.
Возможно, заказчики так убиты горем, что верят чему угодно. Как-то раз мы
видели поистине жалкое зрелище, которое было рассчитано только на добровольный
самообман зрителей.
После долгих обсуждений мы с Джулией решили, что лучшим и,
фактически, единственным способом добиться успеха будет высокопрофессиональное
исполнение магических трюков. Уже сейчас на поприще спиритизма подвизается
масса шарлатанов, и у меня нет ни малейшего желания пополнять их ряды.
Я рассматриваю это предприятие как средство для достижения
цели, способ заработать и, возможно, скопить немного денег, чтобы затем
посвятить себя эстрадной деятельности.
Иллюзии, необходимые для спиритического сеанса, по сути
своей просты, но мы хотим их слегка видоизменить, чтобы создать эффект
сверхъестественного. Как показали наши выступления с мнемоническим трюком,
учиться надо на собственном опыте. Мы уже составили и оплатили свое первое
рекламное объявление, которое будет помещено в одной из лондонских газет.
Расценки у нас поначалу весьма скромные – во-первых, для разгона можно это себе
позволить, а во-вторых, таким способом мы привлечем клиентуру.
Я уже получил и, естественно, начал тратить последнее
денежное содержание. Через три недели стану полностью независимым в средствах;
не знаю, радоваться или огорчаться.
9 сентября 1878
Реклама принесла четырнадцать заявок! Поскольку гонорар
установлен в размере двух гиней за сеанс, а объявление стоило 3 шиллинга 6
пенсов, мы уже в выигрыше!
Сейчас я раскрыл дневник, а Джулия взялась отвечать на
письма – с таким расчетом, чтобы составить более или менее равномерный график
выступлений.
Все утро я тренировал прием, известный как «узел Джейкоби».
Он состоит в следующем: фокусника привязывают веревкой к простому деревянному
креслу, но так, чтобы оставить возможность высвободиться. При минимальном
содействии ассистентки (в моем случае это Джулия) добровольцы могут завязывать
и затягивать узлы и даже опечатывать их сургучом, но возможность освободиться
от пут все равно остается. Артиста помещают в ящик, где он не только
выпрастывает руки и вроде как творит чудеса, но и возвращается после этого в
первоначальное положение, а добровольцам остается удостоверить
неприкосновенность узлов и собственноручно их развязать.
