Такие вопросы пронеслись у меня в голове. Мне было трудно
собраться с мыслями, потому что я всеми силами старался показать, будто целиком
погружен в подготовку к общению с покойницей. Как бы то ни было, оценив
ситуацию и взвесив все доводы, я решил продолжать сеанс. Сейчас приходится
признать, что это было ошибкой.
Прежде всего, незнакомец без особых усилий практически
сорвал мой сеанс. Я так нервничал, что не мог сосредоточиться; в результате,
когда Джулия вместе с кем-то из присутствующих завязывала на мне «узел
Джейкоби», я позволил им затянуть одну руку туже, чем следовало. Оказавшись
внутри ящика, который, слава богу, скрывал меня от сверлящего взгляда, я долго
возился, прежде чем сумел высвободить руки.
Когда иллюзия с ящиком была выполнена, враг не стал больше
таиться. Он вскочил из-за стола, оттолкнул в сторону беднягу Наджента и сорвал
с окна драпировку. Поднялся всеобщий крик, вдовец не сдержал рыданий, дети
разревелись. Наджент схватился с неприятелем, а Джулия бросилась к детям, чтобы
их успокоить. И тут случилось самое страшное.
Незнакомец в ярости схватил Джулию за плечи, резко развернул
в сторону и отшвырнул прочь! Она тяжело упала на дощатый пол, и я в ужасе
ринулся к ней. Нападавший оказался между нами.
Наджент, решительно заломив ему руки за спину, гаркнул:
– Что прикажете с ним делать, сэр?
– Выбрось его на улицу! – вскричал я в
ответ. – Нет, постой!
Свет из окна падал прямо ему на лицо. За его спиной я
увидел, как Джулия, к моему несказанному облегчению, поднимается на ноги. Она
дала мне знать, что не пострадала, и я вновь обратился к нападавшему.
– Кто вы такой, сэр? – настоятельно призвал я его
к ответу. – Какое вам до меня дело?
– Пусть этот громила меня отпустит, – прохрипел
он. – Тогда я уйду.
– Вы уйдете, когда я позволю! – отрезал я и,
подойдя ближе, вспомнил, кто он такой. – Да это Борден! Так оно и есть.
Борден!
– Ничего подобного!
– Альфред Борден! Сомнений нет! Я видел вас на эстраде.
Что вам здесь нужно?
– Отпустите!
– Зачем вы суетесь в мои дела, Борден?
Он не отвечал и только яростно барахтался, пытаясь
освободиться от железной хватки Наджента.
– Вышвырнуть его прочь! – приказал я. – Ему
место в канаве!
Наджент с похвальной точностью исполнил мое распоряжение. Он
выволок негодяя из комнаты и быстро вернулся обратно.
Я обнял и привлек к себе Джулию, стараясь убедить себя, что
с ней ничего не случилось после грубого толчка и падения на пол.
– Если он причинил вред тебе или ребенку… – прошептал
я.
– У меня ничего не болит, – ответила мне на ухо
Джулия. – Кто это такой?
– Сейчас не время, дорогая, – мягко сказал я,
понимая, что сеанс безнадежно испорчен, клиент унижен и разгневан, дети в
истерике, а четверо взрослых родственников потрясены случившимся.
Собрав все свое достоинство, я произнес:
– Надеюсь, вы понимаете, что я не могу продолжать?
Присутствующие выразили согласие.
Детей увели, а мы с мистером Л. удалились для совещания. Он
показал себя порядочным, понимающим человеком, предложил пока оставить все как
есть, а через пару дней встретиться и обсудить, что делать дальше. Я с
благодарностью согласился. Мы с Наджентом погрузили реквизит в фургон и
отправились восвояси. Наджент держал вожжи, а мы с Джулией сидели обнявшись,
погруженные в мрачные раздумья.
Смеркалось. Теперь ничто не мешало мне высказать свои
подозрения.
– Это был Альфред Борден, – сказал я. – Знаю
только, что он фокусник, причем никак себя не проявил. Я все время пытался
вспомнить, откуда он мне знаком. Кажется, я видел его на эстраде. Но в нашей
профессии это весьма скромная фигура. Возможно, в тот раз он просто вышел на
замену кому-то более именитому.
Я скорее размышлял вслух, нежели беседовал с Джулией,
стараясь разобраться в побуждениях недруга. Единственный мотив, который пришел
мне в голову, – это профессиональная зависть. Что же еще? У нас не было
ничего общего, и, если, конечно, я не страдаю потерей памяти, наши пути никогда
не пересекались. Но при этом у него был вид человека, одержимого жаждой мести.
В туманных сумерках Джулия теснее прижалась ко мне. Я все
время переспрашивал, как она себя чувствует, желая еще и еще раз
удостовериться, что падение не причинило ей вреда, но она только твердила, что
хочет скорее добраться до дому.
Вскоре мы приехали в Идмистон-Виллас, и я заставил ее
немедленно лечь в постель. У нее был изможденный и встревоженный вид, но она
повторяла, что ей требуется только покой. Я посидел с нею рядом, пока она не
заснула, торопливо проглотил тарелку супа и вышел на улицу, чтобы немного
развеяться. Вернувшись, стал записывать в дневник события этого дня.
Дважды прерывался, чтобы взглянуть, как там Джулия, но она
мирно спит.
24 ноября 1878
Самый черный день в моей жизни.
27 ноября 1878
Джулия вернулась из больницы. Она спит, а я опять открыл
дневник, безуспешно ища хотя бы временного и призрачного успокоения.
Если вкратце, то Джулия проснулась на рассвете 24-го числа.
У нее началось обильное кровотечение. Сильнейшие боли накатывались волнами, она
вскрикивала и корчилась, потом на время утихала – и все повторялось заново.
Я тут же оделся, разбудил соседей и нижайше попросил миссис
Джексон встать с постели и побыть с Джулией. Она безропотно согласилась, а я
побежал за помощью. Мне повезло, если это слово применимо к событиям той ночи.
По улице грохотал экипаж; извозчик, по всей видимости, уже возвращался домой,
но я умолил его поехать, куда я укажу. Час спустя Джулия была доставлена в
больницу Св. Марии в Пэддингтоне, и хирурги сделали все, что от них зависело.
Мы потеряли ребенка; я едва не потерял Джулию.
Остаток дня она пролежала в общей палате, там же провела еще
двое суток, и только сегодня утром мне разрешили забрать ее домой.
В мою жизнь ворвалось имя, которое я никогда не забуду.
Альфред Борден.
3 декабря 1878
Джулия еще очень слаба, но надеется, что через неделю уже
сможет помогать мне во время сеансов. До поры до времени я ничего ей не говорю,
но про себя твердо решил никогда больше не подвергать ее риску. Я снова дал
объявление о вакансии ассистентки. Между тем сегодня вечером мне предстоит
выступление на эстраде, и я потратил немало времени, прежде чем нашел в своем
репертуаре номер, который исполняется без постороннего участия.
11 декабря 1878
Сегодня мне попалось на глаза имя Бордена. Оно значится в
афише брентфордского варьете. Я связался с Хескетом Анвином, который недавно
стал моим импресарио, и не без злорадства узнал, что Борден был приглашен в
последнюю минуту, чтобы заменить приболевшего иллюзиониста; при этом его
выступление отодвинули со второго номера программы гораздо дальше – на первый
выход после антракта, что для фокусника хуже смерти!
