— Но вы же их вызываете на допрос. Поговорите сами.
— Ну, с вами они могут быть более откровенны, —
ухмыльнулся следователь, подписывая Карине пропуск.
К вечеру, устав от неопределенности, сотрудники агентства
стали группироваться в районе приемной. Они надеялись, что кто-нибудь из
руководства — Игорь Скворцов, Аркадий Конокрад, Гриша Березин или даже, на
худой конец, Карина Крупенникова — скажут наконец что-нибудь ободряющее,
что укрепит их веру в генерального директора и вселит надежду на благополучное
завершение ужасной истории.
— Бред какой-то, — мрачно гудел главный аналитик
агентства Костя Суворов. — Чтобы Родион кого-то убил? Абсурд. У него все
было в полном порядке. Зачем ему криминал?
— А если это любовь? — взволнованно предположила
юная блондинка Лиза Никифорова из клиентского отдела. — Неразделенная!
Из-за любви даже сильные мужчины теряют голову и готовы на все!
— Ах, Лиза, — приобнял ее за плечи Иван Пегов,
занимавшийся в агентстве сувенирной продукцией. — Ты слишком молода и
поэтому не знаешь, что сильные мужчины не сходят с ума от любви. Это как раз
удел слабых и безвольных. А Родион не таков.
— Родион Марьянов — и неразделенная любовь? —
оживленно включился в разговор Вадик Куц. — Это так же невозможно, как
Роман Абрамович и ипотечный кредит!
Вадик был мастер рекламного слогана и брендовой фразы,
поэтому мыслил образно.
Здесь же толкалась Ванда Конокрад. С маской скорби на лице,
она была похожа на персонаж древнегреческой трагедии, только без разодранных
одежд и пепла на голове. Сделав несколько кругов по приемной, Ванда выходила в
коридор и, пройдя его из конца в конец, возвращалась назад. Каждого, кто
попадался ей на пути, она сначала обязательно спрашивала, где ее муж. Потом,
громко всхлипнув, произносила одну и ту же фразу: «Как они могли такое
подумать!» — имея в виду беспардонность милиционеров, которые вообразили
себе, что Марьянов — убийца.
Наконец появился Аркадий Конокрад, которого как раз только
что отпустил следователь. Ванда, не дав мужу поговорить с сослуживцами,
уволокла его на лестничную площадку — она хотела первой узнать все новости.
— А вам не кажется, что нам сейчас очень пригодился бы
наш любимый клиент, Савелий Львович Триллер? — сказал Андрей Звонарев.
— Ой, не надо! — почти хором закричали все
присутствующие дамы.
— Нет, я в том смысле, — развил свою мысль
начальник клиентского отдела, — что он ведь и экстрасенс и все такое
прочее. Пусть подключится, поможет милиции.
— Чем, интересно, он может ей помочь? Снимет с милиции
порчу и сглаз? Или осчастливит своим вниманием женщин в погонах? —
язвительно поинтересовалась секретарь Скворцова Алена.
— Он же еще и специалист по ядам, целую энциклопедию
написал. А тут как раз отравление. Вот пусть и проконсультирует, если нужно.
Вдруг Родиону поможет? Они там могут чего-то и не знать.
— Если где и работают хорошие эксперты, так это в милиции, —
сказала Карина. — Зачем им еще Триллер?
Абсолютно бестолковый рабочий день подходил к концу. Карина
с нетерпением ждала, когда начнут расходиться сотрудники, — через час у
нее была назначена встреча с Петром Чижовым. После нее она собиралась бежать к
Марьянову и срочно начинать конкретную отработку самых перспективных версий.
* * *
Они просидели за кухонным столом почти до трех часов ночи,
пока Карине не стала названивать перепуганная мама.
— В общем, уже кое-что, — резюмировал Родион, у
которого заметно улучшилось настроение.
— Да, — согласилась Карина, — с этими
версиями можно работать.
— Думаю, можно. Слушайте, ну вы даете! Планирование,
построение следственных версий… Версии общие и частные, первоначальные и
последующие, оправдательные и обвинительные, маловероятные и типичные… Я
восхищен. Не догадывался, что рядом со мной находится ас сыскного дела.
— Никакой я не ас. Посидела в Интернете, походила по
нужным сайтам, людей послушала, — махнула рукой Карина и отхлебнула
остывший кофе. — Насчет планирования очень хорошо написано. Что нет двух
одинаковых преступлений, поэтому и план по каждому конкретному
преступлению — индивидуальный. Каждый раз это должен быть новый
оригинальный продукт ума и вдохновения.
— Вдохновения у меня хоть отбавляй, — пробормотал
Марьянов.
— Это я к тому, что мы сможем сработать не хуже
милиции. А то и лучше! Потому что для нас это вопрос жизни и смерти.
— Для меня, а не для нас, — напомнил Родион. Но
Карина не обратила на его замечание никакого внимания. Сама она точно была в
ударе.
— Что же касается версий… Мы сейчас отбросили
маловероятные и решили сосредоточиться на наиболее вероятных. У нас их
получилось три. Пробежимся еще раз?
— Пробежимся, — с готовностью прилежного ученика
кивнул головой Марьянов. — В первую очередь нас интересуют люди, которые
имели возможность отравить пирожные. Меня мы исключили.
Карина хихикнула, и Марьянов вдруг подумал, что она совсем
еще молодая девчонка.
— И меня! — сказала она. — Я же перекладывала
пирожные из одного пакета в другой.
— Итак, мы невиновны, — провозгласил
Родион. — Переходим к первой версии. Пирожные отравила Нателла.
— Или сама отравила, — подхватила Карина, —
или знает, кто их отравил. Что говорит в пользу этой версии?
— Ее странное поведение. Слишком странное. Конечно,
может статься, что оно не имело отношения к отравленным пирожным, но Нателлу из
списка подозреваемых мы никак не можем исключить.
— Что еще?
— Еще она утверждала, что Нона уехала к матери. Она
знала о приборе, который стоял в кладовке, и сбежала, прихватив его с собой. И
это несмотря на то, что ее сестра лежала там же, не подавая признаков жизни.
Выходит, она знала, что это за прибор, и либо установила его сама, либо сделала
это по чьему-то наущению.
— Не забудьте, что ее поджидала машина, за рулем которой
сидел какой-то бугай.
— Меня интересует, знала ли о приборе Нона. По всему
выходит, что знала. Пока Нателла соблазняла меня наверху, в спальне, Нона
записывала все происходящее.
— Значит, можно предположить, что прибором занималась
Нона.
— Теоретически — да. Но когда же она проникла в
дом? Разве что, когда я с Нателлой был наверху.
Карина выразительно посмотрела на Родиона, и он коротко
пояснил:
— Я пытался ее угомонить.
— Вы забыли про то, что я сидела в кустах, —
напомнила Карина. — Ваша жена не могла незаметно проскочить мимо меня.
Если только она тоже прыгала через забор соседей.
— Хотите сказать, она с самого начала сидела в
кладовке? — насупился Родион.
