Карина прервала чтение и проделала ряд манипуляций, которые
должны были помочь ей вникнуть в содержание прочитанного: нажала пальцами на
глаза, потерла виски, похлопала ресницами, наклонила голову влево, а потом
вправо. Голова гудела. На улице было жарко, а в приемной — душно, невзирая
на работающий кондиционер. Чтобы отвлечься, Карина живо представила себе
тщедушного человечка с белой тростью, который пытается прошмыгнуть в
малюсенькие промежутки между мчащимися по хайвею лимузинами и грузовыми
монстрами. Картинка получилась удручающей: видимо, этот Горгульо знал, о чем
писал. Передохнув немного и глотнув минеральной водички, Карина усилием воли
снова принялась за освоение премудрой науки коммуникаций.
«Современная коммуникационная стратегия — это программа
масштабных долгосрочных действий в рамках маркетинговых приоритетов для
достижения намеченных целей. Идеальная коммуникационная стратегия представляет
собой гармоничный и высокоэффективный сплав таких форм коммуникации как
реклама, паблик рилейшнз, масс-медиа, сейлз промоушен».
Да, по сравнению с этим фундаментальным исследованием
тоненькая брошюрка под названием «Управление коммуникациями», которую она
изучала вчера, показалась ей теперь романом Даниэлы Стил.
Карина прикрыла глаза. Перед внутренним взором беспорядочно
проносились, сверкая огнями, как бродвейская реклама, незнакомые ей ранее
слова, фразы и даже целые предложения. Третий день подряд бедняга, тихо
завывая, штудировала специальную литературу, которой ее щедро снабдила Маша
Зарецкая. Даже сопромат, который у них в университете ненавидели все, включая
фатальных отличников, давался ей гораздо легче коммуникационных стратегий.
Сознание своего бессилия перед горами информации вызывало безотчетный ужас. Она
чувствовала себя альпинистом-любителем, которого после пары тренировочных
восхождений на единственный пригорок возле родного села Нижние Утюги вдруг
заставили штурмовать Джомолунгму.
— Что читаем? — послышался бодрый голос, и Карина
от неожиданности вздрогнула. Книга выскользнула из рук и спланировала на пол,
прямо под ноги внезапно появившемуся из своего кабинета Марьянову.
— А, Чистопольский! — почему-то обрадовался он,
подняв книгу и взглянув на обложку. — «Коммуникационные стратегии и
коммуникационные Стратеги». Ну и названьице, узнаю дорогого друга.
— Вы его знаете? — с фальшивой заинтересованностью
в голосе спросила Карина, втайне порадовавшись, что шеф не застукал ее
дремлющей над этим великим трудом.
— Гену? Конечно, знаю. Мы когда-то работали в одной
компании, однажды даже хотели вместе свое дело начать. И назвать контору
«Коммуникационные стратеги». Гена всегда любил мудреные тексты писать, делать
из простого сложное и очень сложное. Да еще чужие идеи воровать. Вообще,
знаете, Карина, почему-то из практиков-неудачников получаются весьма преуспевающие
теоретики. Сначала завалят свой бизнес, как Чистопольский, а потом книжки
издают: учат всех остальных, как этот самый бизнес правильно построить. Или как
стать богатым за пятнадцать минут. Вообще-то похвально, что вы пытаетесь
освоиться в новом для вас деле, литературу изучаете. Но поверьте, никакие книги
не заменят реального, живого опыта работы. Только находясь в самой гуще
событий, принимая в них непосредственное участие, можно овладеть
специальностью, стать профессионалом.
Марьянов говорил и нравился сам себе. Вот какой он
благожелательный, умный и демократичный начальник!
— Как же я попаду в эту гущу, если я целыми днями сижу
в приемной? — мрачно спросила Карина.
Чтобы не выйти из образа, Марьянов, нахмурив лоб, спросил:
— А вас действительно заинтересовало то, чем мы тут
занимаемся?
— Быть вашей секретаршей, конечно, очень
почетно, — пробубнила Карина, — но я хотела вообще-то как-то расти.
— Вообще-то как-то? Да-да, мне Зарецкая говорила,
помню.
Карина обожгла его взглядом, в котором было так мало
доброты, что ее едва хватило бы на жука. Марьянову почему-то стало неприятно.
Вообще-то он привык держать удар, но эта пигалица будила в нем слишком сильные
эмоции. Мало того, он им поддавался. «Надо следить за собой, брат», —
пожурил он мысленно сам себя. А вслух сказал деловым тоном:
— С завтрашнего дня будете присутствовать на
совещаниях, где планируется работа с новыми клиентами. Разрешаю принимать
участие в обсуждениях, если будут мысли. Дам команду, чтобы вас подключали к
работе по проектам. Пока в качестве подмастерья. Но все это — не в ущерб
основной деятельности в качестве моего секретаря. На всякий случай я предупрежу
Алену, секретаря моего зама Игоря Скворцова. Она подстрахует, если вам надо
будет отлучиться из приемной. Ну как, довольны?
«Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — подумала
Карина. — Но, кажется, он говорит серьезно». Гораздо удобнее было
относиться к шефу с предубеждением, но Карина ничего не могла поделать с
охватившей ее детской радостью.
— Я очень довольна, — пискнула она.
Глаза у нее заблестели, как у домашней кошки, заприметившей
открытую форточку.
Марьянов, опьяневший от собственной доброты, добавил:
— Хорошо проявите себя в ином качестве — держать
не буду, пойдете на повышение.
Чтобы она не умерла от благодарности, которая, кажется,
мешала ей нормально дышать, он на всякий случай добавил:
— Думаю, это будет к взаимному удовольствию. Для
секретарши вы слишком говорливая и обидчивая.
* * *
Заканчивался июль, лето было в ударе. Кондиционеры творили
чудеса, но все равно расплавленные жарой сотрудники вяло перемещались из
кабинета в кабинет с бутылками воды в руках. Тема отпусков контрабандным
порядком стала вытеснять все иные темы. В приватных разговорах на все лады
склонялись приятные слуху названия популярных курортов и мест отдыха —
Мальдивы, Черногория, Доминикана, Турция.
И только одна Карина, казалось, всего этого не замечала. Ее
жизнь превратилась в нескончаемый суматошный праздник труда, что ей очень
нравилось.
В коллективе благожелательно отнеслись к ее намерениям
вырваться из стен приемной и отправиться в большое плавание по бурным волнам
безбрежного моря коммуникаций. Мужчины и без того пылали к Карине самыми
нежными чувствами, а с женщинами она достаточно легко сумела найти общий язык и
быстро завела себе несколько приятельниц. Даже секретарь заместителя
генерального директора Алена Вяземская была снисходительна и любезна, хотя ей
частенько приходилось выполнять Каринину работу в приемной.
Сам Марьянов, спровоцировавший этот взрыв энтузиазма, не
только с интересом наблюдал за превращением своей секретарши в толкового и
расторопного менеджера, но всячески поощрял этот процесс. Правда, иногда
возвращал Карину с небес на землю, поругивая за слишком длительное отсутствие
на основном рабочем месте. И еще он безумно любил вставить шпильку по поводу ее
любви к сладостям. В очередной раз увидев на ее столе коробочку с пирожными, он
мог глубокомысленно заметить:
