— Короче, я приехал в Москву в командировку вчера
утром — заключать контракт с одним клиентом на рекламное обслуживание. У
него в Питере большие интересы по части торговли. Все прошло хорошо, и вечером
я захотел отметить удачную сделку. Друзей в столице у меня нет, знакомых мало,
да и те оказались заняты в этот вечер. Так что я решил никуда не ходить, а
посидеть в баре своей гостиницы. В гордом мужском одиночестве, что тоже иногда
бывает нужно.
— Напиваться в одиночку точно не нужно. А уж вам тем
более, раз вы пьяный буяните.
— Да я сначала и не собирался много пить. Я вообще уже
почти не пью. Так, рюмку-другую. Но вчера я как-то незаметно увлекся и…
— Вас что, посетило видение, что ли? — не в силах
совладать с пробудившейся от волнения вредностью, спросил Марьянов. — И оно
было как-то связано со мной?
— Будете смеяться, я уйду, и вы ничего не
узнаете, — неожиданно заявил Соловьев.
Марьянов на него даже не рассердился. И коротко предложил:
— Продолжайте.
— Так вот. В какой-то момент я уже стал было
отключаться. Решил — баста! — пора подниматься в номер. Но тут…
Знаете, это всегда внезапно получается. В баре было шумновато: народу много,
музыка. Но из всего этого шума внезапно выделяются голоса. Я вдруг отчетливо
начинаю слышать чей-то разговор.
— Да-да? — Марьянов допускал, что этот тип все
врет про свое «яснослышание». Возможно, ему просто велели донести до Марьянова
какую-то информацию, и он придумал эти паранормальные способности. Хотя —
кто знает?
— Говорили две женщины. Вполголоса, очень тихо, где-то
у меня за спиной. Голоса молодые, иногда я их едва слышал. Они обсуждали
возможность крупной аферы. Или криминальной операции, называйте как хотите. И
речь шла о вас.
— Серьезно? Вы услышали мою фамилию?
— Нет. Они вообще говорили лишь «он, его, ему» и так далее.
Но одна из женщин в конце бросила фразу: «И пусть тогда Родион хоть
коммуникациями занимается, хоть редиску выращивает». Знаете, я, конечно, не
Эркюль Пуаро, но сочетание вашего редкого имени с такой специфической сферой
деятельности… Я сразу понял, что речь о вас идет.
— Склонен с вами согласиться, — процедил
Марьянов. — Я пятнадцать лет в бизнесе и больше ни одного Родиона не знаю.
А что за афера? Давайте рассказывайте. Вы меня прямо заинтриговали.
— Я дословно весь разговор восстановить не могу, —
засопел Соловьев.
— Тогда почему вы, собственно, решили, что те, кого вы
подслушали, занимаются криминалом? Ну, сказали гадость, с женщинами это часто
бывает.
— Ничего подобного. Мне трудно объяснить… Впечатление
складывается из отдельных реплик, интонаций. Но я понял одно — этим
дамочкам нужен ваш бизнес и ваши деньги. Одна из них, как я понял, заказчица.
Она объясняла второй, которая является исполнителем, что откладывать больше
нельзя, времени нет, срываются планы, связанные с большими деньгами. И поэтому
вторая, исполнитель, должна в ближайшее время выполнить обещанное и устроить
вам серьезные проблемы, на которых вы крупно погорите. Какие именно, они не
уточняли, видимо, еще раньше обо всем договорились.
— Занятно, — пробормотал Марьянов, лихорадочно размышляя,
врет Соловьев или нет. И если врет, зачем ему это нужно.
— Вторая женщина посетовала, что готовить такую хитрую
операцию сложно, что планировать все надо очень тщательно. Говорила, что
сойтись с НИМ так близко, как хотелось бы, не успела, что, если ОН что-то
заподозрит, подобраться к НЕМУ будет вообще невозможно.
— Думаете, ОН — это я?
— Похоже на то, — грустно вздохнул
Соловьев. — Это точно криминал, у меня на него нюх.
— У вас еще и обоняние сильно развито?
— Нет, это я в переносном смысле. Всякие
противозаконные деяния чую за версту. Мне вообще надо было в сыщики податься.
Но работа опасная и оплачивается плохо.
— А кто эти женщины? Надеюсь, вы поинтересовались их
внешним видом? Как выглядят? Особые приметы?
— Да не видел я их! Сейчас расскажу почему. Их голоса я
четко различал, но народу за столиками и у стойки сидело очень много, среди них
немало женщин, пришедших вдвоем, поэтому было непонятно, кого именно я слышу. К
тому же видимость мне ограничивали очень широкие колонны. Поэтому, когда из их
реплик я понял, что они собираются уходить, решил их выследить. Но к тому
моменту уже прилично набрался, поэтому, вскочив, случайно опрокинул столик. Ко
мне подбежали бармен и охранник. Охранник думал, что начинается драка, а
бармен — что я собираюсь убежать, не заплатив по счету. Пока я с ними
разбирался, женщины ушли.
— Господи, зачем вы пьете? Вам действительно нельзя
пить!
Соловьев в знак согласия покорно кивнул головой и горестно
развел руками.
— Вы что-то еще можете вспомнить?
— Вроде бы нет. Хотя… Постойте, вы спрашивали про
особые приметы. Но я слышал только их голоса, поэтому могу сказать лишь, что
это не юные, но довольно молодые женщины, в пределах двадцати пяти —
тридцати лет, может быть, чуть постарше. Хотя это, конечно, личные ощущения,
так что утверждать не стану.
— Еще что-нибудь?
— Я вот сейчас вспомнил. У второй, которая мне
показалась исполнителем, пару раз словечко такое сленговое промелькнуло —
заморочка. В смысле — проблема.
— Его многие молодые употребляют…
— Многие, — согласился Соловьев, — но у нее
это словечко в обиходе. Она его несколько раз в коротком разговоре произнесла.
Подумайте, вдруг это вам напомнит кого-нибудь. В общем, я все рассказал, а уж
вы сами решайте, как поступать.
— Слушайте, а вы не врете насчет своего феноменального
слуха? — не выдержал и все же спросил Марьянов. — Может, вам все это
просто спьяну привиделось, точнее — прислышалось?
— Нет, — твердо ответил Соловьев. — К
сожалению, это правда. У меня слух, как у суслика. Я иногда такое слышу —
думаю, лучше бы вообще быть глухим.
— Ладно, Саша, в любом случае спасибо.
Предупрежден — значит вооружен.
— Не за что. Если информация пригодится, буду рад. Но,
как я уже говорил, еще больше буду рад, если вся эта история выеденного яйца не
стоит.
Домой Марьянов ехать расхотел и решил немного погулять,
чтобы хорошенько обдумать услышанное. Две таинственные женщины встревожили его.
Если питерский рекламщик говорил правду, есть вероятность, что у него, у
Родиона, хотят отнять бизнес. Или серьезно повредить ем??. Так или иначе, он
должен быть готов ко всяким неожиданностям.
Впрочем, ему не впервой отбивать подобные атаки. Завтра с
утра он предпримет все необходимые меры по обеспечению безопасности. Марьянов
стал думать, какие конкретно, и немного успокоился.
Ноги сами несли его по улице, он проскакивал остановки,
скамейки, магазины… Лишь наткнувшись на участок тротуара, огороженный желтыми
лентами, остановился и словно очнулся. Под лентой сидела серая кошка —
тощая и исполненная благородства. Она смотрела на Родиона усталым мудрым взором.
Мол, куда несешься? От себя не уйдешь.
