Вадим с тоской посмотрел на хилую схему, никак не желавшую
приобретать черты серьезного исследовательского документа. Лениво написал
сверху: «Предварительные итоги расследования». И посмотрел в окно.
Замечательный летний вечер потихоньку перетекал в ночь. Баратынский глянул на
часы и присвистнул – было около десяти часов, и он совершенно забыл про
сенсационную передачу. «Ладно, – успокоил себя Вадим, – Марина
наверняка посмотрела и все расскажет». Ему вдруг мучительно захотелось ей
позвонить, услышать ее голос, рассказать про свою находку, поделиться
сомнениями, услышать слова поддержки. Но потом, поборов первое желание, решил –
позвоню позже. В самом деле, времени в обрез, и надо решить, что делать дальше.
Решение пришло, когда он шел с пустой чашкой на кухню, за
очередной, третьей по счету, порцией кофе.
* * *
Девушку, тело которой случайные свидетели обнаружили на
берегу озера Солнечное, звали Ирина Медынцева. Она была москвичкой, мастером
спорта по синхронному плаванию, призером юношеского чемпионата, участницей
международных соревнований. Именно так представил ее в своем репортаже Артем
Таран. Скудная информация о мастере спорта Медынцевой, полученная Баратынским
вчера вечером в Интернете, свидетельствовала о том, что спортивная карьера
девушки не сложилась.
Сейчас Вадим сидел в сквере напротив дома, где жила
спортсменка, и думал, правильно ли он поступает, решаясь на разговор с
родственниками Ирины, которые еще не знают о ее смерти. Но отступать было
поздно, встреча была назначена.
Вчера вечером он вдруг понял – необходимо максимально
использовать редкую удачу, возможность опередить официальное следствие хотя бы
на шаг. Вадим первым может узнать все о погибшей спортсменке. Выяснить, что она
делала в Солнечноводске, что ее связывало с Артемом. Может быть, это прольет
хоть какой-то свет на причину смерти обоих. Или хотя бы упростит решение
задачи. Вадим четко понимал – он делает этот шаг исключительно из опасений, что
дело закроют, не разобравшись в нем до конца. Потом, позже, он обязательно
объяснит это родственникам Ирины Медынцевой.
Поздним вечером он позвонил Марине, и она кратко пересказала
содержание экстренного выпуска программы «Паранормальная вакханалия».
– Если бы ты мне сказала об этом с утра, то я был бы в таком
же недоумении, как и ты. А сейчас...
– У тебя появилась новая информация?
– Еще какая! Но это не телефонный разговор. Потерпи до
завтра. Если все сложится удачно, прилечу вечером с отчетом о поездке. От дяди
новостей
нет?– Обещал завтра позвонить Карпачеву. Кажется, он понял,
что я для тебя стараюсь. Между прочим, приглашал заходить в гости.
– Твой дядя – классный мужик. Скажи ему, приду обязательно.
Но сначала попытаемся завершить наше расследование.
– Ну, ладно. Тогда – удачи! – И негромко добавила: – Я
скучаю по тебе.
«Какая она умница, – подумал Вадим, положив
трубку. – Не стала, как сделали бы на ее месте десятки женщин, ныть,
канючить, требовать, чтобы я ей сию минуту обо всем рассказал. Понимает, что к
чему».
Узнать адрес и телефоны Ирины Медынцевой особого труда не
составило. Конечно, она могла быть прописана в одном месте, а проживать в
другом, но для Баратынского это не имело значения. В квартире, куда он
собирался идти, были прописаны также мать и бабушка Ирины – именно с ними он и
надеялся пообщаться.
Набрав городской номер, Вадим долго слушал гудки, пока
наконец не послышался звонкий старушечий голос. Представившись корреспондентом
спортивного еженедельника, он попросил разрешения зайти и поговорить.
– Ирочки нет, она уехала на юг. Позвоните месяца через
два, – бойко отрапортовала старушка.
«Значит, точно не знают про то, что она погибла», – с
тоской подумал Баратынский.
– Погодите, не вешайте трубку, – попытался он наладить
с бабулей мирный диалог. – Я в курсе. Но я собираюсь взять у нее интервью
и предварительно хотел поговорить с ее родными.
– Зачем это? – подозрительно спросила бабушка. –
Хотите что-то про ее личную жизнь выведать? Так мы не скажем!
– Что вы, – попытался успокоить ее Вадим. – Я
совсем про другое. Про спорт, и вообще...
– Она давно не выступает!
– Знаю, – терпеливо продолжал мягкую атаку Баратынский. –
Но я готовлю материал о жизни спортсменов после спорта.
– Лучше я вам сейчас дочку дам, вы ей все объясните.
Объяснение с мамой, которую звали Татьяна Александровна,
прошло успешно. Единственный вопрос, который ее заинтересовал – есть ли у
молодого человека, то есть Баратынского, соответствующее журналистское
удостоверение. У Вадима была универсальная карточка члена Международного союза
журналистов, которая выручала его в трудные минуты. Светить свою газету он не
хотел, а солидно напечатанная карточка давала ему основание говорить о том, что
он пишет материал по заказу того или иного издания. Договорились, что через час
Вадим придет и займет не более тридцати минут – Татьяна Александровна уезжала в
институт, где читала лекции по истории мировой культуры.
Благополучно закончив разговор, Вадим решил провести свой
собственный следственный эксперимент. Немного поколебавшись, он набрал
мобильный номер Ирины Медынцевой. Дело было жутковатое – звонить на телефон
мертвого человека. «Абонент временно недоступен», – сообщил оператор.
«Ничего-то вы не знаете, – философски подумал Вадим. – Этот абонент
теперь недоступен постоянно».
И вот сейчас, сидя в сквере напротив дома, где жила Ирина
Медынцева, Вадим нетерпеливо поглядывал на часы. Он не волновался, был собран и
сосредоточен как леопард перед прыжком. Сейчас самое главное – выбрать
правильную тональность беседы. Разговор должен получиться максимально
доверительным, иначе все старания окажутся напрасными. Вадим очень надеялся на
свое профессионально чутье и умение общаться с самыми разными людьми. Наконец
стрелки достигли одиннадцати – пора. Он пружинисто поднялся со скамейки и
направился к подъезду.
* * *
Едва самолет приземлился в Солнечноводске, Вадим схватился
за телефон.
– Я прилетел! – сообщил он. – Сможешь освободиться?
У Марины тут же нашлись дела в городе, о чем она
проинформировала дядю, предупредив, чтобы к обеду ее не ждали.
– Как я рада тебя видеть! – радостно воскликнула она,
подходя к Вадиму.
И тут же бросилась ему на шею. Вадим просиял.
– Я тоже по тебе скучал, – признался он, стиснув ее в
объятиях.
Марина пискнула, а потом счастливо засмеялась. Мысли о
расследовании немедленно улетучились из ее головы. Судя по всему, из головы
Вадима тоже, потому что лишь спустя некоторое время им удалось снова настроиться
на деловую волну.
