Я обернулся на пороге.
— Таня, — сказал я, — мне непонятна роль госпожи Ландовской, но вы-то знаете о своем муже гораздо больше, чем сказали. Я буду признателен, если вы захотите этими сведениями поделиться. В конце концов, не думаю, чтобы безопасность Лучано была вам менее дорога, чем мне.
И вышел. Никто не бежал мне вслед. Никто даже не пошевелился.
В гостинцу я отправился по нуль-Т, обнаружив кабинку в десяти метрах от дома Ландовской. Зачем нужно пользоваться махолетом, имея под боком современное транспортное средство? — с недоумением подумал я, входя в кабину.
Возможно, я неправильно набрал код. Возможно, код отеля был изменен за то время, что я отсутствовал. Может быть, нуль-Т-сеть оказалась неисправной. Не исключено, что была иная причина. Как бы то ни было, я вышел не в коридор гостиницы, а в огромных размеров ангар, абсолютно пустой и гулкий настолько, что даже дыхание отзывалось под высоким потолком странным многократным эхом. Свод был прозрачным, и видно было небо — сине-зеленое, с серо-золотистыми облаками.
— Черт! — сказал я и шагнул назад. На этот раз, набирая номер, я сверил его с записью в моем блокноте. Все было правильно, но, открыв дверцу после зеленого сигнала, я обнаружил, что все еще нахожусь в том же ангаре, а возможно, в каком-то очень похожем — индексатор нуль-Т показывал, что переход произошел согласно набранным координатам.
Значит, номер, который я записал и запомнил, был неверен. Досадно, конечно, но не смертельно. Я набрал номер операторской, и в воздухе возникло стереоизображение молодой женщины. Легкое подрагивание плеч показывало, что женщина не настоящая — конструкт-информатор.
— Прошу нуль-Т-координаты гостиницы «Аква», — сказал я ровным голосом во избежание ошибки.
Девица улыбнулась загадочной улыбкой Моны Лизы и назвала номер, записанный в блокноте и дважды приводивший меня в ангар, расположенный неизвестно где.
— В таком случае, — сказал я, — прошу номер кабинки нуль-Т, в которой я нахожусь в настоящее время.
Улыбка показалась мне еще более загадочной, но номер, тем не менее, был все тот же. Может быть, у них на Альцине все пункты нуль-Т имеют с некоторых пор одинаковые номера?
Неважно. Мне нужно было отсюда выбраться.
— Номер нуль-Т космопорта, — потребовал я.
Все тот же номер был завернут девицей все в ту же улыбку, которая, по третьему разу, показалась мне ехидной. Мое идиотское предположение, похоже, сбывалось.
— Номер приемной Президента.
— Номер аэровокзала.
— Номер квартиры Шабановой Татьяны, Альцина-центр…
Все то же самое.
— Ну, хорошо, — сдался я. — Мне нужно совершить нуль-Т-переход в любую другую точку Альцины, исключая ту, в которой я нахожусь.
— Назовите пункт прибытия.
— Пультовая космопорта, первый блок.
— Пожалуйста, наберите номер…
Номер был тот же.
— Могу я попасть куда бы то ни было, не набирая номер? Вы можете подать нужную команду централизованно?
Показалось мне, или улыбка стала растерянной?
— Вопрос вне компетенции.
— Могу я поговорить с главным оператором? Есть проблема.
Стандартный вызов, который должен быть понят любым автоматом, если его заранее не запрограммировали на приступ идиотизма.
— Вопрос вне компетенции.
Если эта троица решила меня изолировать, то сделано это было весьма умело. Даже слишком умело. Вряд ли у кого-то из них есть нужные познания в нуль-Т-системах, и вряд ли у них есть доступ к кодировочным файлам.
Я вышел из кабинки и пошел вдоль стены ангара в поисках двери или любого отверстия, через которое можно было бы выйти наружу. Стены были гладкими — обычная керамитовая поверхность, никаких отверстий. Не исключено, что проникнуть внутрь ангара можно было только через нуль-Т. Неясно, кому пришло в голову строить подобное сооружение, но, раз уж оно существовало, то спрятать сюда человека, от которого нужно избавиться на время или навсегда, — блестящая идея.
Я попробовал покричать, но крик вернулся ко мне, многократно усиленный, с множеством реверберированных модуляций, и долго еще, отражаясь от углов, метался, затихая. Минут за десять я обошел ангар по периметру. Периметр оказался равен двумстам тридцати метрам, и это была единственная полезная информация. Пустой ангар и нуль-кабинка. Здесь можно было умереть от голода, и я не был уверен, что местные бактерии позволят моему будущему трупу нормально разложиться, чтобы археологов грядущего века встретил злой оскал моего черепа.
К тому же, голод давал о себе знать, не говоря о жажде и кое-каких иных человеческих потребностях. Спрашивать об этом квазидевушку-оператора было бессмысленно, я и не пытался. Вернулся в кабинку и попробовал разобраться в устройстве пульта. В конце концов, принципы нуль-Т я изучал в школе и впоследствии, более детально, в институте — кое-что я еще помнил. К примеру, я знал, что, какой бы разветвленной ни была местная сеть, должен существовать аварийный канал, автоматически срабатывающий при возникновении нештатной ситуации — например, при изменении конфигурации внешних магнитных полей или при резком изменении напряжения в кабелях энергопитания.
Работать пальцами было очень неудобно, я потратил не меньше получаса только для того, чтобы снять верхнюю плату. Внутри была обычная симфония микрочипов и плотного биокристаллического раствора. Если я не ошибался, нажимать нужно было сюда вот, справа, где в темном кубике пересекались десятки тысяч линий-волокон. А если ошибался…
Подумать об этом я не успел, потому что по изменению освещения в кабинке понял, что нуль-переход совершен. Оставалось недеяться, что аппаратура сработала штатно, и я, как и положено, оказался в базовом накопителе сети.
Я поставил плату на место и выглянул из кабинки.
Мог и не выглядывать. Ангар был в точности таким же, а может, и тем же самым. Нет, тем же он быть, конечно, не мог, потому что небо оказалось темным, почти черным, с каким-то звездным узором — я не настолько знал конфигурацию созвездий в небе Альцины, чтобы утверждать с уверенностью, что нахожусь именно на этой планете. Если на Альцине, то на ее ночной стороне, в десяти тысячах километров от космопорта и моих гостеприимных хозяев — Шабановой, Ландовской и этого клоуна Фарамона.
Проводить контрольный эксперимент я не хотел. В кабинке было единственное сидение для пассажира. Я присел на скамеечку и задумался.
Как сказал бы Экселенц, «произведенное действие является следствием преступного намерения». Нелепо было предполагать, что все произошедшее со мной являлось игрой случая. Не то, чтобы я считал, что в нуль-Т-системе никогда не происходят сбои — на моей памяти бывали случаи и куда трагичнее: в 59-м году, к примеру, когда из-за внезапно возникшей неисправности в контурной задержке одного из микрочипов оказалась отрезанной от сети группа туристов на отдаленном горном перевале в марсианской Фарсиде. Люди погибли от удушья и переохлаждения, прежде чем до них успели добраться спасатели. Естественно, больше подобное не повторялось.
