Раньше он всем говорил, что женился по любви. Теперь ему
стало казаться, что это было какое-то страшное недоразумение. Мечтать об
идиллии с Ноной было так же умно, как отправляться в полет на Луну на пушечном
ядре. Нона оказалась вредной и легкомысленной особой. Детей она не хотела,
домашним хозяйством не занималась — для этого имелась прислуга. Когда
Родион предлагал ей устроиться на работу, она закатывала ему такие истерики,
что было слышно даже на любимых ею Канарах. С каждым месяцем их супружеская
жизнь все больше запутывалась. Папа сестер Сорокиных, Ноны и Нателлы, был
чиновником очень высокого ранга. Воспитывать дочек ему было некогда, вместо
этого он их баловал. Баловала их и мама, разрешая любимым чадам практически
все. Но, как известно, тот, кто потакает маленьким детским капризам, рано или
поздно огребает большие проблемы. Папа с мамой не только сами огребли эти
проблемы, но еще и щедро поделились ими с Марьяновым. Тот многое прощал жене,
списывая это на воспитание и семейные традиции.
Но в последнее время даже его железные нервы стали сдавать.
Размолвки и скандалы по всякому пустячному поводу становились нормой. К тому же
Нона изводила мужа приступами беспричинной ревности. Попытки Родиона наладить
отношения с женой вели к временному перемирию, но потом все начиналось сначала.
А когда Нона после очередного выяснения отношений переселилась в другую
спальню, Родион, немного поколебавшись, отменил табу на внебрачное общение с
противоположным полом. Однако женщин, с которыми он работал или вел дела, это
по-прежнему не касалось.
Родион подогрел в ладони бокал с коньяком и чуть пригубил
золотисто-янтарный напиток.
«Вот зачем она сегодня пришла в офис? — невесело
подумал он. — Что ей было нужно? Хотела устроить публичный скандал?
Унизить меня при сотрудниках? Чего она вообще добивается? Может, стоит
поговорить с ней о разводе? Так ведь она при своей ревности развода не даст.
Как собака на сене: сама не ест, а других кусает».
Марьянов вспомнил про сегодняшний инцидент в приемной и
подумал, что в этом споре он, не задумываясь, принял сторону своей секретарши.
В кабинете он отчитал Нону, приказав ей больше в офисе не появляться, а потом
еще и извинялся перед Кариной за невоздержанность своей супруги. Хотя Родион
застал самый конец выступления Ноны, он прекрасно знал, как она может унизить
человека, стоящего на социальной лестнице ниже нее. Кстати, уходя, она
попыталась унизить и его, бросив уже на пороге:
— Что ж, хорошо, я не появлюсь больше в твоем офисе.
Живи тут со своими секретаршами. Но здесь больше не появятся и клиенты, которых
приводил тебе мой отец, уж я позабочусь об этом,
будь уверен.
«Ну, положим, без ее папы и его благодеяний я не пропаду, —
продолжал размышлять Марьянов, — но сама угроза характерна. Неужели она
тоже подумывает о разводе? Обычно папы и мамы, поминаемые во время
скандалов, — предвестники семейных катастроф». Видимо, в ближайшее время
предстоит серьезный разговор, который и определит перспективы их супружества.
Может быть, ему надо сделать еще одну попытку помириться с женой, вновь
наладить прежние отношения, перевернуть страницу и начать все с чистого листа?
Нет, это вряд ли возможно. Тут ведь нужен взаимный интерес, а у жены его,
кажется, уже нет. А у него уж и подавно. Зачем же тогда во второй раз пытаться
войти в ту же самую реку?
Перед ним уже давно стоял нетронутый салат, а официант
несколько раз осторожно подходил интересоваться, не подавать ли горячее. Но
есть совершенно не хотелось. Родион сделал еще один глоток коньяка и закурил.
«Карина, Карина. Кара миа. Что же мне с тобой делать? —
думал он, разглядывая разгуливающую по бульвару публику. — Неужели ты и
впрямь можешь оказаться зловещей дамой, подосланной конкурентами или
недоброжелателями? И весь твой облик, твои глаза, твоя улыбка — сплошное
притворство? А я — осел с длинными ушами, который наивно думает, что
он — умный филин.
Кстати о недоброжелателях. Это могут быть бывшие клиенты,
недовольные обслуживанием, люди или компании, против которых мы вели
информационные войны, конкуренты наших клиентов, бывшие партнеры по бизнесу.
Бывшие партнеры, бывшие партнерши… Так, стоп!»
Как же он раньше не вспомнил — ведь Карину ему усиленно
рекомендовала Маша Зарецкая. Маша — прекрасный маркетолог, и когда-то
Марьянов даже предлагал ей должность начальника управления у себя в агентстве.
Но она отказалась, и он знал почему. Зарецкая имела на Родиона виды, но ее
тайным планам так и не суждено было сбыться. И вот совсем недавно она явилась с
предложением войти в его бизнес, стать партнером. Предложение выглядело
заманчивым — новый муж Маши, если бы удалось договориться, готов был
привести свою могучую компанию в качестве многолетнего клиента с огромным
рекламным бюджетом. Но Марьянов твердо отказался, потому что не
сомневался — ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Во-первых, он привык
единолично управлять своим агентством. Во-вторых, в их с Машей отношениях было
слишком много личного. Родион не без основания полагал, что ее чувства к нему
не совсем остыли. А там, где бизнес, не должно быть места чувствам.
Маша тогда внешне спокойно и с пониманием восприняла его
вежливый отказ, хотя Родион почувствовал, как она напряглась. Сказала только:
— Ну что ж, Родион, тебе решать. — И, лишь уходя,
дала волю эмоциям: — Мне очень жаль. Был шанс, и у нас могло все
получиться. Смотри, не пожалеть бы потом.
А когда некоторое время спустя Родион позвонил и сказал, что
расширяет бизнес, она порекомендовала ему свою подругу Карину
Крупенникову — как человека ответственного, старательного и по-хорошему
амбициозного. И Марьянов, который в тот момент расширял штаты агентства под
новых клиентов, согласился взять ее секретарем.
То есть теоретически Маша вполне могла подослать ему Карину
с целью оттяпать бизнес. Не захотел Марьянов по-хорошему, значит, будем
по-плохому. Неужели Машка способна на такое?
«Нет, — подумал Родион. — Хватит гадать. Так можно
зайти очень далеко и начать подозревать всех подряд — знакомых,
родственников, соседей по даче. Пока резких телодвижений делать не буду,
посмотрю, как события станут развиваться. Скворцова я предупредил, чтобы не
смел без меня ничего подписывать и ни с кем встречаться. Конокрад будет
отслеживать финансы. Ну а если появится хоть какое-то подтверждение моих опасений
в отношении любого из сотрудников — обращусь к Петру. Нет, даже не стану
ничего ждать — сегодня же позвоню ему, пусть пока прикинет, что к чему».
Друг детства Петр Чижов был владельцем крупного
специализированного агентства «Неприступная скала». Агентство занималось
охранным бизнесом и частным сыском. С Петром они дружили со школы, вместе
ходили на занятия боксом и вольной борьбой, вместе прогуливали уроки и
ухаживали за девочками. Все эти годы они продолжали дружить, а теперь еще и
сотрудничать. Когда Марьянову было необходимо проверить надежность клиента,
разыскать должника, провести финансовую разведку или угомонить незваного
агрессора, он звонил Петру и получал немедленную профессиональную помощь.
