— Все это очень интересно, — без тени улыбки
сказал Марьянов. — Вероятно, мы с вами еще обсудим эту тему. Если вы не
возражаете…
— Я настаиваю, чтобы продолжили! — завопил Савелий
Львович. — Вижу, вижу, что вы способны понять. У меня есть ученики, но с
вами я готов отдельно… Приезжайте завтра в мой загородный центр! Ну, он не
совсем центр — дом, где я провожу опыты, ставлю эксперименты, отдыхаю. В
общем, что-то типа дачи. Нет, лучше приезжайте послезавтра. Завтра вечером у
меня схватка с кассиопейскими гуманоидами — предстоит отбить у них жену
моего соседа, которую похитили для опытов. Уже три дня, как она дома не ночует.
В общем, это страшное напряжение сил. Значит, послезавтра, к восьми вечера. Я
вам поведаю удивительные вещи о таинственном мире ядов. Такого вы не прочтете
нигде. Может быть, вселенная меня за это покарает, но вам я готов приоткрыть
завесу тайного знания. Совсем чуть-чуть, но вы поразитесь глубинам, которые
сможете увидеть!
— Спасибо, я постараюсь, — подвел черту
Марьянов. — Если будет время на глубины. Все, что вы рассказали, очень
интересно и познавательно. Теперь возвращайтесь к Игорю Леонидовичу. Он, как мы
договорились, передаст последний вариант обложки энциклопедии нашим
дизайнерам — пусть готовят рекламный плакат. Макет вы потом будете
утверждать.
— Родион Алексеевич, — решительно вмешалась Карина
в сложный процесс расставания с неугомонным Триллером. — Звонарев
волнуется, они вас в переговорной ждут, там…
— Да, да, помню, уже иду.
Он исчез так быстро, что Триллер не успел даже пискнуть.
Проводив Марьянова долгим взглядом, Савелий Львович задумчиво уставился на
Карину. Сейчас он напоминал объевшегося шакала, мучительно размышляющего, не
погрызть ли из жадности еще вон ту сахарную косточку. Однако разум взял верх
над чувствами, и Триллер поспешно вернулся в кабинет Скворцова.
* * *
Облегченно вздохнув, Карина вернулась к прерванной работе.
Сегодня обязательно надо было закончить ежемесячный отчет об информационном
обслуживании компании «Бамбук», над которым она трудилась уже вторые сутки. Но
как только Карина подсела к компьютеру, в приемную, громко стуча каблуками,
уверенно вошла незнакомка — среднего роста пухленькая блондинка лет
тридцати пяти с капризным лицом. На ней было все светлое, мнущееся и
натуральное. Сумасшедшей красоты туфли соперничали по броскости с сумасшедшей
красоты сумочкой. Длинные ногти блестели нечеловеческим блеском. Она была из
тех женщин, которые способны дорогим нарядом не подчеркнуть, а перечеркнуть
свои достоинства — лишь бы привлечь к себе внимание.
Бросив на Карину быстрый оценивающий взгляд, но не проронив
ни слова, блондинка направилась к кабинету генерального директора. И лишь когда
она решительно взялась за ручку двери, растерявшаяся Карина догадалась
спросить:
— Простите, вы к Родиону Алексеевичу?
Блондинка обернулась на голос, надменно взглянула на
секретаршу и так же молча открыла дверь кабинета.
— Представьтесь, пожалуйста. И закройте дверь, Родион
Алексеевич на переговорах, — громко и требовательно сказала Карина,
удивленная бесцеремонностью незнакомки.
Она подумала, что если та не остановит свое наступление, то
придется звать охрану. Существовало железное правило — в отсутствие
генерального директора в его кабинете не должно быть посторонних. Развернувшись
на каблуках, блондинка прошествовала через приемную к секретарскому столу и,
замерев в полуметре от него, в упор посмотрела на Карину. Потом презрительным
тоном сказала:
— Какие мы грозные. Это лучше ты мне представься,
радость моя.
Карина так скрипнула зубами, что стоматологи, сидевшие
этажом ниже, наверняка вздрогнули от ужаса. Однако взяла себя в руки и казенным
голосом спросила:
— Вы по какому вопросу? Если вы не договаривались
заранее о встрече, боюсь, у Родиона Алексеевича свободного времени для вас не
найдется. Сегодня все уже распланировано. Если хотите, я могу записать вас на
другой день.
— Меня-а-а? — фальшиво изумилась блондинка. —
Меня, лапочка, он днем не интересует. Ты меня лучше на ночь запиши! И бумажку
ему на лоб наклей. Может, хоть тогда про жену вспомнит.
«Нона! — ахнула про себя Карина. — И это —
жена Марьянова?! Та, которую, по Машкиным словам, он страстно любит? Поверить
не могу… Такое впечатление, что нормальным мужикам хорошие женщины не
представляются достойной добычей, поэтому они охотятся исключительно на стерв».
Пока она лихорадочно размышляла, что делать, Нона размахнулась и бросила на
кожаный диван для посетителей свою сумочку, которую вертела в руках. Сумочка до
дивана не долетела, а упала на пол. При падении в ней что-то жалобно звякнуло.
— Подними, — небрежно махнув рукой, потребовала
супруга босса. — И вызови сюда моего благоверного. И носом не крути,
поняла? Если он через пять минут здесь не появится, считай, что ты уволена.
— Вы здесь не распоряжаетесь, — выдавила из себя
Карина, пытаясь выдержать ее взгляд. Сделать это было непросто, потому что
вместо глаз у этой мымры были два стеклянных шарика. — И мной вы
распоряжаться не можете.
Шарики исчезли в морщинках — мымра улыбнулась
леденцовой улыбкой. Стало ясно, что она ни за что не отступит. Сдохнет, но
своего добьется.
— Тобой я не распоряжаюсь, — согласилась Нона вкрадчивым
тоном. — Зато я распоряжаюсь Родионом. Скажу — и он тебя уволит. Тоже
мне, козырная дама! Цена тебе — полушка в базарный день. Работница, тоже
мне… Два уха, блокнот и мозги размером с дулю.
Карине захотелось немедленно схватить недобитый Триллером
горшок с кактусом и швырнуть в эту сволочь. Она, вероятно, так и поступила бы,
но в эту секунду раздался голос Марьянова:
— Привет, дорогая. Решила заглянуть на огонек?
Видимо, тяжелые переговоры наконец закончились, и он, как
королевич Елисей, явился спасти Карину, хотя сам об этом пока не подозревал. В
ту же секунду блондинка преобразилась — перед Марьяновым стояло существо
безвреднейшее и очень трогательное. Оно умильно хлопало глазками.
— Вот проезжала мимо, думаю — зайду, устрою тебе
сюрприз. Кстати, поздравляю с новой секретаршей. Очень решительная особа.
Марьянов внимательно глянул на Карину, которая, окаменев,
молча сидела в кресле.
— Нона, Карина не секретарша. Она менеджер.
— А в приемной у тебя сидит для украшения? —
спросила та, надув губки.
— Начинается, — пробормотал Марьянов, взял жену за
локоть и потащил за собой.
— Ой, моя сумочка! — воскликнула та. — Она
упала. Дорогая, не сочтите за труд, подайте мне ее!
— Карина, прошу вас, помогите, пожалуйста, —
попросил Марьянов, не выпуская локоть жены и подталкивая ее в сторону кабинета.
Карина встала, подобрала сумочку и молча протянула ее шефу.
