Дизайнер Стасик Кондрашов, уже больше часа караулящий
Марьянова, грустно поинтересовался:
— А вдруг шеф после встречи не приедет?
— Куда же это он денется? — грозно вопросил
креативный директор Гриша Березин, рассекавший приемную из угла в угол, как
американский авианосец волны Персидского залива.
— В гольф поедет играть или в теннис. Он к своей
спортивной форме относится серьезно.
— Да нет, он точно приедет, — успокоила их
Карина. — Обещал. Сказал — у меня в офисе много дел. А в гольф он
играл вчера. Даже велел мне в гольф-клуб звонить, если что.
— Да? Очень странно, — вмешалась в разговор
секретарша Скворцова Алена. — Сегодня Триллер звонил, чтобы договориться о
встрече с Игорем Леонидовичем. Так он мне, между прочим, рассказал, что вчера
вечером Марьянов к нему на дачу приезжал. Весь вечер сидел, слушал его лекцию
про яды. Триллер был страшно горд, что Родиону Алексеевичу понравилось. Говорит
мне — ваш начальник такой интересный собеседник. А какой интерес к живой
природе проявляет!
Карина тотчас вспыхнула, как порох:
— Какой все-таки хвастун этот Триллер! Хвастун и
выдумщик. Готов все, что угодно, выдумать, лишь бы к себе внимание привлечь.
— Но не настолько, чтобы выдумать Марьянова у себя
дома, — заметил Березин. — Да ладно, это уже вчерашний день. А вот
если Родион сегодня не появится, у нас сгорят все договоренности по
телевизионной рекламе.
Тут дверь распахнулась, и раздался всеобщий вздох
облегчения — в приемную по-хозяйски вошел генеральный директор.
Внимательно оглядел собравшихся, понимающе улыбнулся и произнес:
— Не волнуйтесь, все помню, всех приму. Гриша, заходи
сразу. Стас, погоди немного, нам надо обсудить с тобой этот дизайн. Карина,
позвоните Конокраду, пусть приходит минут через десять. Кто у нас еще?
— Звонарев хотел поговорить относительно новых
клиентов. Он провел предварительные переговоры.
— Это терпит. Пусть завтра утром ко мне приходит. Вы
были на переговорах?
— Была.
— Тогда придете вместе со Звонаревым. Еще что-то?
— Целый день звонил Юрий Панюшкин. Говорит, вы его не
знаете, но он по личному вопросу. Еще будет звонить. Что ему сказать?
Карина очень наделась, что Марьянов пошлет надоедливого
Панюшкина к чертовой бабушке, но этого не случилось.
— Панюшкин? Правда не знаю. А что за вопрос? Может,
денег хочет просить на какой-нибудь эпохальный проект типа строительства
ветряных мельниц для коренных народов Крайнего Севера?
— Не знаю, он утверждает, что это очень важный вопрос,
который касается лично вас.
— Ну хорошо, соедините меня с ним, когда он снова
позвонит.
Постепенно народ рассосался, и Карина осталась в приемной
одна — ожидать, когда шеф завершит трудовой день.
«Что это еще за ерунда с Триллером? — вдруг подумала
она. — Я прекрасно помню, как Савелий Львович зазывал Марьянова к себе, и
тот ясно дал понять ему, что не собирается ехать в гости за новыми познаниями о
ядах. Неужели наш любвеобильный хиромант так беззастенчиво врет? Или же врет
Марьянов? Зачем он мне сказал, что будет в гольф-клубе? А если бы я позвонила?
Или Родиону мало было конфуза с предыдущим звонком? Но даже если он поехал к
Триллеру, зачем это скрывать? Ничего не понимаю».
Тут раздался мелодичный звонок городского телефона. На линии
снова был неутомимый Панюшкин. Она соединила его с Марьяновым и с облегчением
выдохнула. Пусть теперь шеф сам разбирается, больше не придется слышать этот
неприятный голос.
* * *
— Да, слушаю, Марьянов. Очень приятно. И что же вы,
Юрий, хотите? Ну, допустим. А почему она сама не позвонила? Почему с вами? У
меня, к сожалению, крайне мало времени. Ну, хорошо, приезжайте завтра к
половине девятого утра, пропуск будет заказан. До свидания.
Положив трубку, Родион некоторое время молча сидел в кресле,
тупо разглядывая телефонный аппарат. Прелестно. Только этого ему сейчас не
хватало! Мало ему проблем с женой, с работой, с секретаршей, так на тебе —
на горизонте, как торнадо, угрожающий снести все на своем пути, возникла Лена.
Лена Божок была его большой любовью. В прошлом она работала
аудитором в солидной фирме и была прекрасным специалистом своего дела. Но при
этом принадлежала к тому катастрофическому типу женщин, с которыми постоянно происходят
неприятности. День у них начинается с поехавших колготок, а заканчивается
разбитым бампером или потерянной кредиткой. Пока длился их роман, Марьянов
постоянно выезжал к местам мелких ДТП, произошедших с участием его любимой.
Множество раз сопровождал даму сердца к следователям, ведущим дела о кражах ее
чемоданов, сумочек и кошельков. Возил Лену на уколы, когда ее кусали бродячие
или домашние собаки. Не менее раза в неделю мчался к ней домой, так как она
забывала выключить утюг. А однажды ему пришлось защищать даму сердца с помощью
травматического пистолета от стаи ворон. Наглые птицы из десятков проходивших
по улице людей выбрали мишенью для атаки именно ее. От всего этого безумия он
сбежал бы на третий день, если бы не одно «но». Лена Божок была потрясающе
красива и женственна. Искушенный в сердечных делах Родион серьезно в нее
влюбился, и дело едва не закончилось свадьбой. Но произошло ужасное
недоразумение, из числа тех, которые губят все прекрасные замыслы. Лена
приревновала Марьянова к женщине, с которой у него ничего не было. Просто
Родион вместе со своей новой сотрудницей поехал в служебную командировку в
Челябинск. Наутро предстояли тяжелые переговоры, Марьянов должен был жестко
проинструктировать молодую коллегу, для чего пригласил ее к себе. Они сидели и
разговаривали, когда в номер ворвалась Лена, которую именно в это время
угораздило тоже прилететь в Челябинск по своим аудиторским делам. Она решила
сделать жениху сюрприз. И сделала.
Да, было поздно, да, была бутылка виски. Но ничего такого, о
чем подумала в тот момент Лена, не предполагалось. Однако она устроила дикий
скандал, забрала заявление из ЗАГСа. В общем, с присущей ей энергией выжгла все
дотла, оставив на месте былой любви жалкое пепелище. Родион тогда ничего
поделать не смог.
С тех пор прошло почти пять лет. Они больше ни разу не
встречались, за исключением одного-единственного раза. Тогда Лене срочно
потребовалась помощь в весьма деликатном деле, и она вдруг позвонила ему. Это
было как раз накануне его свадьбы с Ноной. Он ей, разумеется, помог. А то, что
произошло между ними потом, на даче у Марьянова, они назвали последней брачной
ночью и договорились больше не повторять таких рискованных экспериментов. У
Родиона была невеста, у Лены в ухажерах — какой-то состоятельный пожилой
джентльмен. В общем, их пути-дорожки разошлись окончательно.
Но до сих пор каждый раз, если вдруг Родион вспоминал про
Лену, сердце его сжималось от тоски. Наверное, это и называют настоящей
любовью. И вот теперь, когда все уже, кажется, предано забвению, звонит
неизвестный человек, говорит, что у Лены Божок серьезные проблемы и требует
разговора тет-а-тет. «Если так пойдет дальше, — с тоской подумал
Марьянов, — мне придется записаться в клуб самоубийц. И не виртуальных, а
самых что ни на есть настоящих».
