Катон поднялся через люк в надвратную башню. Над парапетом виднелся силуэт Макрона.
— Ты посылал за мной?
— Да, я подумал, что тебе стоит это увидеть. Взгляни, — Макрон протянул руку в сторону вражеского лагеря и показал на участок примерно в трехстах шагах, где горели несколько факелов, отбрасывая колеблющиеся пятна света. Сооруженная перед факелами плетеная изгородь не позволяла рассмотреть, что происходило позади, но звуки молотков и крики людей ясно доносились до двух центурионов на башне.
— Как думаешь, что происходит? — спросил Катон.
— Возможно, сколачивают штурмовые лестницы или таран. Меня это не слишком беспокоит — прежде чем использовать свои приспособления, нападающим придется пересечь мертвое пространство, чтобы подобраться поближе.
— Но они, конечно, могут мастерить еще что-нибудь, — задумался Катон.
— Вот и я об этом размышляю. А вдруг парфяне прислали Баннусу своих инженеров?
— Вдобавок к оружию и конным лучникам? Невероятно щедро с их стороны. Опять-таки, это значит, что они играют по высшим ставкам.
— Точно. Но сейчас с этим ничего не поделаешь. — Макрон отвернулся от лагеря противника и посмотрел на горизонт. — Скоро рассветет, тогда и увидим, что они затеяли.
В предрассветных сумерках постепенно проступали окрестности форта. Противник погасил факелы, и Катон, у которого глаза были зорче, чем у Макрона, постарался разглядеть в подробностях две толстые деревянные рамы за плетеной изгородью. Когда Катон сообразил, что это, внутри у него все перевернулось. Он взглянул еще раз и повернулся к Макрону.
— Онагры. Два.
— Онагры? — изумленно воскликнул Макрон. — Где хренов Баннус раздобыл онагры?
И тут перед его глазами возникла недавняя сцена: в караване, отклонившем предложение Постума, среди верблюдов были две запряженные быками крытые телеги, нагруженные бревнами. Нет сомнений, что внизу прятались железные храповики и прочие механизмы. Очень хитро со стороны парфян, признал Макрон. Вместо того чтобы посылать осадные орудия через пустыню, их переправили Баннусу через Аравию под видом караванных товаров. Макрон сжал кулаки и грохнул по парапету.
— Я видел их совсем недавно разобранными для перевозки. В первом патруле с Постумом. Разумеется, мне не хватило мозгов сообразить, для чего нужны эти детали. Проклятье!
Катон покачал головой.
— Ладно, теперь ничего не поделаешь.
Со стороны вражеского лагеря раздался резкий крик. Центурионы, обернувшись, увидели, как метательный рычаг первого онагра пошел вверх и вперед, пока не ткнулся в стопор. Немного погодя донесся глухой стук. Два булыжника взметнулись в стылый утренний воздух, поднялись по дуге, словно замерли на мгновение, и устремились вниз с пугающей скоростью, быстро увеличиваясь в размерах по мере приближения к башне.
Катон схватил Макрона и потащил прочь от парапета.
— Ложись!
Глава 25
Друзья пригнулись и ждали удара, стиснув зубы.
Первый снаряд перелетел надвратную башню и со страшным грохотом пробил крышу казармы. Осколки черепицы взметнулись от удара и забарабанили по земле вокруг здания. Второй снаряд ударился в землю, немного не долетев до форта, послав в стену град камней и подняв облако пыли над местом удара. Макрон посмотрел на друга с нервной усмешкой.
— Ничего себе инструмент! Дальность приличная, и вес бросает солидный. Будет жарко.
Катон поднялся и посмотрел на онагры. Расчеты уже готовили их к новому залпу. Послышались далекие металлические щелчки — метательный рычаг ставился на взвод. Макрон поспешил на другую сторону башни и взглянул на казарму, принявшую первый удар. В крыше зияла дыра, над зданием повисла туча пыли.
— Эй, там! — прокричал Макрон солдату на улице. Тот огляделся, поднял глаза вверх и замер по стойке «смирно».
— Слушаю, командир!
— Проверь внутри здания. Узнай, все ли целы. Всех пострадавших — к лекарям.
Первый онагр был почти готов к заряжанию; два человека с трудом поднимали камень к праще на конце метательного рычага. Прозвучал приказ, и через мгновение деревянный брус снова метнулся вверх, ткнулся в упор, и следующий снаряд по дуге полетел к форту. Как и в первый раз, центурионам показалось, что камень несется прямо на них, и Катон повернулся к Макрону. Тот внимательно следил за подъемом камня, так что Катон заставил себя хранить спокойствие и подавил желание нырнуть вбок. Камень ударил в основание башни, и Катон почувствовал, как дрожь от удара пробежала по всему телу. От парапета отвалился кусок кладки; пыль и песок посыпались вниз с сухой тростниковой крыши.
— Ты цел? — спросил Макрон.
Катон кивнул.
— Нужно проверить повреждения.
Перегнувшись через парапет, они поглядели вниз. Отскочивший от стены камень оставил в кладке выбоину, от которой расходилась паутина трещин.
Макрон поежился.
— Будем надеяться, что им просто повезло.
Второй онагр пришел в действие — и следующий камень взлетел по направлению к форту. Снова недолет — снаряд отскочил от каменистой земли и безобидно упал у основания башни. Пока рассвет поднимался над пустыней, бомбардировка продолжалась в размеренном ритме: щелчки храповика, стук метательного рычага об упор, грохот падения снаряда. Половина камней или не долетали до стены, или уходили в сторону, попадая в стену, или перелетали укрепления и обрушивались на здания во дворе. Каждое попадание по надвратной башне обрушивало еще часть кладки, трещины постепенно расширялись. Один удачный залп попал в низ самих ворот, задребезжали петли. Макрон отдал приказ большей части солдат укрыться за стеной. Бойцы в угловых башнях наблюдали за противником. Через какое-то время Макрон и Катон спустились с башни и сели в караулке рядом с воротами.
— Тебе когда-нибудь приходилось быть мишенью? — спросил Катон.
— Нет. И никакого удовольствия не получаю, — слабо улыбнулся Макрон. — Надо отдать должное Баннусу и его друзьям-парфянам — они приготовили нам отвратительный сюрприз. И ведь это я пропустил хреновы онагры — под самым носом!
— Не ругай себя, командир. Такого никто не ждал.
— Возможно, только это послужит слабым утешением, если они повалят ворота и обрушатся на нас.
— А если уничтожить онагры?
— Как ты предлагаешь это сделать?
— Послать кавалерию, напасть, прежде чем они успеют ответить, и поджечь онагры или перерезать пучки жил.
Макрон покачал головой.
— Не выйдет. Для лошадей есть единственный проход — на восток, а все остальное — ежи и ямы. Придется идти по нему, пока ловушки не кончатся и можно будет повернуть к онаграм. У противника будет достаточно времени, чтобы выставить любой заслон между нами и их драгоценными осадными орудиями. Мы только потеряем людей.
