позволяю осматривать аппаратуру перед ее применением, а
иногда – в некоторых театрах – и после выполнения номера;
иногда приглашаю из зала на сцену нескольких
свидетелей-добровольцев;
могу явить залу конкретный предмет, предоставленный кем-либо
зрителей и легко узнаваемый аудиторией, выполнив над ним операцию переноса;
позволяю метить себя мукой или мелом, так что после моего
появления в заданном месте все желающие могут убедиться, что перед ними именно
я, а не двойник, что это тот же самый человек, которого мгновение назад они
видели на сцене;
перемещаюсь в разные точки зала, в зависимости от планировки
здания и от эффекта, которого хочу добиться; могу мгновенно возникать в центре
зала или за креслами, в амфитеатре или в ложе; могу переместить себя в
театральные декорации или в любой предмет реквизита, размещенный у всех на
виду. Иногда, например, материализуюсь в большой сетке, которая свободно
раскачивается под потолком зала на протяжении всего представления. Еще один
популярный трюк состоит в том, что я перемещаюсь в плотно закрытый сундук или
шкафчик, поднятый над сценой и со всех сторон открытый обзору; при этом меня
окружает группа приглашенных на сцену добровольцев, следящих за тем, чтобы я не
проник внутрь через потайную дверцу или люк.
Однако эта свобода выбора сделала меня беспечным. Как-то раз
во время вечернего представления, фактически по собственной прихоти, я
переместился в установленный на сцене стеклянный аквариум с водой. Это было
серьезной ошибкой, поскольку я опрометчиво нарушил важнейшее правило
иллюзиониста: вздумал исполнить трюк, который не был должным образом
отрепетирован, и во многом положился на случай. Хотя мое сенсационное и
внезапное появление в воде привело публику в раж, оно же чуть меня не погубило.
Легкие мгновенно заполнились водой, и в течение пары секунд мне пришлось
бороться за жизнь. Меня спасла только мгновенная реакция Адама Уилсона. Этот
случай стал страшным напоминанием о давнишних происках Бордена.
Столь неприятный урок запомнился надолго. Теперь, если у
меня возникает искушение поразить публику новым фокусом, я прежде тщательно его
отрабатываю. Правда, большая часть моей программы состоит из традиционных
номеров. У меня имеется богатый набор трюков, и, начиная выступления в новом
театре, я всегда частично изменяю репертуар. Я предлагаю зрителям своего рода
ревю, начинающееся, как правило, с одного из хорошо знакомых фокусов,
основанных на престидижитации, такого как «Чашки и шары» или «Таинственные
винные бутылки».
Далее следуют несколько разнообразных карточных фокусов, а за
ними – какой-нибудь зрелищный трюк с цилиндрами, флажками, бумажными цветами
или платками. Постепенно я продвигаюсь к кульминации, выполняя два или три
номера, для которых нужны столы, ящики или зеркала, причем нередко приглашаю
добровольцев из зала. Но любую мою программу неизменно венчает «Яркий миг».
14 июня 1902 года
В Дербишире
Больше обычного загружен работой. С августа по октябрь 1901
года совершал турне по Британии, а с ноября по февраль года нынешнего в
очередной раз ездил на гастроли в США. До мая включительно выступал в Европе, а
в настоящее время ангажирован на продолжительный тур по приморским курортам.
Планы на будущее.
Устроить себе наконец полноценный отдых и больше времени
уделять семье! Для этого освободил от выступлений большую часть сентября и
первую половину октября.
(Во время гастролей в США я попытался отыскать Теслу. У меня
накопились кое-какие вопросы, касающиеся его аппаратуры, и появились
предложения по улучшению ее характеристик. Кроме того, я не сомневался, что он
заинтересуется результатами длительной эксплуатации прибора. Однако Тесла ушел
в подполье. По слухам, он обанкротился и скрывается от кредиторов.)
3 сентября 1902 года
В Лондоне
Исключительно важное открытие!
Вчера, во второй половине дня, когда я отдыхал между представлениями
в театре «Дэли» в Айлингтоне, к служебному подъезду явился некто, пожелавший со
мною встретиться. Увидев его визитную карточку, я попросил немедленно провести
посетителя ко мне в гримерную. Это был мистер Артур Кениг – тот самый журналист
из «Ивнинг стар», который в свое время предоставил мне массу ценных сведений о
Бордене. Я не удивился, узнав, что мистер Кениг занимает теперь видную
должность заместителя редактора отдела новостей. Годы посеребрили его усы и
заставили ослабить ремень на несколько дюймов. Он вошел с сердечным
приветствием, потряс мне руку и обнял за плечи.
– Я только что посмотрел ваш дневной спектакль, мистер
Дантон! – произнес Кениг. – Примите мои сердечные поздравления.
Наконец-то рецензенты воздали должное эстрадному жанру. Признаюсь, я изумлен и
в равной мере восхищен.
– Приятно слышать, – ответил я и дал знак моему
костюмеру налить мистеру Кенигу стаканчик виски. Когда это было сделано, я
попросил костюмера оставить нас одних и возвратиться через пятнадцать минут.
– Ваше здоровье, сэр! – провозгласил Кениг,
поднимая стакан. – Или мне следовало сказать «милорд»?
Я с удивлением воззрился на него:
– Откуда, черт побери, вы это знаете?
– А почему бы мне этого не знать? Сообщения о смерти
вашего брата были опубликованы в газетах обычным порядком.
– Я читал эти сообщения – в них нет ни слова обо мне.
– Ничего удивительного, ведь на Флит-стрит вас знают
только как иллюзиониста, и то под псевдонимом. А связать ваше имя с именем
Генри Энджера может лишь истинный поклонник.
– От вас ничего не скроешь, – произнес я со
сдержанным восхищением.
– Сэр, я, конечно же, стараюсь быть в курсе. Но не
беспокойтесь, ваш секрет останется при мне. Полагаю, это в самом деле секрет?
– Я всегда старался не смешивать две стороны моей
жизни. И в этом смысле вы правы – да, это секрет. Буду признателен, если вы не
станете его разглашать.
– Даю слово, милорд. Благодарю за доверие. Я прекрасно
понимаю, что секреты составляют важную часть вашей профессии, и поэтому не имею
привычки их раскрывать или распространять.
– Ну, всякое бывало, – со значением возразил
я. – Во время нашей прошлой встречи…
– Вы имеете в виду историю с мистером Борденом? Да-да,
конечно. Это, должен признаться, случай иного свойства. Я чувствовал, что он
сам пытается разжечь интерес к своим секретам.
– Понимаю, что вы хотите сказать.
– Не сомневаюсь.
– Кениг, сегодня вы посмотрели мое выступление.
Скажите, что вы думаете о заключительном номере программы?
– Вы довели до совершенства то, что мистер Борден едва
наметил.
Это прозвучало музыкой для моих ушей, но все же я спросил:
