— В пирожных был самый настоящий яд! — выпалила
она, принимаясь разгружать сумку. На свет появились сыр, колбаса, хлеб, пучок
зелени, помидоры и вообще все, что нужно голодному мужчине для счастья.
— Хуже не придумаешь. Выходит, корзиночки с кремом
кто-то отравил.
— Я вам сейчас все расскажу. Садитесь, ладно?
Вид у Карины был вполне бодрый, но глаза блестели, как у
горячечного больного. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Можно
сказать, она явилась с передовой, тогда как он, здоровый лоб, прятался в тылу.
Марьянов обреченно опустился на табурет и молча взял чашку,
в которую Карина налила чай. Все это время, несмотря ни на что, в нем теплилась
надежда, что причиной несчастья стало все-таки пищевое отравление, и поэтому он
завтра же сможет вернуться домой. Глупо, конечно, но надежда умирает последней.
— Значит так, — приступила к рассказу Карина,
намазывая паштетом огромный кусок хлеба. — Я с утра пораньше прибежала на
работу — хотела быстренько решить некоторые производственные вопросы, о
которых мы вчера, по понятным причинам, забыли.
— Сегодня я целый день из-за этого мучился. Связи вы
меня лишили, и я чувствовал себя, как кот с обрубленным хвостом: ни помотать
нечем, ни покрасоваться. Интересно, что вы там без меня нарешали?
— Ничего такого я не сделала, просто передала власть в
руки вашего зама. От вашего лица, разумеется. Надеюсь, вы не будете меня за это
ругать?
— Ругать? Вас?! — воскликнул Марьянов с едва
различимой иронией. — После того как вы познакомили меня с таким
уникальным типом, как Василий? Кстати, купите мне джойстик. Хочу, черт побери,
отвлечься. Простите, так что же конкретно вы сделали?
— Я зашла к Скворцову и сказала, что вы улетели на пару
дней в Сочи, чтобы искупаться в море и покататься на горных лыжах. Якобы вы
предупредили меня об этом накануне вечером, прямо перед тем, как уехать на
дачу.
— Что, что? — поперхнулся чаем Родион. —
Какие лыжи, почему Сочи, что за бред?
— Может, и бред, — спокойно возразила
Карина. — Но вы же сами прекрасно знаете — чем неправдоподобнее
история, тем легче в нее верят. Я объяснила Скворцову, что ваш новый клиент,
вернее, клиентка — женщина богатая, а посему капризная. Ей захотелось
расслабиться, и вам пришлось подчиниться.
Марьянов изумленно посмотрел на Карину и откусил сразу пол
бутерброда. Вдумчиво прожевал, проглотил и выдавил:
— Как вам такое в голову взбрело? Да это вообще на меня
не похоже. А если бы даже и так — почему я сам ему не сказал, а передал
через секретаря?
— Потому что, по моей версии, все произошло спонтанно.
К тому же, если вы помните, вчера Скворцова полдня не было в агентстве —
он уезжал в больницу на обследование и, естественно, отключил телефон.
— Да, так и есть, все правильно. И что дальше?
— Я сказала, будто вы перед отъездом вспомнили о
назначенном на следующее утро совещании и просили меня передать вашему заму,
что оно теперь на его совести. Родион Алексеевич, скажите честно, разве
подобных ситуаций не бывало?
— Ну, — замялся Родион. — Точно таких,
конечно, не бывало. Но иногда, согласен, и впрямь случаются авралы.
— Это, конечно, не мое дело, — протянула Карина,
принимаясь сооружать следующий бутерброд, украшенный салатным листом и долькой
помидора. — Но я помню, как однажды вы помчались на дачу к одной клиентке,
которую к ночи посетила гениальная идея, и она возжелала вам лично ее изложить.
Не дожидаясь рассвета.
— Ну, было такое, — смущенно признал Марьянов.
— Так почему не может возникнуть надобность слетать с
клиентом в Сочи? Покататься летом на лыжах? Это актуальная тема. Очень
способствует подписанию договоров о сотрудничестве.
— Хорошо, допустим. И что Скворцов?
— Как я предполагала, ничуть не удивился и сказал, что
сам проведет совещание. Вы же его знаете — спокойный, толковый, он вас
пока и заменит.
— Это вы так решили?
— Нет, что вы! Это вы так приказали. В смысле — я
Скворцову передала ваш приказ. В конце концов, он же ваш зам и, когда вы в
отпуске, он исполняет обязанности генерального директора. Я права?
— Потрясающе, — только и смог вымолвить
Родион. — Ну, Крупенникова, вы даете!
— То ли еще будет, — пообещала Карина. —
Затем я позвонила Аркадию Конокраду и передала еще одно «ваше» пожелание —
чтобы ни одной бумаги, пока вы не вернетесь, он никуда не отправлял. Это я так,
на всякий случай.
— Я вас задушу! Там есть весьма срочные документы… А
впрочем, ладно. Вообще-то я Аркадию делегировал некоторые полномочия.
— Родион Алексеевич, я же на всякий случай.
Делегировали или не делегировали, какая разница? Тем более что весь этот
камуфляж и планировался как временный, до прихода милиции. Конокрад, кстати,
стал говорить странные вещи — что у вас с ним должен был состояться
серьезный разговор, что вы его сознательно избегаете, и он так больше не может.
Просил вам это передать.
— Что передать? — удивился Марьянов.
— Что больше не может.
— А чего он больше не может?
— Я думала, вы знаете. Он мне не сказал.
— Да… В Датском королевстве что-то случилось, а я
прозевал, — пробормотал Марьянов. — Недаром Аркадий на дачу заявился.
Если бы не Нателла, он все бы мне еще тогда выложил. А теперь придется голову
ломать. Ну-ну, продолжайте, что было дальше?
— Итак, к одиннадцати утра, когда закончилось
совещание, все в агентстве уже знали, что вы на несколько дней улетели в
командировку заключать новый контракт.
— Ловко, — усмехнулся Родион.
— А то! До обеда все было хорошо, зато потом появилась
милиция. И началось.
— Началось? — вздрогнул Марьянов. — В каком
смысле?
— В смысле — вся их традиционная процедура. Они
предъявили постановление на обыск, обшарили ваш кабинет, изымали бумаги,
опрашивали сотрудников — кто и когда последний раз вас видел, где вы
можете находиться и так далее. Это продолжалось до вечера. Кроме того,
пообещали всех вызвать повестками на допрос.
— В чем конкретно меня обвиняют?
— Они были с нами не очень-то откровенны, — пожала
плечами Карина. — Говорили, что им необходимо вас разыскать и допросить по
делу о двойном убийстве.
— Выходит, уже точно установлено, что это убийство?
— Следователь говорил об этом вполне определенно. Когда
я спросила у него, не могло ли это быть пищевым отравлением, он ухмыльнулся и
сказал, что их эксперты вполне профессиональные люди и в состоянии отличить
испорченные продукты от специально отравленных.
— В общем, как и предполагалось, я у них главный
подозреваемый, — печально резюмировал Родион.
