– Он из какой-то странной передачи, кажется, только я
название не помню.
– «Паранормальная вакханалия» называется.
– Ах, да, точно.
– Он, кстати, и сейчас здесь – сочетает приятное с полезным.
– Тоже по русалочьи души приехал?
– Снимает про них фильм. Кстати, о душах. Хочешь еще фактик?
– Давай, интересно же.
– Так вот, в Западной Европе издревле считали, что у русалок
нет души. Они вроде бы хотят ее обрести, но не могут найти силы выйти из моря.
Помнишь «Русалочку» Андерсена? Ведь она там ищет душу в любви с человеком.
– Так все грустно. Я уже начинаю их жалеть. Слушай, а что же
твой приятель будет показывать в своем фильме? Компьютерную графику? Кадры из
мультфильма «Русалочка» и сцены из балета «Жизель»?
– Почему «Жизель»?
– О, я думала, ты все-все про русалок знаешь. Там же героиня
после смерти становится чем-то таким... Вроде русалки.
– Спасибо, теперь буду знать. И даже, может быть, первый раз
в жизни схожу на балет. Тебя можно пригласить, чтобы было не так страшно?
– Посмотрим на твое поведение. Так что насчет
приятеля-телевизионщика?
– Думаю, Артем просто воспользовался случаем и приехал за
казенный счет. Он давний фанат этих мест. Несколько лет назад наведывался сюда
делать один репортаж. Артем раньше работал корреспондентом в службе новостей и
занимался в том числе всякими проблемными темами. В Светловодске тогда случился
скандал с производством, которое отравляло озеро. То ли сливали отходы, то ли
производили захоронения контейнеров...
Тут Марина вспомнила, что дядя Витя о чем-то таком ей тоже
рассказывал, но промолчала, не желая перебивать Вадима.
– Вот с тех пор Артем просто влюбился в озеро. Сам не раз
приезжал и меня сюда затаскивал. В принципе здесь под водой поплавать
действительно удовольствие. А Таран – он чего-нибудь да снимет. Находчивый
парень, настоящий профессионал.
– Вадим, научишь меня плавать с аквалангом? – вдруг
спросила Марина.
– Да, мэм. Когда пожелаете.
– Я завтра после обеда смогу освободиться. Дядя Витя едет на
юбилей к какому-то своему приятелю. – С таких мероприятий, как деликатно
выразился Избуцкий, быстро не возвращаются. – Я тебе дополнительно
позвоню. А ты сможешь?
– Конечно, ты ведь знаешь – моя работа ночная.
– Мы будем плавать на пляже?
– Нет, найдем укромный уголок. Озеро большое. Слушай, мне
кажется, ты голодная осталась. Так ничего толком не поела.
– Ничего страшного. Слушай, а чем русалки питаются?
– Рыбой, наверное, чем же еще? Моллюсками всякими.
– Интересно. Знаешь, что я сейчас вдруг подумала? Может
быть, не завод виноват, что в озере исчез тот моллюск? Может, его русалки
съели?
– Какой моллюск?
– Который воде золотистый цвет придавал. Ты разве не в
курсе?
– Я-то в курсе. А у тебя откуда сведения? Из летописей?
– Слышала где-то, – пробормотала Марина, которую на
самом деле меньше всего интересовали исчезнувшие моллюски.
Словно почувствовав ее настроение, Вадим закруглил тему:
– Бог с ними, с моллюсками. Нам шеломами черпать из озера
воду перед битвами не придется.
– Не зарекайся. А ты что, тоже читал летописи?
– Разумеется.
– Заметь, про русалок там ни слова.
– Да знаю я. Если уж я изучаю тему, то изучаю досконально.
– Слушай, – вдруг мечтательно сказала Марина. –
Русалки и те рыбу едят. А я за все время в Светловодске ни разу рыбы не ела.
Все мясо, мясо. Давай завтра рыбки закажем.
– Конечно, закажем. В коне концов, быть у озера и не поесть
рыбу – это преступление.
* * *
В десять пятьдесят утра представительский «Мерседес» Павла
Потапова подъехал к зданию солнечноводской мэрии. Но едва он остановился, как в
него тут же полетели куриные яйца и помидоры. Секунду спустя сверкающие черной
эмалью дверцы и тонированные стекла лимузина стали напоминать ранние полотна
основоположника русского абстракционизма Кандинского.
Прибывшие на двух джипах охранники пытались помочь шефу, но
тоже попали под мощный перекрестный обстрел. В итоге они ретировались обратно в
машины, бормоча страшные угрозы и вытирая помидорный сок. Теперь разъяренный
Потапов, не решаясь выйти из автомобиля, матерился в телефонную трубку, требуя
у милиции немедленно обеспечить порядок, безопасность и цивилизованный проход в
здание мэрии. На одиннадцать часов у него была назначена встреча с мэром города
Рощиным.
Наконец прибывшие милиционеры оттеснили нападавших на
безопасное расстояние, и генеральный директор стройхолдинга «Малахит» смог без
ущерба для своего внешнего вида выйти наружу. Его взгляду предстала грандиозная
картина. На площади, углом друг к другу, были растянуты два гигантских плаката.
На одном кровавыми буквами было выведено: «Банду Рощина – под суд!» На другом
значилось: «Потапов, гоу хоум!» Видимо, автор текста был уверен, что господин
Потапов в школе английским письменным не овладел.
Перед милицейским кордоном полукольцом стояло несколько
сотен человек, в большинстве своем – пожилые женщины. Однако немало было
длинноволосых юношей и коротко стриженных девушек. В руках собравшиеся держали
целлофановые пакеты, где, надо думать, и лежали продукты питания, превращенные
в средство нападения. В первых рядах возвышалась страшная носатая тетка в
бейсболке и неприлично обтягивающем спортивном костюме молочно-белого цвета. Она
была похожа на бабу-ягу, которую выпустили поиграть за нью-йоркских Yankees.
Правда, в руках баба-yankees держала не бейсбольную биту, а
грубо сколоченную маленькую виселицу в форме буквы Г. На виселице болталось
чучело без одежды, но зато с заботливо нарисованным лицом. Лицо показалось
Потапову знакомым. Внимательно присмотревшись, он с содроганием узнал себя.
Видимо, чтобы у него не осталось иллюзий относительно того, кто болтается на
перекладине, на животе чучела было крупно написано: «Потапов».
Увидев, что недруг покинул машину и уже готов улизнуть под
защиту стен мэрии, толпа взревела.
– Что вы хотите? – спросил у собравшихся капитан,
руководивший жидкой линией милицейской обороны. В руках он держал допотопный
мегафон, который только усложнял общение с людьми.
– Передать мэру требование прекратить строительство на
дюнах, сделать строителям последнее предупреждение и сжечь чучело
Потапова! – проинформировал кто-то из толпы.
– Все это несанкционированно и, следовательно,
незаконно! – радостно возвестил капитан. – Прошу разойтись. И
помидорами больше не кидаться.
