– Бросай!
С одним мощным выдохом первая шеренга метнула копья вверх по дуге. Небо прочертили темные тонкие полоски: полет копий замедлялся по мере того, как они достигали высшей точки траектории, но оттуда, сверху, они со снова возросшей скоростью обрушивались прямо в гущу врагов. Расстояние было невелико, бритты валили плотной толпой, и низвергшиеся с неба отточенные острия нанесли им страшный урон.
– Задние шеренги, к бою готовьсь! – проревел Максимий, и задние ряды когорты подступили к первой шеренге, которая тем временем смыкала щиты и обнажала мечи, готовясь к рукопашной.
И она разразилась – в следующий миг бритты яростно обрушились на первую шеренгу римлян, пытаясь прорвать сплошную стену щитов ожесточенными ударами копий и длинных мечей. Самые могучие и смелые бойцы хватались за края щитов и иногда даже раздвигали их лишь для того, чтобы полечь под разящими ударами мечей легионеров второй шеренги. Катон – высокий, но худощавый – не выдержал наскока здоровенного варвара, прыгнувшего прямо на его щит. Его отбросило назад, и бритт ворвался в ряды Шестой центурии, однако тут же был пронзен мечом Велия, находившегося слева от Катона. Центурион кивнул воину, выражая благодарность, и снова занял место в строю.
Если в каких-то местах стена римских щитов и заколебалась под первым, яростным натиском варваров, то мгновенно выровнялась, все бреши закрылись, и бриттам оставалось лишь растрачивать свои силы и злобу, осыпая ударами красные щиты. Катон отбивал щитом удар за ударом, а как только очередной варвар оказывался в пределах досягаемости, острый клинок, проскользнув в щель между щитами, разил его, словно змеиное жало. При этом Катон по мере возможности старался не упускать из виду ход схватки по всему фронту центурии. Впрочем, тревоги ситуация не внушала: при всей своей свирепости и отваге бритты уступали римлянам и в числе, и в боевой выучке, так что угрозы для целостности римского строя практически не существовало.
Грохот, лязг металла, крики и проклятия не помешали Катону услышать переданную по цепочке вдоль строя когорты команду, и, глянув направо, он увидел, что Первая центурия двинулась вперед, перейдя в наступление. Затем, уже ближе, прозвучал адресованный его подразделению приказ центуриона Феликса:
– Вперед!
Как только Пятая перешла в наступление, Катон повторил тот же приказ для своих легионеров, и те сомкнутым строем двинулись на нестройную массу варваров. По мере того как римский строй теснил их толпу, у врагов оставалось все меньше возможности орудовать своими длинными клинками, в то время как короткие мечи римлян в рукопашной схватке давали несомненное преимущество. Уклоняться от острых клинков, разивших сквозь узкие щели между широкими щитами, становилось все труднее. Поскольку бриттов было не так уж много и их не подпирала сзади масса тел, они начали отступать. Глядя поверх металлического обода своего щита, Катон увидел, как метнулся назад воин, находившийся прямо перед ним, а в следующий миг во вражеских рядах образовались и новые бреши. Римляне между тем по-прежнему наступали сомкнутым строем: теперь они пересекали пространство, на которое пришелся удар метательных копий, по ходу дела добивая раненых и двигаясь дальше. Бритты более не пытались сопротивляться. Они были сломлены и бежали.
Однако за спиной у них протекала река, и варвары, быстро осознав опасность оказаться зажатыми между сталью и водой, припустили в обе стороны вдоль берега, рассчитывая ускользнуть прежде, чем когорта успеет прижать их к реке. Но римляне предусмотрели и такую возможность: декурион разделил свой конный отряд на две половины, занявшие позиции на обоих флангах когорты, и бриттов, успевших проскочить между рекой и стеной щитов, настигали и безжалостно истребляли… Поняв, что спастись бегством не удастся, враги вернулись к реке и, встав спинами к спокойной, поблескивающей на солнце воде, приготовились умереть.
По подсчетам Катона, их оставалось чуть более сотни, причем многие из них уже утратили или бросили свое оружие и теперь лишь сжимали кулаки и скалили зубы с расширенными от злобы и ужаса глазами. Он понимал, что схватка окончена. Этим людям оставалось лишь умереть или сдаться в плен.
Катон набрал воздуха и закричал по-кельтски:
– Бросайте оружие! Сдавайтесь или умрите!
Варвары воззрились на него кто с вызовом, кто с надеждой.
Между тем легионеры продолжали теснить их, загоняя в Тамесис, так что некоторые уже стояли по пояс в воде.
– Бросайте оружие! – повторил свой приказ Катон. – Живо!
Один из воинов повернулся и забросил свой меч подальше в воду. Его примеру последовал другой, третий… и вот уже толпа безоружных людей стояла на мелководье, с тревогой взирая на римлян.
Катон повернулся к римскому строю, сложил ладони воронкой и громко крикнул:
– Стой! Стой!
Центурии замедлили движение и остановились всего в нескольких шагах от линии воды. Катон увидел, что командир когорты покинул свое место на фланге Первой центурии и бежит вдоль строя по направлению к нему.
– Что ты тут такое устроил? – заорал Максимий, подбежав к Катону.
– Я приказал им сдаться, командир.
– Сдаться? – Максимий поднял брови в откровенном недоумении. – С чего бы это? Я что, отдал приказ брать пленных?
Катон нахмурился.
– Но, командир, я думал, пленники и тебе не помешают…
– После того, что они устроили в крепости? Проклятье, о чем ты вообще думал?
– Я пытался сберечь побольше жизней. И наших… ну, и их тоже.
– Вижу.
Максимий обозрел ряды Шестой центурии и, склонившись поближе к ее командиру, заговорил тихо:
– Ты выбрал не лучшее время для благородных чувств, молодой Катон. При нынешних обстоятельствах мы не можем позволить себе дополнительное бремя в виде пленников. Кроме того, ты ведь не был в форте и не видел собственными глазами, что натворили там эти звери. Мой бедный друг Порций… Они должны умереть!
– Командир, но они безоружны. Они прекратили сопротивление. Это будет не по правилам. Так нельзя.
– «Не по правилам», – передразнил его Максимий и рассмеялся. – Это тебе не игра, Катон. Это война. Здесь никаких правил нет.
Глаза командира когорты были безжалостны, но Катон все равно предпринял еще одну отчаянную попытку.
– Командир, но ведь они могут быть источником ценной разведывательной информации. Если отослать их в тыл для допроса…
– Отставить! Я не могу позволить себе выделять людей для конвоирования, – заявил Максимий, сжав губы в насмешливой улыбке, и повернулся к людям Катона. – Вытащить их оттуда! Связать им руки! Нарезать ремней из их же одежды!
Бойцы Шестой центурии положили щиты и принялись вытаскивать бриттов из воды. Их побросали ничком на землю, крепко связав руки за спиной обрывками их же одежды. Когда был связан последний из пленных, Максимий воззрился на них с угрюмым удовлетворением. Катон, стоявший с ним рядом, с облегчением решил, что их, видимо, все-таки пощадят.
