Она никак его себе не представляла. Лена сказала ей, что
Грушин одинок, несчастлив и абсолютно беззащитен. Он не умеет обращаться с
женщинами, боится их и поэтому страдает. Зная, что Грушин – профессор, Люба
убедила себя, что у него есть лысина и очки, и решила на этом остановиться.
И вот теперь она стояла на остановке, держа в руке мобильный
телефон, который готов был соединить ее с кем угодно, если этот кто угодно
находился в зоне действия сети. Ее подруга из этой зоны совершенно точно
исчезла. Люба некоторое время размышляла, что делать, затем еще раз изучила
бумажку и решила, что ей все-таки нужен дом десять, а не шестнадцать. И
ошиблась.
В доме номер десять по Весенней улице, в квартире семнадцать
стоял возле холодильника профессор литературы Дмитрий Астраханцев и собирался
съесть куриную ногу.
Люба прижала палец к кнопке звонка. Кнопка была холодной, и
этот холод, словно ток, прошел по Любиному позвоночнику, сковав шею и спину.
Заслышав шаги и возню с замком, она заставила себя глубоко вдохнуть. Воздух на
лестничной площадке отдавал хлоркой и мокрой побелкой. Ее затошнило от страха.
Нужно было срочно что-то придумать, как-то взять себя в руки. Люба вспомнила,
что ведь Грушин тоже отчего-то согласился на этот слепой брак. Может быть, он
боится и волнуется даже больше, чем она. Всего несколько секунд потребовалось
ей на то, чтобы приободриться. В эти секунды она дала себе клятву: во что бы то
ни стало сделать Грушина счастливым. Или хотя бы устроить его жизнь так, чтобы он
ни разу не раскаялся в том, что позвал ее к себе.
Дверь отворилась, и на пороге появился высокий мужчина в
сером спортивном костюме. У него не оказалось ни лысины, ни очков. Лицо было
живым, броским, с крупными чертами и сухой улыбкой. А вот выражение лица
совершенно не соответствовало моменту. Оно было ехидным.
– Дмитрий? – растерянно спросила Люба.
– Да, – ответил тот с веселым вызовом. – А вы,
полагаю, Люда?
– Люба, – поправила она.
Астраханцев про себя чертыхнулся, решив, что или Амалия все
перепутала, или он неожиданно стал тугоухим.
– Ну, проходите, Люба, – пригласил он и отступил в
сторону. – Значит, вот вы какая. А я все гадал, как вы выглядите.
Он гадал, да не угадал. Разве мог он предположить, что
шарлатанка, разъезжающая по чужим домам и очищающая их непонятно от чего,
похожа на маленькую фею? И не то чтобы она отличалась особой красотой. Просто в
ней было что-то особенное, что-то такое, что отвлекало от лица и заставляло
смотреть на нее всю, целиком. Впитывать ее взглядом, словно женщину с картины
Ренуара.
«Наверное, она наводит на меня чары», – в панике
подумал Дмитрий и решил изо всех сил сопротивляться. Он полагал, что насмешка и
ирония будут действенной защитой от попыток обольстить его или что она там
задумала с ним сделать. В том, что она что-то задумала, Дмитрий не сомневался.
Достаточно было поймать ее взгляд. Она смотрела на него так, словно решала, в
кого его превратить – в жабу или в медведя.
Со своей стороны, Люба обрадовалась, что ее будущий муж так
легко завел разговор о том, что ей самой казалось неловким обсуждать.
– Если честно, я точно так же гадала, как выглядите вы.
– И как я вам?
– Симпатичный, – хмыкнула она, доконав Астраханцева
своей улыбкой.
– О, смотрю, у вас большая сумка, – сказал он
ненатуральным тоном. – Там что, всякие принадлежности?
– Принадлежности для чего? – удивилась гостья, глядя на
хозяина во все глаза.
Глаза у нее были удивительными – грозными и нежными
одновременно. Астраханцев сроду не видел таких глаз.
– Ну, я не знаю... Вы ведь приехали с определенной
целью, – пожал он плечами.
– Думаете, для этого мне нужны какие-то
принадлежности? – продолжала недоумевать Люба, поставив сумку на пол и
поворачиваясь к Астраханцеву лицом.
Он совершенно точно не был похож на человека, у которого не
складываются отношения с женщинами. В желто-коричневых глазах с тяжелыми веками
таился веселый и хищный блеск. Любу неожиданно пробрала дрожь.
– Хм, – сказал ее визави, дернув щекой. –
Разувайтесь, вот вам тапки с помпонами. Значит, вы будете пользоваться
исключительно руками? Собственными токами? Энергией, да?
– Послушайте, – сказала Люба, запнувшись на пороге
комнаты, по направлению к которой он ее теснил. – У меня нет намерения
как-то на вас влиять. Ни руками, ни токами.
– Хорошо-хорошо, – противным голосом согласился
он. – Может, мне вообще уйти и оставить вас одну?
– Нет, зачем это? – испугалась Люба, решив, что подруга
скрыла от нее одну маленькую деталь: Грушин слегка того. Говорят, у ученых бывают
некоторые завихрения в мозгах. Впрочем, он умный и порядочный, так что к его
завихрениям наверняка можно привыкнуть. – Не уходите, пожалуйста.
– Ладно, не уйду, раз вы просите. Слушайте, что вы замерли
на пороге? Располагайтесь, осматривайтесь. Даже не верится, что женщина,
которая взяла на себя такую миссию, столь нерешительна.
– Миссия – это очень сильно сказано, – не согласилась
Люба, надевая предложенные тапки.
Ей было не по себе оттого, что Грушин оказался таким
напористым. Она-то думала, что придется брать инициативу в свои руки, что
профессор – рохля, каких поискать, и с ним надо будет возиться, как с ребенком.
– В любом случае, я уверен, что вы справитесь, –
покровительственно сказал тот. – Хотя квартира довольно большая, а вы
довольно маленькая. Но квартиры – это ведь ваша стихия, верно?
– Считаете, у меня есть интерес к вашей квартире? –
обиженно спросила Люба. – Если вы так думаете, нам лучше сразу расстаться,
пока мы еще толком не познакомились.
Астраханцев повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Она
пылала негодованием, у нее даже щеки разрумянились, сделавшись такими красными,
как будто она перемазалась гранатовым соком.
– Ладно, – сказал он недовольно. – Будем считать,
что вы приехали, потому что так... – Он покрутил руками с растопыренными
пальцами у себя перед носом. – Потому что так планеты сошлись.
– Вообще-то, я приехала ради вас.
– Ну да? – не поверил Астраханцев. – Что значит:
ради меня? Вы наверняка узнали о моем существовании накануне приезда.
– Вас это оскорбляет? – живо откликнулась Люба. –
Думаете, нужно было полгода переписываться?
– Нет, я бы не хотел тратить столько времени. Ужас какой –
полгода! За это время можно написать диссертацию.
– И состариться, – поддакнула Люба. – В конце
концов, вам это нужно не меньше, чем мне, так что не придуривайтесь, ладно?
Вслед за хозяином она вошла в большую гостиную и сразу
удивилась тому, как все здесь напоказ великолепно: и воздушные шторы, и
ласкающая взгляд обивка дивана, и монументальный шкаф, и диковинные вазы с
сухими цветами...
