– Можно к вам? – спросил он, просунув голову
внутрь. – Да, оклемался.
«Вот сейчас мне и предстоит встреча с главным
злодеем», – понял Бабкин.
Его несильно толкнули в спину, он ввалился в кабинет, и
первым, кого он увидел, был Макар Илюшин, сидящий на стуле, небрежно закинув
ногу на ногу.
– Он, – кивнул Макар, сделав скорбное лицо и
поворачиваясь к высокому, похожему на богомола, человеку, восседавшему за
столом с хмурой физиономией. – Можно забирать?
– Упаковать или так довезете? – В голове богомола
звучал неприкрытый сарказм, и обращен он был, как показалось Сергею, не к
Илюшину, а к нему самому.
В углу раздался смешок, и, повернув голову, Бабкин,
полностью потеряв ориентацию в происходящем, увидел лицо, знакомое ему по
интернетовским фотографиям. Мужик был смугл, чисто выбрит и поглядывал на
Бабкина с чуть презрительной насмешкой. «Аслан Коцба, руководитель
„Юго-запада“. Что происходит?!»
– Довезу, – махнул рукой Илюшин. – Спасибо,
Игорь Васильевич, и вам, Аслан Сардович. – Он кивнул головой Коцбе. –
Приятно было с вами пообщаться.
– Надеюсь, не в последний раз, – учтиво ответил
хозяин кабинета. – Хоть повод для знакомства и не самый приятный.
– Еще раз спасибо за то, что пошли мне
навстречу, – повторил Макар с совершенно искренними интонациями.
– Если бы это помогло, – хмыкнул Коцба, косясь на
застывшего Бабкина.
– Помогло, не сомневайтесь. Всего хорошего, прошу
простить нас за беспокойство.
Два человека одновременно кивнули, и Макар, подхватив куртку
со спинки стула, шагнул навстречу напарнику.
– До свиданья, – пробормотал тот, чувствуя себя
полным идиотом, и вышел вслед за Илюшиным.
– До свиданья, – кивнул он у дверей пухленькому и
двум его помощникам.
– До свиданья, – повторил он, проходя мимо охраны
на выходе, очень подозрительно изучающей и его, и Макара.
– Заело пластинку? – усмехнулся Илюшин. –
Можешь для разнообразия использовать другие выражения. «До скорой встречи»,
например. Или – «искренне рад был повидаться». Или… Ага, вот и машина.
Они уселись в подъехавшее такси и спустя полчаса входили в
квартиру Макара, где все было точно так же, как утром, за исключением
фотографии Вики Стрежиной, лежавшей на столе. Только она напоминала все еще
плохо соображавшему Сергею о поездке в пейнт-клуб.
Залпом выпив полграфина воды, Бабкин протопал из кухни в зал
и свалился на диван. Илюшин, задумчиво изучавший рисунок в блокноте, взял
карандаш и решительно заштриховал кустики с подписью «Артемида».
– В твоей безумной вылазке есть один большой
плюс, – заявил он. – Мы узнали, что Перигорский со своим клубом не
имеет никого отношения к похищению Стрежиной.
– Что значит – узнали? – встрепенулся
Сергей. – Макар, что произошло?! Как ты попал в клуб?
– Начнем по порядку. Узнали – значит, получили
достоверное представление о чем-либо. Что произошло – почти ничего, не считая
того, что я побеседовал с Коцбой и Перигорским, рассказал им честно и без
утайки о наших сложностях и получил адекватный ответ. Как я попал в клуб –
ножками-ножками, мимо охраны. Еще вопросы? Я готов ответить на них
исчерпывающе, поскольку мое первоначальное намерение хорошо прочистить тебе
остатки мозгов, мой импульсивный друг, сменилось чувством удовлетворения от
результативной работы.
– Ты рассказал им правду? – не поверил Бабкин, с
трудом поворачивая шею, которая, казалось, сейчас начнет скрипеть. «Черт, что
они мне вкололи?!» – С ума сошел?! Они убьют девчонку сегодня же, если уже не
убили.
– Сильнодействующее средство, – вполголоса заметил
Илюшин самому себе. – И физическую активность парализует, и умственную.
Впрочем, для второго большой дозы не понадобилось бы. «Хватит и половины
дозы», – голосом рекламного персонажа объявил он.
– Да ты прекратишь издеваться?! – не выдержал
Бабкин и чуть не охнул от боли в шее. – Макар, скажи, что ты пошутил! Ты
не мог ему выдать все, как на духу!
Илюшин укоризненно покачал головой:
– В конце концов, твоя поездка обернулась нам во благо,
и это единственная причина, почему я готов делиться с тобой своими очень, очень
умными мыслями. Основная умная мысль какая?
– Какая? – автоматически повторил Сергей, морщась
от боли в висках.
– «Честность – лучшая политика». Как только я понял,
что ты каким-то образом забрался в клуб…
– А как ты понял? – перебил его Сергей.
– Во-первых, ты пропал на три часа и выключил телефон.
Вряд ли ты стал бы метаться вокруг ограды, нарезая круги, – такое даже для
тебя чересчур. Значит, ты все-таки проник внутрь. Во-вторых, я всегда полагал,
что к народным мудростям стоит прислушиваться. Прислушался – и оказался прав.
– Каким народным мудростям?
– «Дуракам везет», – с удовольствием огласил
Макар. – Правильная мудрость, работающая. Тебе должно было повезти – и
повезло. Что ты застыл?
Бабкин задумчиво смотрел в потолок, вспоминая, как его
угораздило связаться с Илюшиным и каким местом он в то время думал. Не вспомнив
ничего конкретного, он прикрыл глаза и медленно выдохнул.
– Давай вернемся к вопросу о честности, – попросил
он. – Как только ты понял, что я – на территории клуба…
– Нет, я понял другое: что ты был на территории клуба,
а затем тебя, естественно, схватили. Я мог допустить, что внешний периметр
охраняют недоумки, но внутренняя охрана должна быть профессиональнее. Так и
оказалось. Заметь, тебя даже не избили, – в голосе Макара прозвучало
легкое сожаление. – Чисто взяли, грамотно. Так вот, затем я просчитал два
варианта: первый предполагал, что Аслан Коцба и есть наш экспериментатор (или
один из них), а «Артемида» – своего рода полигон для испытаний. В таком случае
директор клуба не мог не быть в курсе происходящего, а скорее всего – принимал
бы в эксперименте активное участие. В зависимости от того, что удалось тебе
узнать, тебя бы либо немедленно убрали, как Липатова, либо задержали и
постарались выкачать все, что ты знал.
– А второй вариант?
– Второй вариант заключался в том, что все наши
предположения ошибочны, и клуб не имеет отношения к Стрежиной. Тогда тебя бы не
убили сразу, а оставили до прихода в сознание, чтобы выяснить, кто ты есть
таков, добрый молодец, и зачем полез в «Артемиду».
– И что из этого следует?
– То, что нужно встретиться с человеком, принимающим
решения, – удивленно ответил Илюшин. – То есть с одним из
руководителей клуба.
– Зачем? – по-прежнему не понимал Сергей.
– Чтобы выяснить, имеет ли он отношение к исчезновению
Стрежиной.
Бабкин перекатился на живот и поднял на напарника
округлившиеся глаза.
