— А, наконец-то. А я уж гадал, куда вы подевались.
Он выпрямился и отпустил бритта, который пошатнулся и снова опустился на землю.
— Явились, как только смогли, командир! — доложил Макрон, салютуя.
— Да, хорошо… прекрасно. Но в другой раз будьте чуть-чуть поусерднее, ладно?
— Будем стараться, командир!
— Надеюсь, — улыбнулся опять Квинтилл. — Ладно, перейдем к делу. Я слышал, царь Верика пригласил вас на охоту?
— Так точно, командир.
— В связи с этим возникают некоторые вопросы, касающиеся этикета.
— Разве?
— О да! Несомненно. — Квинтилл поднял брови, удивляясь невежеству центуриона. — Видишь ли, я тоже приглашен.
— Я и представить себе не мог, чтобы Верика обошел тебя приглашением.
Теперь удивление офицера перешло в раздражение.
— Да уж, конечно! Но вопрос в том, могу ли я участвовать в этом выезде вместе с людьми более низкого звания? Нет ли в этом ущемления моего достоинства, понимаешь? Я ведь, в конце концов, прокуратор, представляющий особу самого императора.
— Да, командир, — терпеливо ответил Макрон. — Припоминаю. Ты говорил нам.
— Превосходно, — кивнул Квинтилл. — Тогда пойми, что вам нужно принести царю Верике извинения.
— Извинения?
Последовала заминка, потом Квинтилл рассмеялся и похлопал Макрона по плечу:
— Ну, центурион, нельзя же быть таким непонятливым. Ступай и скажи старику, что вы не можете ехать.
— Не можем?
— Ну, придумай какое-нибудь оправдание, срочные дела или что-то такое. Сошлись на загруженность, намекни, что у вас совершено нет времени ни на что остальное.
Катон чувствовал, что Макрон вот-вот лопнет от распирающего его гнева, и поспешил вмешаться, пока товарищ не наломал кучу дров.
— Командир, проблема в том, что мы уже приняли приглашение. Если мы откажемся от него теперь, это могут счесть оскорблением. Кельты, они очень чувствительны к таким вещам.
— И все же…
— А мы не можем позволить себе сердить атребатов. Во всяком случае, сейчас, командир.
— Ну… — Трибун Квинтилл почесал подбородок, обдумывая ситуацию. — Полагаю, из дипломатических соображений, ради сохранения добрых отношений можно и пренебречь общепринятыми в таких случаях правилами.
— Думаю, командир, это было бы мудро.
— Ну-ну.
Хлыщ и не думал скрывать своего недовольства от нижних чинов, и Катон, бросив быстрый взгляд на Макрона, увидел, что тот сердито покусывает губу.
Трибун Квинтилл вытащил из-за пояса шелковую тряпицу и промокнул ею лоб.
— Ну хорошо. С этим решили. А случалось ли вам охотиться раньше? Как тебе эта забава, Макрон?
— Забава? — нахмурился Макрон. — Охотиться, командир, мне случалось. На военной службе без этого не обходится. Но я охотился, чтобы пополнить паек.
— Замечательно. По-моему, охота ради пропитания не слишком отличается от охоты для развлечения. И там и там техника та же.
— Техника та же, — повторил Макрон. — Понятно. Вот оно, значит, как.
— А с копьем ты охотился?
— Раз или два, командир. Но не с охотничьим, а с боевым, легионным. — В тоне Макрона улавливалась ирония.
— Что ж, для начала и это неплохо. Давай посмотрим, на что ты способен, а потом я, может быть, покажу пару приемов, чтобы мы, римляне, не выглядели на царской охоте полными дураками.
Квинтилл прошел к стойке с охотничьими копьями, взял одно и бросил Макрону. Катон в испуге едва не зажмурился, но Макрон легко поймал оружие на лету, подбросил и перехватил поудобней. Где-то локтях в тридцати от него были расставлены грубо сплетенные подобия человеческих фигур. Макрон присмотрелся к ним из-под левой ладони, отвел правую руку назад и метнул копье в центральное чучело. Копье по низкой дуге пронеслось над площадкой и поразило мишень на уровне бедер. Макрон, стараясь сдержать довольство, повернулся к трибуну.
— Неплохо, центурион. А как ты, Катон? Ну-ка попробуй!
Катон неловко, обеими руками поймал брошенное ему копье.
— Постарайся не выглядеть слишком уж неуклюжим перед бриттами! — прошипел Макрон.
— Виноват.
Катон взвесил копье в руке, пригляделся к уже пораженной мишени, глубоко вдохнул, до предела отвел руку за голову и совершил бросок. Копье взвилось в воздух, пролетело над самым чучелом, но не задело его и вошло в землю. Трибун Квинтилл хмыкнул, воины Верики рассмеялись, Катон покраснел.
— Может быть ты, командир, покажешь, как это делается? — спросил Макрон, обращаясь к Квинтиллу.
— Конечно! Почему бы и нет.
Трибун выбрал одно из копий, прицелился в ту же мишень и метнул оружие. Сила его могучих мышц послала копье почти по прямой, и оно глубоко вонзилось в самое сердце плетеной фигуры.
— Славный бросок! — восхищенно воскликнул Катон.
Царские стражи тоже обменялись одобрительными репликами.
— Ну что, видел? — обернулся Квинтилл к Макрону. — Всего лишь немного практики.
— Думаю, как раз практиковался ты много.
— Вовсе нет. — Трибун поджал губы. — Важен прием. И это относится к любому виду оружия.
— Неужели? — невозмутимо отозвался Макрон.
— Именно так.
— Существует разница между копьем и мечом. Так же как между поражением учебного чучела и живого врага, командир. Очень большая разница.
— Чепуха! Все дело в технике, центурион.
— Нет, командир, все дело в опыте.
— Понятно. — Трибун Квинтилл скрестил руки и оценивающе оглядел Макрона. — Может, проведем испытание?
— Ты хочешь сразиться со мной, командир? — улыбнулся Макрон.
— Сразиться? Нет, я имею в виду просто тренировочный поединок. Возможность продемонстрировать мастерство, показать, кто чего стоит.
— Прошу прощения, командир, — деликатно вмешался Катон, — но мне кажется, это не послужит укреплению авторитета империи, если римские командиры вдруг начнут выяснять отношения с мечами в руках, да еще на глазах у местных жителей.
— Как я сказал, речь идет не о выяснении отношений, а об учебном поединке. Ну так как, центурион Макрон?
Макрон медлил с ответом, и от Катона не укрылось, как сжались вдруг его челюсти. На сердце у молодого центуриона потяжелело, ибо он счел, что рассерженный ветеран закусил удила и уже не способен отклонить вызов самонадеянного трибуна. Однако Макрон сумел удивить его.
— Мне это не с руки, командир.
— Да ну? Не веришь в свои силы, приятель?
