Только к концу первой недели, в субботу, когда на холме уже стояло около двадцати хижин, Пепе Два Фунта, владелец всей этой прибрежной полосы и холма Мата-Гато, узнал от своего управляющего о захвате небольшого участка и появившихся там сооружениях из жести и досок.
Пепе купил эти земли за гроши много лет тому назад. Он месяцами не вспоминал не только о холме Мата-Гато, но и о более крупных своих владениях, хотя у него и был план разбить их на участки для строительства жилого квартала, если город станет разрастаться в сторону океана. План недурной, но осуществить его удастся нескоро, так как прежде будут осваиваться пустующие участки в районе гавани, на горе Ипиранга, на Грасе, на берегу бухты и только потом строители доберутся до дороги, ведущей к аэропорту. Тогда эти земли повысятся в цене.
Но как бы там ни было, он не мог допустить, чтобы на его землях кто-то строился и селился, тем более эта шайка бродяг. Он прикажет снести эти грязные лачуги, испортившие красивый пейзаж.
В один прекрасный день здесь вырастут настоящие дома, а не жалкие хибары. То будут просторные особняки с большими верандами и многоквартирные дома, спроектированные знаменитыми архитекторами, изящно отделанные, из самых дорогих материалов. Дома и квартиры для богатых людей, которые в состоянии хорошо заплатить за земельные участки Пепе и построить красивые и комфортабельные здания. Что же касается холма Мата-Гато, то он думал оставить его внукам — Афонсо, который изучал право, и Кате, изучавшей философию. Чудесные ребята с левыми взглядами, как подобает их возрасту и эпохе, а их чувству независимости весьма способствуют собственные автомобили и яхты.
Здесь вырастут сады, холеные женщины будут расхаживать среди цветов; в купальных костюмах они станут загорать на пляже, купаться в море, чтобы их тела были еще более желанными, более гибкими и соблазнительными.
4
Прекрасна стройная мулатка Дагмар! Ее появления на субботних танцах всегда с нетерпением ожидали все мужчины. В последнее время ее любовником был Курчавый, призванный мастер капоэйры, а в свободные часы — каменщик. До того как к Дагмар пришла любовь и она вступила во внебрачную связь, она была горничной или нянькой в богатых семьях. Но Курчавый, считавший, что отныне он несет ответственность за совершенную красоту мулатки, не разрешил ей портить фигуру и терять грацию, вытирая пыль с мебели в доме какого-нибудь подлеца, либо терпеть выходки невоспитанных и плаксивых мальчишек. Он не хотел, чтобы у его возлюбленной были издерганные нервы.
Из любви к Дагмар он взялся за мастерок и сложил глинобитную лачугу на Мата-Гато. А потом помогал другим: за небольшую плату тем, у кого были деньги, и даром остальным; он был великолепным каменщиком и охотно протягивал руку тому, кто в нем нуждался. Вот и сейчас, в воскресное утро, пока Дагмар, которой надоело его ждать, загорала на пляже, Курчавый помогал Эдгару Шевроле, бывшему таксисту, ушедшему на покой после несчастного случая, лишившего его правой руки и левого глаза.
На пляж отправилась и дона Фило с пятью из семерых своих детей. По воскресеньям она не давала их напрокат, сколько бы денег ей ни предлагали. Воскресенье было ее днем, который она с утра до вечера проводила с детьми: купала их, причесывала, выбирая насекомых, наряжала во все чистое. Приятно было смотреть на семью, сидевшую за вкусным завтраком, приготовленным самой Фило, а потом она рассказывала ребятам сказки. Так Фило вознаграждала себя за неделю, проведенную без них: в будни дети бродили с нищими по улицам, стояли на папертях, заходили в рестораны и бары, грязные, оборванные, с голодными глазами. Два старших мальчика играли сейчас в футбол на импровизированном поле позади лачуг. Младший из них подавал надежду: он не пропускал в ворота ни одного мяча; так что, если будет на то божья воля, в один прекрасный день он станет профессиональным игроком, зарабатывающим большие деньги.
Утро стояло мягкое, солнечное, не очень жаркое; листья кокосовых пальм шевелил ветерок, море было спокойно, по небу плыли редкие облака. По шоссе в аэропорт неслись автомобили, и многие юноши оборачивались, чтобы полюбоваться смуглым телом Дагмар. Вдруг в стороне Амаралины взвыли сирены полицейских машин. На холме и на пляже никто не обратил на это внимания — наверно, едут в Итапоа.
Жезуино, Мартин и Ипсилон пришли сегодня к Массу с утра. Не хватало только Курио, его дом был еще недостроен, а сам он улаживал дела мадам Беатрис, которая готовилась предстать перед публикой Баии с сенсационным номером: заживо погребенная, она месяц пролежит в гробу без еды. Мартин перебирал струны гитары, устроившись на ящике, голова Оталии, сидевшей на земле, покоилась у него на коленях. Из всех, кто еще строился, работал в воскресенье только Эдгар Шевроле. Остальные отдыхали, растянувшись прямо на земле.
Три большие машины, которые везли свыше тридцати полицейских и агентов, не проследовали на Итапоа. Перед Мата-Гато они свернули с шоссе на глинистую дорогу и остановились у подножия холма. В зарослях кустарника новоселы уже проложили несколько тропок.
Все произошло внезапно и быстро. Полицейские поднялись на холм, вооруженные топорами и кирками, некоторые несли канистры с бензином. Начальник отряда, свистнув, дал сигнал. Этого типа, который приобрел печальную известность после событий на Мато-Гато, звали Шико Ничтожество, и он действительно был ничтожеством, как мы увидим дальше.
Полицейские прошли к баракам, не сказав ни слова. Впрочем, это, пожалуй неправда: когда отряд автоматчиков остановился против бараков, Шико Ничтожество предупредил:
— Если кто-нибудь попытается мешать нашей работе, получит пулю в живот… Тот, кто хочет жить, должен вести себя разумно…
Другой отряд направился к лачугам, топорами и кирками полицейские стали крушить все подряд — и дома, и мебель, если только ящики, колченогие столы, стулья, дырявые матрацы и старые скамейки можно было назвать мебелью. Но иной здесь ни у кого не было.
Третий отряд принес канистры с бензином, который вылили на доски, солому, тряпье и подожгли. Взметнулось пламя, один за другим разгорались костры. Отовсюду бежали ничего не понимавшие люди; они хотели спасти свое имущество, но, отступив перед автоматами, сбились в кучу. Их глаза сверкали гневом и ненавистью.
Негр Массу словно обезумел от ярости, не обращая внимания на автоматы, он видел перед собой только Шико Ничтожество с его свистком. Массу бросился на него, но был схвачен пятью агентами и, поскольку продолжал драться, был избит. «Проучите хорошенько этого наглого негра!» — приговаривал Шико.
С берега моря прибежали Дагмар и дона Фило с пятью ребятишками. Но уже было поздно: полицейские выполнили свою славную миссию, и от двадцати с лишним домишек со всевозможной утварью остались только кучки пепла, на которые налетал ветерок. Фило смогла лишь крикнуть:
— Сволочи! Черти собачьи!
Шико Ничтожество приказал:
— Взять и ее!..
Два агента втащили Фило на тот же грузовик, где полицейские держали скрученного Массу. Но когда они захотели уехать, это оказалось невозможным: все до единой шины были проколоты. Постарались мальчишки. Изгнанные из домов люди наблюдали, как полицейские в ярости мечутся около ставших ненужными грузовиков, а Шико Ничтожество стоит на шоссе с поднятой рукой. Агенты, которым угрожала опасность возвращаться в город пешком, остановили наконец машину, ехавшую порожняком из аэропорта. В начавшейся сутолоке они отпустили Массу и дону Фило, решив, что и потом будет достаточно поводов арестовать их. Полицейские и агенты набились в машину, несколько человек осталось караулить грузовики, пока не подвезут новые баллоны.
