— Неужели я так изменилась, — с легкой обидой ответила Тата,
подставляя щеку для традиционного поцелуя.
— Ты в прекрасной форме и не изменилась совсем. Такая же,
как и двадцать лет назад!
Тата, видимо, сочла, что последние слова некстати. Ее наряд
был юн и выглядел не старше двадцати пяти, и она всей душой желала ему
соответствовать.
— Не так громко, — затравленно озираясь, прошептала она. —
Нас могут услышать.
Действительно, мое высказывание как громом поразило трех
молодых грузинов, направляющихся в ресторан закусить шашлыками. Они глаз
оторвать не могли от моей Таты, старательно выражая взглядами мысль, что
женщина без любви, как рыба без воды. Теперь же, после моей ностальгической
фразы, в их глазах легко читалось, что они имели ввиду исключительно свежую
рыбу.
Тата заметила метаморфозу, и тень досады опустилась на ее
ухоженное личико.
— Пойдем отсюда, — пропела она капризным голоском, поспешно
увлекая меня за собой. — Здесь неподалеку есть прекрасное местечко. Нам надо
столько друг другу сказать.
“Ах ты старая кокетка, — подумала я. — Лучше скажи, как тебе
удалось сохраниться лучше меня?”
Вслух, естественно, пришлось произнести совсем другое.
— Видишь эту “Хонду”? — спросила я, тыча пальцем в
автомобиль Катерины. — Я уже раз теряла ее; не хотелось бы повторяться.
— Нет проблем, — махнула холеной ручкой Тата. — У меня
водитель. Он поедет за нами, а я буду показывать тебе дорогу.
И она кому-то дала знак. Я оглянулась, и расстроилась
окончательно: роскошный черный “Бентли” стоял у обочины. Не было никаких причин
считать, что у него есть хозяева кроме Таты. Нет, я женщина с достатком и вовсе
не позавидовала. Просто всегда хотелось быть оригинальной, а как тут будешь,
когда все, кому не лень блещут достатком не хуже меня.
Мы поехали: я и Тата на “Хонде”, “Бентли” за нами. Тата
трещала без умолку. Мы не виделись почти двадцать лет, а теперь ей захотелось
знать все сразу: и про меня, и про Нелли, и про Марусю…
В меру сил я, конечно, старалась удовлетворять ее
любопытство, но было обидно, что в когда-то скромной и тихой девушке за
каких-нибудь двадцать лет накопилось столько эгоизма. И кто только взрастил
его? Неужели муж? Да нет, одному мужчине здесь не справиться. Видимо
постарались многие.
— Тата, я тоже хочу кое-что знать! — в конце концов
возмутилась я после очередного вопроса. — Куда ты пропала? Где живешь? И есть
ли у тебя дети?
Про мужа я тактично упоминать не стала, поскольку трудно
предположить, что Тата способна самостоятельно добиться таких успехов, как
белый плащ и черный “Бентли”.
— Живу в Ростове, — принялась загибать пальчики Тата. — Муж
очень важная персона, а я здесь в числе первых дам. Очень хорошо, что мы
встретились. Введу тебя в местное общество. Ох и развлечемся!
— Не надо, — воспротивилась я. — Вчера уже развлекалась в
местном обществе, до сих пор протрезветь не могу.
Тата надула губки.
— Что за общество? — спросила она. — Я имею ввиду элиту.
— С ней, с элитой, и развлекалась. Если хочешь знать, меня
спаивали сразу два профессора медицины. Небезуспешно.
— Два профессора? Не смеши. Тоже нашла элиту. Это рвань,
обслуга. Я познакомлю тебя с достойными людьми.
— С ворами что ли? — спросила я, вспомнив, что нахожусь в
Ростове.
— Почему с ворами? — обиделась Тата. — С друзьями мужа и
моими друзьями. Кстати, нам сюда. Тормозни у первой колонны.
Мы подъехали к занятному зданию, выполненному в
эклектическом стиле. Холодная готика здесь соединилась с жаркими арабесками,
тяжелый классицизм сочетался с игривым рококо, и все это стремилось смахивать
на уже родной Евродизайн. Впечатление усиливала громадная вывеска “Клуб три
кота”.
— Здесь собирается весь цвет, — просветила меня Тата,
элегантно хлопнув дверцей “Хонды”. — Придерживаются в основном “америкэн уэй оф
лайф” — сказала она и зачем-то перевела: — Американский образ жизни, — словно
забыла, что мы вместе учились в спецшколе с английским уклоном.
Я присвистнула. А что тут скажешь?
Изнутри клуб поразил меня не меньше, чем снаружи. Отупляющая
роскошь соседствовала с вопиющей безвкусицей. Бассейны, фонтаны, водопады,
хвостатые павлины, золоченые камины, — все говорило о том, что фантазия
изобилия имеет предел, в отличие от нищеты, чьи страдания безграничны.
Я бегло изучила людей, сидящих за столиками, и остановилась
на белокожем брюнете в очень дорогом костюме. В отличие от других у него было
выражение лица.
— Это Макс, хозяин клуба, — сходу начала вводить меня в свет
Тата.
— Макс это кличка? — осведомилась я.
— Почему? Имя. Максим.
Мы уселись поближе к павлину и принялись изучать меню.
Должна сказать, я не ожидала такого выбора. Русская белужья икра, копченая
севрюга, телячьи почки с беконом, фасолью и рассыпчатым вареным картофелем; мои
любимые котлеты из молодого барашка с овощами, спаржа с соусом по-бернски,
клубника в кирше, клецки с утиными лапками. А закуски: грибы по-восточному,
лосось в тесте под соусом с красной смородиной. Даже устрицы вареные с икрой, и
макароны под соусом из чернил осьминога. О спиртных напитках я уже и не говорю.
— И что, это все можно съесть прямо сейчас? — изумилась я.
— Кое-что, конечно, придется подождать, — пояснила Тата, — а
в общем-то перекусим. Выбирай.
— Полагаюсь на твой вкус.
Тата жестом позвала официанта, тактично застывшего на
приличном расстоянии, и сделала заказ из невообразимого количества блюд. Мне
стало интересно, кто будет платить.
— Здесь есть все, чего ни пожелаешь, — шепнула она, усиленно
строя глазки какому-то бритому налысо мужчине, обедающему в дорогом… спортивном
костюме. — Даже трудно вообразить, чего здесь нет.
Не прекращая работать мощными челюстями, бритоголовый
придавил ее своим тяжелым взглядом и не отпускал. Глядя на него, как кролик на
удава, Тата продолжала меня просвещать:
— Сауна здесь великолепная… Лысого видишь? Четверть
черноморского побережья принадлежит ему и половина магазинов Ростова…
Косметический кабинет здесь тоже отпадный, и бассейн с морской водой, а
спортивный зал с новейшими тренажерами, просто блеск, лысый только здесь
оздоравливается, кстати, у местного массажиста руки волшебные.
— Чудесно, после обеда, кроме лысого, нам все это
понадобится, — бросила я, отдавая внимание первому блюду, появившемуся на нашем
столе.
В тот же миг Тата дивным образом вырвалась из-под взгляда
своего лысого и налегла на еду. Мне лишь оставалось дивиться как ее тонкой
талии удается сосуществовать с таким сумасшедшим аппетитом.
