Поделился этим с Джулией.
31 декабря 1878
Общая сумма дохода от магии за 1878 год: 326 фунтов 19
шиллингов 3 пенса. Отсюда нужно вычесть накладные расходы, включая жалованье
Эпплби и Наджента, покупку лошади, аренду конюшни, приобретение костюмов и
большого количества реквизита.
12 января 1879
Сегодня состоялся мой первый сеанс в новом году, и впервые
мне ассистировала Летиция Суинтон. Летиция прежде была танцовщицей кордебалета
в варьете «Александрия»; ей еще предстоит многому научиться, но я надеюсь, что
у нее получится. После сеанса я приказал Надженту гнать во весь опор, чтобы
поскорее вернуться в Идмистон-Виллас, к Джулии. Рассказал ей, как прошел день.
Дома меня ожидало письмо от мистера Л. Он сообщал, что по
зрелом размышлении отказывается от проведения повторного сеанса, но, поскольку
срыв произошел не по моей вине, считает необходимым выплатить мне гонорар в
полном объеме. Сумма прилагалась.
13 января 1879
Сегодня Джулия заперлась в спальне; я стучался и умолял
открыть дверь, но она впустила только горничную, которая подала ей чаю с
гренками. У меня нынче свободный день, который я собирался провести в студии,
но ввиду странного поведения Джулии остался дома. Она появилась после восьми
вечера и даже не объяснила, чем весь день занималась и почему так себя вела. Не
знаю, что и думать. По ее словам, у нее ничего не болит, но она наотрез
отказывается обсуждать то, что произошло.
15 января 1879
Вечером мы с Наджентом и Летицией Суинтон провели очередной
сеанс. Это занятие уже превратилось в рутину; если в нем и присутствует
какая-то новизна, то она определяется, во-первых, необходимостью
приспосабливаться к новой ассистентке, во-вторых, семейными обстоятельствами
каждого клиента и, в-третьих, планировкой комнаты, отведенной для сеанса. Два
последних фактора меня не особо волнуют; впрочем, и Летиция показала себя
способной ученицей.
На обратном пути я попросил Наджента высадить меня в
Вест-Энде и, пройдя пешком до «Театра императрицы», купил билет в один из
последних рядов партера.
Борден выступал в первом отделении программы; я внимательно
следил за его действиями. Он показал семь разнообразных трюков, три из которых
остались для меня необъяснимыми. (К завтрашнему вечеру разгадка будет у меня в
руках!) Исполнение вполне приемлемое, трюки выполняются гладко, но почему-то
при обращении к залу он неумело имитирует французский акцент. У меня сразу
возникло желание заклеймить его как самозванца!
Нет, надо выждать время. Я хочу сполна насладиться
отмщением.
Когда я вернулся домой, Джулия со мною почти не
разговаривала и, даже услышав, где я был, не смягчилась.
О, Джулия! До того дня ты была совсем другой!
19 января 1879
Мы оба скорбим о потере младенца, которого так и не увидели.
Джулия совсем ушла в себя, она так поглощена этой трагедией, что совершенно
меня не замечает. Мне тоже невмоготу, но я нахожу утешение в работе. Только это
и составляет разницу между нами.
Всю неделю я отрабатывал магические трюки, планируя
вернуться к своей первоначальной профессии. С этой целью я также проделал
следующее.
Прибрал в студии, выбросил старый хлам, подкрасил и
отреставрировал кое-какой реквизит и в целом создал такую обстановку, в которой
можно заниматься делами и репетировать.
Осторожно справился в агентстве Хескета Анвина, а также
среди знакомых фокусников, нет ли у них на примете конструктора, который мог бы
со мной работать. Мне нужна помощь специалиста, в этом нет сомнений.
Составил для себя график репетиций, которого неукоснительно
придерживаюсь: два часа утром, два часа после обеда, час вечером (если не занят
с Джулией). Даю себе послабление только в дни сеансов.
Заказал нам с Летицией новые костюмы, чтобы придать зрелищу
профессиональный лоск.
Наконец, дал себе зарок прекратить занятия спиритизмом, как
только скоплю достаточно средств. Но до той поры буду откликаться на все поступающие
заказы, потому как это единственный источник доходов. На мне лежат огромные
финансовые обязательства. Нужно платить за квартиру, за аренду студии и
конюшни, выдавать жалованье Надженту и Летиции, а вскоре к ним добавится еще и
конструктор… не говоря уже о том, что нужно вести хозяйство, кормить себя и
Джулию.
И все это – за счет простодушных скорбящих!
(Хотя нет, сегодня вечером я выступаю на эстраде.)
31 декабря 1879
Общая сумма дохода от магии за 1879 год: 637 ф. 12 ш. 6 п.
Без вычета накладных расходов.
31 декабря 1880
Общая сумма дохода от магии за 1880 год: 1142 ф. 7 ш. 9 п.
Без вычета накладных расходов.
31 декабря 1881
Общая сумма дохода от магии за 1881 год: 4777 ф. 10 ш. 0 п.
Без вычета накладных расходов.
После 1881 года записи о доходах прекращаю. Истекшие
двенадцать месяцев были достаточно плодотворными: я купил дом – тот самый, в
котором мы до той поры снимали квартиру. Теперь он целиком принадлежит нам; мы
обзавелись штатом домашней прислуги из трех человек. Мятежные чувства, которые
преследовали меня в юности, направлены, и небезуспешно, в творческое русло; не
скрою, я стал, наверно, самым популярным иллюзионистом Британии. Мой график на
следующий год расписан по часам.
2 февраля 1891
Десять лет назад я отложил в сторону свой дневник, решив
никогда больше к нему не возвращаться, но отвратительное происшествие в
эстрадном театре «Сефтон» (сейчас я как раз возвращаюсь оттуда лондонским
поездом) просто невозможно оставить без внимания. Пишу на отдельных листках,
поскольку ни тетради, ни тем более картотеки у меня с собою нет.
Мое выступление перевалило за середину; вскоре должен был
начаться коронный номер «Побег из пучины», который требует физической силы,
готовности к риску и кое-каких магических навыков.
Иллюзион начинается с того, что меня привязывают, с виду
крепко-накрепко, к жесткому металлическому креслу. Для этого на сцену
приглашаются шестеро добровольцев; все это рядовые зрители, подсадку я не
использую, но Эрнест Наджент и мой конструктор Гарри Каттер никогда не пускают
дело на самотек.
Собрав на сцене группу добровольцев, я начинаю с ними
оживленно перешучиваться, главным образом для того, чтобы отвлечь внимание зала
от действий Эллен Тремейн (это моя нынешняя ассистентка; просто я давно не
делал записей), которая завязывает «узел Джейкоби».
Но сегодня, уже сидя в кресле, я заметил, что в шестерку
затесался Альфред Борден! Под номером шесть! (Мы с Гарри Каттером используем
условный код для обозначения и расстановки волонтеров. Номер шесть на
предварительном этапе располагается крайним; ему поручается держать один конец
веревки.) Так вот, Борден, оказавшийся Номером Шесть, стоял в паре метров от
меня! Зрители смотрели во все глаза! Отступать было поздно!
