Уловив какое-то движение на валу, Веспасиан встрепенулся. Он настолько погрузился в свои мысли, что в какой-то момент перестал следить за передвижениями командующего и теперь с удивлением обнаружил, что тот добрался до пролома в частоколе. Легат сказал себе, что должен сосредоточиться. Позволять себе отвлекаться в присутствии вышестоящих – привычка вредная и опасная.
Командующий Плавт наклонился, заглянул в проем, потом осторожно перегнулся через частокол и всмотрелся в ров по ту сторону. После чего медленно повернулся и зашагал обратно, к своим командирам.
Секст подался поближе к своему легату и, понизив голос, пробасил:
– Вот, сейчас до нас доберется.
Командующий остановился в нескольких шагах от молча ожидавших командиров, переводя взгляд с одного на другого, пока его глаза не остановились на Веспасиане.
– Все до единого?
– Так точно, командир.
– И никаких следов?
– Пока никаких, командир. Но я послал на их поиски всех своих разведчиков и конную когорту батавов. Как только они что-нибудь обнаружат, тут же доложат.
– Могу себе представить, – отозвался Плавт с язвительным сарказмом. – Иначе им нет смысла болтаться по буеракам в такую погоду, верно?
– Так точно, командир, – ответил Веспасиан, усилием воли заставляя себя не опустить и не отвести в сторону взгляд. – Никакого.
– Итак, сорок с лишним человек исчезают, и никто – ни в этом лагере, ни в главном лагере Второго легиона – ничегошеньки не замечает. Мне это кажется прямо-таки невероятным. Или все твои наблюдатели слепы, точно Тиресий, или… арестованным позволили сбежать. В любом случае, легат, твои люди за это в ответе.
Веспасиан слегка склонил голову. Плавт был несправедлив. В такую темную, дождливую ночь часовые в его лагере вполне могли не заметить движения на валу Третьей когорты. Правда, указание на это будет похоже на попытку оправдаться, и легат мигом представил себе приглушенные смешки и иронические косые взгляды, которые последуют за ней. Поэтому от оправданий он воздержался; вместо этого, глядя командующему прямо в глаза, сказал:
– Коль скоро речь идет о моих людях, то, поскольку я ими командую, вина лежит на мне в той же степени, что и на них… командир.
Командующий кивнул.
– Совершенно верно, легат. Вопрос в том, что мне со всем этим делать? Какое наказание будет подобающим для тебя и твоего легиона?
Веспасиан вспыхнул от гнева. Он прекрасно видел, к чему клонит Плавт, и, чтобы хоть как-то ограничить ущерб для своего легиона, должен был действовать быстро. Если генерал жаждет крови и для него это важнее боевого духа, Второму легиону придется принять еще один удар. Позор децимации уже лежал на них тяжким бременем, но тот факт, что наказанию подверглась только Третья когорта, давал остальному легиону возможность остаться в стороне и сохранить свою заслуженную высокую репутацию. Репутацию, добытую ценой крови товарищей и основанную на некоторых впечатляющих ратных подвигах.
Естественно, что как командир Веспасиан грелся в лучах их достижений. Но в первую очередь он подумал о своих солдатах, о том, какой стыд испытают они, снова оказавшись мишенью для раздражения и гнева командующего. И за все спасибо незадачливому Максимию да Третьей когорте. По всему получалось, что, если Веспасиан желает хотя бы сохранить то, что еще осталось от боевого духа легиона, ему необходимо принести жертву.
– Командир, весь мой легион не заслуживает того, чтобы на него возлагали ответственность за упущения опозоренной когорты. В ходе этой кампании Второй показал себя прекрасно. Мы сражались как львы – это твои собственные слова, командир, сказанные несколько месяцев назад. Как львы. Если кто-то и должен понести наказание, то это когорта, допустившая, чтобы арестованные бежали из ее расположения. Вину следует возложить на Третью, командир.
Командующий ответил не сразу: он обдумал слова легата и по прошествии некоторого времени кивнул.
– Ну что ж, в таком случае пусть из числа тех, кто допустил бегство своих товарищей, будет избрана замена каждому приговоренному.
При этих словах у Веспасиана бешено застучало сердце. Не может же быть, чтобы он и вправду намеревался снова устроить децимацию? «Что подумает по этому поводу враг? – посетила легата случайная мысль. – Решит, что, если предоставить римлян самим себе, они и изведут себя сами сплошными децимациями, избавив кого бы то ни было от лишних трудов».
– Командир, – промолвил Веспасиан, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее, – мы не можем снова подвергнуть Третью когорту децимации. Она просто прекратит существование как боевая единица.
– Может, и прекратит, – ответил Плавт. – Но зато других эта безжалостная расправа побудит, когда придет время, сражаться, а не поворачиваться и бежать, как эти подонки. Возможно, когда мы казним следующую партию, это станет наконец тем примером, который я хочу преподнести армии. Легат, эта когорта лишила нас возможности одержать окончательную победу над Каратаком. И в ближайшие месяцы нам придется дорого заплатить за их оплошность. А теперь еще и это! Сколько ущерба должны они нанести моей армии и репутации твоего легиона? Да вторая децимация – это меньшее, чего они заслужили.
– Может быть, и нет.
Мысли Веспасиана бешено скакали. Было бы крайне негуманно снова приговаривать людей к казни. Кроме того, они еще могли принести определенную пользу. Но, с другой стороны, все должны увидеть, что они наказаны, и наказаны сурово.
Он посмотрел на командующего с острым блеском в глазах.
– Может быть, нам стоит использовать их для того, чтобы выманить бриттов из болот? Использовать как приманку? Это смертельно опасно, но ты ведь сам сказал, командир, что они должны понести наказание.
– Приманку? – скептически переспросил Плавт.
– Так точно, командир, – ответил Веспасиан, энергично кивая, но тут же понял: чтобы убедить Плавта согласиться с замыслом, который только начал вызревать в его голове, потребуется нечто большее, нежели с энтузиазмом высказанное предложение принести Третью когорту в жертву. – Командир, может быть, вернемся ко мне в шатер и обсудим мой план в деталях? Для этого мне необходима карта.
– План? – с подозрением откликнулся Плавт. – Не знай я тебя лучше, мог бы предположить, что ты и сам причастен к этому побегу. Смотри, чтобы этот твой план не оказался очередной безрассудной фантазией.
– Нет, нет, командир. Ничего подобного. Надеюсь, ты согласишься с тем, что он хорошо послужит всем нашим целям.
Плавт задумался. Веспасиан ждал, изо всех сил стараясь не выказать ни малейших признаков возбуждения, из-за которого каждый мускул его тела испытывал невыносимое напряжение.
– Вот, командир, – промолвил Веспасиан, разложив карту на походном столе.
– Очень красиво, – холодно отозвался Плавт и поднял глаза на легата. – Но может быть, ты все-таки объяснишь, что в этой карте такого интересного?
