Он приостановил работы на плантациях и поехал в Ильеус сразу же как получил первое извещение от экспортёров. В автобусе, где было много пустых мест, пассажиры почти не говорили друг с другом. А когда кто-нибудь заговаривал, то только для того, чтобы пожаловаться на тяжелую жизнь. Капитан был расстроен. Всё указывало на то, что падение цен — не на короткое время, как он решил вначале. И тогда здесь же, в автобусе, он начал раздумывать, как выйти из положения. Он считал, что его долг Зуде не так велик, чтоб разорить его. В конце первого года повышения цен ему не хватило денег на вырубку леса и посадку деревьев. Он пошел к Карлосу Зуде, и экспортер открыл ему кредит под будущие поставки какао. По его соображениям, он должен был Карлосу какао с одного урожая, примерно полторы тысячи арроб. Этот урожай должен был быть четвертым урожаем периода повышения цен. Но зато ведь у него есть новые плантации, работы на них почти закончены, стоимость его земель повысилась. Если бы цены продолжали расти, он мог бы уплатить свой долг в два или три года. А если жить экономно, то еще раньше. Потом, он думал, придет изобилие, богатство, былое могущество Бадаро… Понижение цен все изменило. Теперь он не сможет заплатить в два или три года, нужно гораздо больше времени. Цена десять тысяч рейс за арробу какао — это не пятьдесят. Главное, чтоб Карлос Зуде был терпелив и не торопил с расплатой. Он вспомнил приятные манеры экспортера, беззаботное выражение его лица, когда он велел открыть кредит на имя капитана: «Без лимита…» А ведь Жоан Магальяэс брал деньги только на необходимые расходы — на рубку и выжигание леса, на посадку новых деревьев, на усовершенствование старых плантаций и на нужды семьи. Карлос Зуде подождёт, потерпит, он добрый человек, он должен понять, что Жоан Магальяэс ни в чем не виноват. А через три года новые плантации дадут плоды, и можно будет отдать долг… Через пять лет он будет свободен, будет собирать по четыре или пять тысяч арроб какао, возродит богатство Бадаро тех времен, когда прогресс зоны какао только начинался и они были «хозяевами земли». И тут же, в этом сонном, печальном автобусе, капитан Жоан Магальяэс принялся мечтать о будущем.
Первым неприятным сюрпризом, ожидавшим его по приезде, было то, что Карлос Зуде отказался его принять. Экспортёр был очень занят и прислал для переговоров с капитаном управляющего, молодого человека из Баии, поступившего на место Мартинса. За этим сюрпризом последовали другие, ещё более неприятные. Долг капитана был гораздо больше, чем он ожидал. Несмотря на то что во время повышения цен он всё свое какао сдавал Зуде, он был должен еще сто восемьдесят конто. Потому что в своих расчётах капитан совсем забыл о процентах, а они были огромны, настоящие ростовщические проценты. Поскольку цена на какао стояла десять тысяч, положение становилось трагическим. Капитан ломал руки, мозолистые руки крестьянина, бывшие когда-то тонкими руками профессионального игрока. Управляющий сообщил ему, что фирма не может долго ждать уплаты. Никто не знает, до какого уровня дойдут цены на какао теперь, когда они падают так быстро, может быть, через короткое время его уже ни за какую цену покупать не будут… Фирма хочет получить свои деньги.
Жоан Магальяэс слушал управляющего, речь которого была пересыпана коммерческими словами и выражениями, смотрел на его лицо, расплывшееся в любезной, профессиональной улыбке. Когда был молод, капитан умел читать лица своих партнеров по игре в покер. Потом он увлёкся другой игрой — какао, и вот уже второй раз он проигрывал. Его обыграл Орасио в борьбе за Секейро Гранде, теперь его обыграл Карлос Зуде. Но та, старая борьба была честной, без обмана. Эта, сегодняшняя, построена целиком на обмане, на грязных шулерских трюках. А ведь он, Жоан Магальяэс, играл честно, не пряча и не путая карт.
Управляющий приводил всё новые доводы, ожидая решения капитана.
— Я хочу говорить с сеньором Карлосом…
Управляющий колебался:
— Не знаю, сможет ли он принять вас…
— Скажите, что я хочу договориться… Но только с ним…
Карлос неохотно согласился принять капитана. Однако, когда Жоан Магальяэс вошёл в кабинет, он был такой же любезный и улыбчивый, как всегда. Ещё раз, как обычно, протянул он капитану руку и указал на стул:
— Как поживает ваша семья, капитан?
— Сеньор Карлос, два года назад я был у вас. Мне нужны были деньги для новых плантаций, я вырубал тогда лес на своем участке. Вы предоставили мне кредит. Теперь вы заставляете меня платить высокие проценты…
— Это коммерческий закон…
— Я знаю… Я не спорю с вами… Может быть, это чистая игра, не спорю, я не говорю, что это шулерство… Я хочу только, чтоб вы разрешили мне уплатить не сразу… Вы разве не видите? Я посадил новые плантации, через три года они дадут плоды… Я буду платить по частям каждый год… Даже если считать по сегодняшней цене — по десяти тысяч рейс за арробу, мои тысяча пятьсот арроб составляют пятнадцать конто… Я буду выплачивать постепенно… А когда цены на какао повысятся…
— Повысятся? — перебил его Карлос. — Не думаю… Какао уже дало всё, что оно могло дать, капитан. Сожалею, но ничего не могу для вас сделать… Такова жизнь… Вы истратили деньги на новые плантации, когда какао шло по хорошей цене, стоило больших денег. Сегодня какао ничего не стоит… Мне не нужно ваше какао, даже если вы его мне даром отдадите. Я в этом году вообще не собираюсь покупать какао…
— Что же будет? — Краска сбежала с лица капитана.
Карлос недоумевающе развел руками.
— Это нечестная игра, сеньор Карлос. Это шулерская игра. А я играл честно…
Карлос почувствовал, что гроза приближается. Но он знал, как обращаться с этими наивными детьми, которые назывались владельцами фазенд какао.
— Как звали вашего тестя?
— Синьо, Бадаро…
— Он тоже проиграл, но проиграл с достоинством… Я ничего не могу сделать.
— То была честная игра, без обмана…
— Не волнуйтесь, капитан. Успокойтесь. Подумайте, кто бы мог вас ссудить деньгами, заплатите, что должны, потом возобновите работы на плантациях. Я хочу только одного: получить то, что мне причитается.
Слова экспортёра нисколько не утешили капитана. Безнадёжно было искать человека, который ссудил бы деньгами, денег ни у кого не было. И не было никого, кто захотел бы дать ему сто восемьдесят конто под ипотечное право на его плантации. Он сказал:
— Я хочу знать только одну вещь: если какао ни гроша не стоит, зачем же вы скупаете на аукционе плантации и фазенды?
Карлос поднялся, чтоб положить конец разговору:
— Почти из милости, капитан. Я забираю у вас плантации, чтобы не потерять всё… И я еще помогаю людям, я уже многих выручил…
На одно мгновенье капитан почти поверил Карлосу, таким искренним казалось его лицо. Но капитан был старым игроком в покер и научился читать лица своих партнёров. В углах рта, в глазах Карлоса Зуде он уловил какое-то жестокое выражение, скрытое глубоко-глубоко за маской добродушия, каким-то особым чутьём он почувствовал, что происходит в душе экспортера. Он тоже встал:
