– Суд?..
Мне не сразу удалось переварить все эти новости.
Кениг объяснил:
– Ей пришло извещение с требованием освободить квартиру
за неуплату; на следующей неделе ее выселят принудительно. Как иностранной
подданной, да еще без постоянного места жительства, ей будет грозить
депортация. По этим причинам она и обратилась ко мне, зная о моем интересе к
мистеру Бордену. Она считает, что я могу ей помочь…
– …За мой счет?
Кениг состроил печальную гримасу:
– Не совсем так, но…
– Продолжайте.
– Возможно, вам будет интересно узнать, что мисс
Уэнском даже не догадывалась о существовании двух братьев; она до сих пор
отказывается верить, что ее водили за нос.
– Однажды я и сам у нее об этом спрашивал, –
признался я, вспомнив наше выяснение отношений в Ричмонде. – Она заявила,
что Борден – один человек, а не два. Я не скрывал своих подозрений. Но теперь
даже мне трудно поверить в собственные догадки.
– У Бордена, ныне покойного, случился разрыв сердца,
когда он находился в своем гнездышке в Хорнси. Мисс Уэнском вызвала его
лечащего врача, и тот констатировал смерть; после того как тело увезли, явились
полицейские. Она им рассказала, кем был умерший; они ушли, чтобы опросить
соседей, и больше не возвращались. Позднее она решила побеседовать с тем
врачом, но связаться с ним не было никакой возможности. Его секретарь сообщил,
что мистер Борден действительно перенес тяжелый приступ, но быстро оправился и
только что выписался из больницы! Этому известию мисс Уэнском никак не могла
поверить, потому что Борден умер у нее на руках. Она снова обратилась в
полицию, но, к ее изумлению, информация подтвердилась. Все это рассказала мне
сама мисс Уэнском. Итак, складывается следующая картина: она понятия не имела,
что Борден жил на два дома. Он совершенно заморочил ей голову. Ей всегда казалось,
что Борден проводит с нею почти все дни и ночи, а в остальное время сообщает
ей, где находится. – Кениг подался вперед; он воодушевился, излагая эти
подробности. – Конечно, она была потрясена его внезапной смертью; любая
женщина на ее месте скорбела бы точно так же. Но могла ли она заподозрить, что
эта история будет иметь продолжение? Ведь если верить ее словам, он
действительно умер. Она утверждает, что находилась около покойника больше часа,
пока не явился врач, и труп за это время успел остыть. Доктор осмотрел тело,
констатировал смерть и обещал по возвращении к себе в клинику выписать
свидетельство. И что же? Теперь лица, причастные к этому делу, все отрицают, а
сам Альфред Борден как ни в чем не бывало выступает на сцене, показывает фокусы
и совсем не напоминает покойника.
– Если она по-прежнему считает, что Борден был только
один, то как, черт побери, она объясняет эти странные явления? – перебил
я.
– Я задавал ей этот вопрос, не сомневайтесь. Вы не хуже
меня знаете, что в области иллюзий она – особа сведущая. По ее словам, она
долго размышляла и пришла к печальному выводу, что Борден просто имитировал
собственную кончину при помощи магии, например проглотил какое-нибудь
зелье, – в общем, пустился во все тяжкие, чтобы только от нее избавиться.
– Вы ей сказали, что у Бордена был брат-близнец?
– Да. Она только посмеялась и заверила меня, что
женщина, которая пять лет живет с мужчиной, знает его как облупленного.
Гипотезу о существовании двух Борденов она отвергает безоговорочно.
(Некоторое время тому назад я уже высказывал свои мысли по
поводу отношений Бордена (или Борденов) с его (или их) женой и детьми. Сейчас в
этой связи возникает новый пласт вопросов. Похоже, любовница тоже была
обманута, но не хочет признаваться, а может, она и вправду оставалась в
неведении.)
– И тут, как нельзя более кстати, подвернулась
рукопись, способная дать ответы на все вопросы, – съязвил я.
Кениг задумчиво посмотрел на меня, а потом произнес:
– Ну, если не на все, то на самые животрепещущие. Милорд,
мне следует, в качестве жеста доверия, предоставить вам возможность
ознакомиться с рукописью без всяких обязательств с вашей стороны.
Приподнявшись с кресла, он протянул мне ключ и снова уселся
на место, а я отомкнул замок.
Страницы были исписаны мельчайшим почерком; буквы
складывались в ровные, прямые строчки, но на первый взгляд казались
неразборчивыми.
Бегло просмотрев начало рукописи, я начал стремительно
перелистывать книгу, словно полную колоду карт, скользя большим пальцем по
золотому обрезу. Инстинкт профессионального фокусника заставлял меня держаться
начеку: от Бордена можно было ожидать чего угодно. Наша многолетняя вражда ясно
показала, сколь сильно в нем стремление любым способом опозорить меня или
изувечить. Я остановился примерно на середине, но потом впал в глубокую
задумчивость.
Вполне вероятно, что сейчас начиналась самая изощренная
каверза Бордена, направленная против меня. Россказни про Оливию и про смерть
Бордена в ее квартире, весьма своевременно обнаруженная рукопись, содержащая
самые ценные профессиональные тайны Бордена, – все это наводило на мысль о
подлоге.
Оставалось решить, можно ли верить Кенигу на слово.
Допустим, меня ждет очередной подвох; что же тогда заключает в себе этот
фолиант? Хитроумный лабиринт обманов, которые подтолкнут меня к опрометчивым
действиям? Расставленный Оливией Свенсон капкан, который угрожает моему
единственному оплоту незыблемого покоя – чудом возрожденному браку с Джулией?
Мне казалось, я навлекаю на себя опасность уже тем, что
держу этот фолиант в руках.
Голос Кенига вывел меня из задумчивости:
– Позвольте предположить, милорд, что мне понятен ход
ваших мыслей.
– Не позволю, – отрезал я.
– Вы мне не доверяете, – упорствовал Кениг. –
Считаете, что Борден меня подкупил или как-то иначе заставил принести вам этот
документ. Ведь так?
Я молчал, глядя на него в упор и не выпуская из рук
полураскрытую книгу.
– Все мои сообщения можно проверить, – продолжал
Кениг. – Слушание дела по иску владельца квартиры в Хорнси к мисс Уэнском
состоялось месяц назад на сессии суда присяжных в Хэмпстеде. Если желаете –
ознакомьтесь с протоколами. Имеется также регистрационная запись в
Уиттингтонской лечебнице, куда был доставлен неопознанный труп мужчины,
умершего от разрыва сердца как раз в тот день, который указывает мисс Уэнском;
возраст и приметы Бордена и этого покойника совпадают. Есть еще акт о вывозе
тела врачом муниципальной службы.
– Кениг, десять лет назад вы уже направили меня по
ложному следу, – напомнил я.
– Да, вы правы. Мне до сих пор стыдно. Могу только повторить,
что моя нынешняя приверженность вашим интересам объясняется желанием искупить
ту ошибку. Даю слово, что документ подлинный, что обстоятельства его получения
обрисованы мною точно и, наконец, что Борден, оставшийся в живых, отчаянно
стремится вернуть его себе.
