Габриэла вышла на улицу, заперла наружную дверь, а ключ взяла с собой. На улице Сапо, которая шла по обеим сторонам железной дороги, она никогда не бывала. Она спустилась на набережную. В баре было очень много народу, почти все столики были заняты, и многие посетители стояли. Насиб расхаживал между столиками, иногда подсаживался к кому-нибудь. На площади Руя Барбозы она свернула в сторону и пошла к площади Сеабра. Еще попадались прохожие, некоторые посматривали на Габриэлу с любопытством, некоторые здоровались. Это были знакомые Насиба — посетители бара. Но они были так захвачены событиями дня, что эта странная встреча их не удивляла. Габриэла добралась до железнодорожных путей и вышла к убогим домишкам окраинных уличек. Мимо нее шли проститутки самого низкого пошиба, некоторые удивленно оборачивались. Одна схватила ее за руку:
— Э, да ты, кажется, новенькая, я тебя никогда раньше не видела… Откуда ты взялась?
— Из сертана, — ответила Габриэла машинально. — Где тут улица Сапо?
— Немного дальше. А зачем тебе туда? Ты к Мэ?
— Нет. В «Бате-Фундо».
— Так, значит, вот куда ты идешь? Ты храбрая девка. Я, например, туда не хожу. А сегодня там особенно опасно, там черт знает что творится. Возьми вправо — и выйдешь прямо к «Бате-Фундо».
Габриэла свернула за угол. Ее остановил какой-то негр:
— Куда топаешь, красотка? — Он заглянул ей в лицо, и она ему понравилась, он сильно ущипнул Габриэлу за щеку. — Где ты живешь?
— Далеко.
— Это неважно. Пойдем позабавимся.
— Сейчас не могу. Я тороплюсь.
— Боишься, что я тебя надую? Смотри… — Он сунул руку в карман и вытащил несколько мелких кредиток.
— Я не боюсь, я тороплюсь.
— Мне тоже не терпится, потому я и вышел на улицу.
— Но я тороплюсь по другому делу. Пусти меня. Я скоро вернусь.
— Вернешься?
— Честное слово.
— Я тебя буду ждать.
— Хорошо, жди здесь.
Габриэла быстро ушла. Совсем рядом с «Бате-Фундо», откуда доносились грохот бубнов и звон гитары, какой-то пьяный, качнувшись, попытался ее обнять.
Габриэла оттолкнула его локтем, он потерял равновесие и схватился за фонарь. Из двери «Батё-Фундо», находившегося на плохо освещенной улице, слышался гул голосов, громкие раскаты смеха и крики. Габриэла вошла. Кто-то сейчас же окликнул ее:
— Эй, смуглянка, иди сюда, выпей с нами глоточек.
Старик играл на гитаре, девчонка била в бубен.
Здесь было много увядших женщин, грубо накрашенных и пьяных. Но встречались и совсем молоденькие.
Одной из них, с распущенными волосами и худым лицом, не было, должно быть, и пятнадцати лет. Какой-то мужчина пристал к Габриэле, чтобы она подсела к нему. Женщины, старухи и девчонки подозрительно поглядывали на нее. Откуда взялась эта красивая и привлекательная соперница? Потом Габриэлу подозвал другой мужчина. Хозяин бара, одноногий мулат, стуча по полу деревянной ногой, подошел к ней. Какой-то матрос, очевидно с одного из пароходов компании «Баияна», обнял Габриэлу за талию и шепнул:
— Ты свободна, моя крошка? Я пойду с тобой…
— Нет, я занята…
Она улыбнулась ему, это был симпатичный парень, и от него пахло морем. Матрос сказал «жалко!», прижал Габриэлу к груди и направился в глубину зала искать другую. Одноногий мулат остановился перед Габриэлей.
— Где я тебя видел? Наверняка мы где-то встречались. Но где?
Пока он вспоминал, Габриэла спросила?
— Здесь есть парень по прозвищу Блондинчик? Мне нужно с ним поговорить. У меня к нему срочное дело.
Одна из женщин услышала вопрос Габриэлы и крикнула:
— Эдит! Мадаме нужен Блондинчик!
В зале раздался дружный хохот. Пятнадцатилетняя девчонка в платье выше колен вскочила:
— Что нужно этой корове от моего Блондинчика? — Она пошла на Габриэлу, подбоченившись с вызывающим видом.
— Сегодня ты его не найдешь, — засмеялся какой-то мужчина.
Девчонка стала против Габриэлы:
— Так зачем тебе, навозная куча, понадобился мой парень?
— Мне надо с ним поговорить…
— Поговорить… — Девчонка сплюнула. — Знаю я вас, грязных шлюх. Просто ты в него втюрилась. Все бабы к нему лезут. Все коровы.
Ей было не больше пятнадцати, и Габриэла, сама не зная почему, вспомнила дядю. Какая-то пожилая женщина вмешалась в разговор:
— Брось, Эдит. Он все равно на тебя не обращает внимания.
— Пусти! Я проучу эту корову…
Она протянула свои детские руки к лицу Габриэлы, но та была настороже, схватила девчонку за худые запястья и опустила ее руки. «Корова!» закричала Эдит и рванулась вперед. Все, кто был в зале, вскочили — не было зрелища интереснее, чем драка между женщинами. Но тут вмешался одноногий и разнял их, оттолкнув девчонку в сторону:
— Убирайся отсюда, не то я набью тебе морду! — Он взял Габриэлу за руку и вышел с ней за дверь. — Послушай, ты не жена сеньора Насиба из бара?
Габриэла кивнула.
— Так что же ты, черт возьми, тут делаешь? Крутишь любовь с Блондинчиком?
— Я его не знаю. Но мне нужно с ним поговорить. Очень важное дело.
Одноногий подумал, внимательно посмотрел в глаза Габриэле:
— Какое-то поручение? Насчет сегодняшнего?
— Да.
— Пойдем со мной. Только молчи, говорить буду я…
— Хорошо. Пошли скорее, нельзя терять ни минуты.
Они миновали одну улицу, потом другую и вошли в темный переулок. Одноногий, шагавший впереди, остановился, поджидая Габриэлу у какого-то дома. Он постучал в полуоткрытую дверь, как бы предупреждая о своем приходе.
— Иди за мной…
Появилась растрепанная девица в одной рубашке:
— Кто это с тобой, Деревянная Нога? Новенькая?
— Где Теодора?
— У себя в комнате, не хочет никого видеть.
— Скажи ей, что мне нужно с ней поговорить.
Девица смерила Габриэлу взглядом с головы до ног и вышла, сказав:
— Они уже сюда приходили.
— Полиция?
— Наемники. Искали сам знаешь кого.
Через несколько минут, пошептавшись с кем-то за дверью одной из комнат, она вернулась в сопровождении какой-то женщины, у которой волосы были обесцвечены перекисью водорода.
— Что тебе нужно? — спросила женщина.
Девица смотрела на Габриэлу и внимательно прислушивалась к разговору. Но одноногий подошел к Теодоре, прижал ее к стене и зашептал ей что-то на ухо; при этом оба косились на Габриэлу.
