Изрядно помучившись, закинула-таки башмак в щель,
подтянулась, уцепилась за край трубы, уперлась лбом в крышку и… едва не
зарыдала от собственной наивности. Какой же дурак оставит крышку открытой. Это
же практически еще один вход, а с улицы явственно доносится шум проезжающих
автомобилей, значит поблизости дорога.
В общем, ситуация мучительная: там ливень, грохочет гром,
свежий ветерок залетает в щель, а я сижу в немыслимой позе и глотаю слезы. И
нет меня несчастной на всей земле.
Насидевшись вдоволь и уяснив, что долго так не продержаться,
— онемели и руки и ноги — я начала яростно бить в крышку рукой. Каково же было
мое удивление, когда с улицы мгновенно раздался женский визгливый голосок:
— Да сейчас, сейчас, не молоти, уже иду, ключ только найду.
Я не знала, радоваться или пугаться. Прислушавшись, поняла,
— внизу тоже кто-то есть, ходит, шаркая ногами, да и свет горит. Видимо я так
увлеклась штурмом трубы, что не заметила прихода тех баб, которых опасался даже
амбал. Возникал резонный вопрос: чем мне это грозит?
— Вот же б…во! Какая гадость порвала мой халат? — донеслось
снизу.
Я вжалась в крышку люка с тройной силой, давая себе клятвы
ни за что не признаваться в том, что эта гадость я. Труба уже не казалась мне
такой неудобной, напротив, век бы сидела в ней, лишь бы не видеться с этими
бабами. И надо же, именно в этот миг крышка люка распахнулась, а я, сбив с ног
щупленькую женщину, вывалилась прямо в грязь. Это в своем-то новом
пастельно-розовом платье. Ужас!
Женщина, до смерти перепугавшаяся в первое мгновение, быстро
пришла в себя, схватила меня за ногу и ни за что не хотела отпускать. С диким
криком: “Куда! Куда зараза!” — она пыталась сотворить из моей ноги жгут. Мне
это, естественно, по нраву никак не пришлось, и я вынуждена была толкнуть ее в живот.
Она упала туда, где лежала я: в грязь.
Во вспышках молний мы катались по лужам. Я билась, как лев,
но кто же знал, что в этой тщедушной столько сил. Она не только давала
достойный отпор, но временами даже делала со мной все, что хотела. Я, жалея что
связалась, упорно пыталась вырваться и убежать, но она теснила меня к
ненавистной трубе с явным желанием спустить туда, откуда с такими страданиями я
только что выбралась. Сдаваться я не собиралась. Когда мое настроение стало
очевидным, она визгливо позвала на помощь. Бог знает, откуда взялись у меня
силы; я вывернулась и столкнула женщину вниз.
Пока она с воплями спускалась по трубе, я неслась по лужам и
кочкам к дороге и выскочила буквально под колеса автомобиля. Визг тормозов,
надвигающиеся фары и снова тьма…
Глава 4
Очнулась с тревожным чувством опасности. Несколько секунд
соображала где нахожусь, но когда увидела перед собой крепкую мужскую шею (в
оправе белого воротничка) с диким воплем впилась в нее ногтями. Конечно я
хотела задушить… Хоть кого-нибудь… И, естественно, мне это не удалось. Снова
визг тормозов, слепящий свет фар и тьма.
Нет, тьмы не было. На этот раз из глаз посыпались искры
(целый салют), такую он мне выдал оплеуху. Выдал и закричал:
— Ты что, сумасшедшая!
Я любовалась “салютом” и потому не откликнулась. Он повторил
вопрос. Невежливо было долго молчать, и я с достоинством сказала:
— Не сумасшедшая, а абсолютно нормальная.
— Нормальные люди не бегают в платьях и босиком, когда на
улице снег, и уж тем более не бросаются под колеса.
Действительно, за окном автомобиля шел снег, что для марта
вполне естественно.
— Извините, я вас ударил, — прервал мои наблюдения
незнакомец. — Мне очень жаль. Не сильно?
— Не переживайте, удар не слабый, — успокоила я его.
Он смутился.
— Это от неожиданности. А тут еще встречный идиот ослепил
фарами. Чудом удалось избежать аварии. Вы кто?
— Разве не видите? Женщина.
— И вижу, что очаровательная, но откуда вы? Что с вами
случилось? — спросил он и смерил меня красноречивым взглядом.
Я окончательно пришла в себя, осознала, что сижу на заднем
сидении дорогого автомобиля, за рулем которого импозантный мужчина. На мужчине
стодолларовый костюм, а на мне испачканное грязью и кровью, висящее клочками
пастельно-розовое платье. К тому же я босиком, а у него бриллиантовые запонки.
Было над чем задуматься. Я задумалась.
— Не хотите говорить, не надо, — сказал он, поворачивая ключ
в замке зажигания и трогая автомобиль с места.
— Куда вы меня везете? — забеспокоилась я.
— В больницу. Судя по всему, вы ранены.
Я прислушалась к собственному организму и поняла, что не
ранена. Глянула на часы: десять вечера — детское время.
— Тогда уж везите в мединститут, — посоветовала я,
справедливо полагая, что “радовать” сообщением о пропаже “Хонды” безопасней
всего Людмилу.
В том, что она пьянствует на кафедре у меня не было никаких
сомнений.
Мужчина кивнул, не поворачивая головы. Мне стало обидно, что
он так внимательно смотрит на дорогу, и я протяжно простонала:
— О-о-ох!
— Учтите, затормозил я вовремя. От колес до вашего тела было
не меньше метра, — так же, не поворачивая головы, сердито сообщил он.
Какая черствость! “Вашего тела”. Фу! Трус. Трус и сухарь.
— Вряд ли метр, — любезно уточнила я. — Самое большее
сантиметров двадцать, но вы прекрасный водитель, и с моей стороны можете
рассчитывать только на благодарность.
В ответ я получила роскошную улыбку. Он даже не поленился
повернуть свою бычью шею.
— Вам там удобно?
Ого! Забота в голосе. Хорошее начало. Я решила изображать
неприступность и ограничилась сухим “вполне”.
— Не хотите пересесть на переднее сиденье?
— Думаете, заднее уже достаточно мною испачкано?
— Пустяки. Главное, — вы целы и невредимы.
— Ах, это главное, — рассеянно резюмировала я и принялась
нервно грызть ногти.
Рассеянность моя объяснялась тем, что внезапно в голову
ворвалась Катерина со своей “Хондой”, Масючкой и рядом неразрешимых проблем.
Больше всего беспокоили герани. Ведь они пропали вместе с “Хондой”. Как я
отчитаюсь перед бедной матерью героиней? То, что я цела и невредима, теперь не
казалось таким большим преимуществом. Уж лучше бы меня несли на носилках.
— Вы поругались с мужем? — приятно отвлек от грустных мыслей
вопрос незнакомца.
Все ясно, бедняга ломает голову, почему я в летнем платье и
босиком. О пятнах крови уж и говорить не приходиться. Да, нелегко ему. Я бы
умерла от любопытства.
