— Смотри, какой инициативный, — процедил Марьянов.
После чего раздался стук и странный шум. Панюшкин вскрикнул,
как вспугнутый селезень, и Карина закрыла рот ладонью. Она дышала так бурно,
что ее запросто могли услышать в кабинете.
— Пустите меня! — захрипел незваный гость, судя по
всему, отчаянно отбиваясь. Возможно, его схватили за шиворот, пережав голосовые
связки.
— А ну, говори, что с Леной! — приказал Марьянов.
Этот его тон Карина отлично знала. Когда его по-настоящему выводили из себя,
шеф бледнел и был способен на самое отчаянное безрассудство. — Беда,
говоришь? Так прекрати блеять и объясни толком, что за беда.
— Ее предал жених, — выдавил из себя
Панюшкин. — Бросил прямо перед свадьбой. Она травиться хотела! Господи,
отдайте мой галстук!
— Берите, на что он мне? — проворчал Марьянов.
Судя по всему, ему удалось немного успокоиться.
— Я должен идти, — зачастил Панюшкин. — Все
сказал, что хотел, и совесть моя чиста.
— Оставьте мне номер ее мобильного, — потребовал
Марянов тем самым тоном, каким самодержцы отправляют подданных на виселицу.
— Конечно. Разумеется. Я сейчас на листочке напишу…
Послышалось шуршание, возня, потом шаги — мелкие и
торопливые. Судя по всему, Панюшкин спасался бегством. Бежал он в панике, даже
не попрощавшись. Вероятно, Марьянов напугал его до дрожи.
Карина отпрыгнула от двери, на цыпочках добежала до своего
рабочего стола и шмыгнула в кресло. Буквально через секунду появился
Панюшкин — на его щеках горели красные пятна. Прежде чем покинуть
приемную, он остановился, снова хрустнул пальцами, а потом, повернувшись к
Карине, которая демонстративно уткнулась в компьютер, проблеял:
— Дверь в кабинете вашего начальника плохо закрывается.
Обратите на это внимание.
Карина молча проглотила шпильку. Она была ошеломлена и в
этот момент думала совершенно о другом. Несгибаемый, волевой, жизнерадостный,
уверенный в себе Марьянов — и несчастная любовь. Такого она себе
представить не могла. А вдруг его сердце разбито навсегда? Значит, Маша
Зарецкая не права и большая, настоящая любовь у Родиона не сейчас, а в прошлом?
Тогда понятно, почему у него проблемы с женой, ведь старая любовь, как
известно, не ржавеет. Все так говорят.
Карина прикусила губу. Представить Родиона Марьянова
безутешным и страдающим она никак не могла. У шефа еще ни разу не было грустных
глаз. Когда она второй раз за полчаса пришла к нему с газетами, теперь уже
сегодняшними, он даже не обратил на это внимания, лишь рассеянно кивнул
головой.
Интересно, что это за Лена? Наверняка какая-нибудь модель
или актриса. Может быть, она действительно стоит того, чтобы так переживать?
Однако долго размышлять об этом Карине не пришлось. Рабочий день постепенно
набирал обороты, началась обычная текучка и рутина, приемная наполнилась
людьми, и эмоции незаметно отодвинулись на второй план. «Я подумаю об этом вечером», —
решила она совершенно в духе Скарлетт О'Хара. Однако вечером ей пришлось думать
совершенно о других, гораздо более серьезных проблемах.
* * *
Этот день вошел в историю ее жизни как день подслушанных
разговоров. Правда, второй разговор она услышала совершенно случайно.
Ближе к вечеру ее вызвал Марьянов, который собирался на
деловой ужин с рекламщиками из американского сетевого агентства. Он хотел дать
инструкции относительно деталей по двум новым проектам и объяснить, какие
исправления надо внести в презентацию для сети спа-салонов. Карина пришла к
шефу, как всегда, с блокнотом для записей.
А еще она на всякий случай притащила с собой свой мобильный
телефон, включила его на запись и положила таким образом, что от глаз шефа его
полностью скрывал здоровенный настольный прибор с календарем, подставками для
ручек, часами, калькулятором и визитницей. Поднаторевшая в маленьких офисных
хитростях, она проделывала это регулярно, просто для подстраховки — вдруг
все же упустишь какую-нибудь мелочь. Однако делала она это тайком от
Марьянова — генеральный директор такие штучки не одобрял.
Где-то минут через двадцать, когда Марьянов уже заканчивал
инструктаж, в очередной раз зазвонил его мобильный. Он ответил и сразу
обратился к Карине:
— У меня приватный разговор. Продолжим чуть позже.
Сообразительная Карина тут же поднялась и, пробормотав: «Да,
Родион Алексеевич, конечно, я подожду у себя», — быстренько подхватила
свой блокнот для записей и вышла в приемную. И уже там сообразила, что забыла в
кабинете включенную на запись трубку.
«Только бы он его не заметил, только бы телефон не
зазвонил!» — взмолилась Карина, которой совершенно не хотелось выглядеть
дурочкой, которая не в состоянии запомнить и правильно записать то, что ей
говорят. Мольба была услышана — Марьянов так ничего и не заподозрил. Минут
через пять он позвал ее обратно, и инструктаж был благополучно завершен.
Разумеется, записался и тот самый приватный разговор, из-за
которого Карина была изгнана из кабинета. Если бы не Панюшкин, не несчастная
любовь, она не стала бы его слушать. Но не теперь, когда сердечные тайны шефа
могли быть разгаданы!
Разговор был очень странным, если не сказать —
настораживающим. Уже дома, поужинав и расстелив постель, Карина в десятый,
наверное, раз нажала на кнопку воспроизведения записи.
«Привет еще раз! Сейчас уже один. В общем, есть одна
проблема… Нет, хотел с тобой посоветоваться. Да помню я про твой в отпуск.
Сегодня? Поздравляю. Куда, кстати, летишь? Турция? Ха, банально, зато надежно.
С Мариной? Понятно. Ну, конечно, надо же отдохнуть друг от друга, очень тебя
понимаю… Лучше не спрашивай. Это не жизнь, хочется утопиться. Или
наоборот — кое-кого утопить. Как Герасим Му-му… Она добьется! Да, вот еще
что. Помнишь наш последний разговор? Да, именно. Так вот, я хочу разобраться с
проблемой до конца. Ты меня понимаешь? До конца! Любым способом. И готов на
крайние меры, только бы о ней никогда не слышать. Ни-ко-гда! Но сам я подставляться
не могу. Поможешь? Да, и концы в воду. Нет, я уже все обдумал и принял решение.
А я решений не меняю, ты знаешь. Главное — выйти сухим из воды. А? Да,
прости за каламбур, тема-то актуальная. Нет, я совершенно серьезен. Вот ты и
посоветуй, подскажи, чтобы я дров не наломал, ты же специалист. Времени совсем
немного. Что? Спасибо, дружище! Хорошего отдыха. Я буду очень и очень ждать
твоего звонка».
Кто звонил Марьянову, оставалось неизвестным, но, судя по
интонациям и манере общения, это был близкий друг или давний деловой партнер.
Карина встала из-за стола, закурила и подошла к открытому окну. В небе висело
лунное яйцо в тонкой, почти прозрачной скорлупе. Сна не было ни в одном глазу.
Теперь она точно знала, что у Марьянова существует серьезная проблема. Поэтому,
наверное, он и стал таким странным. Ну, и что дает это случайно полученное
знание? Только головную боль.
«Хорошо, — вздохнула Карина, — попробуем рассудить
логически. Как можно истолковать фразы 'разобраться до конца' , 'любым
способом' и 'концы в воду' ? Учитывая контекст, одним-единственным образом.
Картина рисуется мрачная. Кстати, о контексте. Из него следует, что некто очень
сильно мешает Марьянову. Настолько, что он 'готов на крайние меры' . А крайние
меры — это что?»
