— Неужели? А я думала, что они будут сражаться до
победного конца. Неужели мои аргументы их не убедили?
— Нет, моя новость из разряда приятных. Майкл Арнольд
сказал, что он впечатлен твоей работой. Из твоего письма им стало ясно, что
продолжать процесс бессмысленно.
— И что же они нам предлагают?
— Два миллиона и покрытие всех расходов.
— О Боже!
— Я уверен, что твой клиент согласится.
— Да, практически это означает, что все его требования
удовлетворены. Вряд ли бы мы добились такой компенсации в суде.
— Я тоже так думаю. Послушай, я намерен купить
бутылочку шампанского по такому случаю. Не составишь мне компанию за ужином?
— Нет, Джонатан, благодарю покорно! — твердо ответила
Кейт.
— Так или иначе, я поздравляю тебя с победой! Надеюсь,
что и впредь мы будем сотрудничать столь же успешно.
Кейт положила трубку и попросила Шерон сообщить эту
радостную новость их клиенту — Джеймсу Александеру Хар-дингу, а также попросить
его подтвердить факсом свое согласие на мировое соглашение адвокату Смиту,
который и завершит все формальности с адвокатом ответчика.
Неожиданный успех окрылил Кейт: он существенно поднял ее
авторитет в глазах руководства фирмы и повысил ее долю доходов. Такое событие
надлежало отпраздновать, и не хуже, чем ее предыдущую победу.
Вот уже второй день Кейт носила в своей сумочке письмо. Она
то доставала его и перечитывала, то снова прятала. Она включила переговорное
устройство и сказала:
— Шерон, прошу пять минут меня не беспокоить! — Ей
не хотелось, чтобы секретарь случайно вмешалась в ее интимную беседу.
Порывшись в сумочке, она достала письмо, пробежала его,
наморщила лоб и, решив для верности воспользоваться своим мобильником, набрала
номер.
— Алло! — отозвался далекий женский голос.
— Это Памела? — спросила Кейт.
— Да! Подождите минуточку, я остановлю машину, и мы
поговорим.
Кейт услышала звук работающего двигателя, затем он стих, и
женский голос с сильным американским акцентом произнес:
— Вот так-то лучше. Кто говорит?
— Я поместила объявление в газете, вы мне написали…
— Ах это вы! Привет. Рада слышать ваш голос. Как вас
зовут?
— Кейт.
— Прекрасное имя, отлично звучит.
— Вы не хотели бы со мной встретиться?
— С удовольствием. Сейчас я еду в Лидс, но завтра
вернусь.
— Меня это устроит. Может быть, встретимся в
каком-нибудь баре?
— Отличная идея! У меня в квартире сейчас ремонт, и мне
пришлось временно поселиться в отеле на Парк-лейн. Вы знаете «Карлтон-отель»?
— Да, конечно.
— Давайте встретимся там в баре в восемь часов.
— Чудесно!
— У вас есть моя фотография, так что вы меня узнаете.
— Я надеюсь.
— Замечательно. До встречи, лапочка!
Кейт отключила телефон. Ей вдруг стало душно, хотя в
кабинете работал кондиционер. Над верхней губой у нее выступила испарина.
Становилось все жарче. Выпуски телевизионных новостей
изобиловали пугающими прогнозами о грядущих глобальных засухах и данными о
рекордно высоких температурах. Компании по водоснабжению ограничивали
пользование пожарными кранами на юге Англии.
Жара не давала Кейт уснуть. Впрочем, бессонница могла мучить
ее и по другой причине. Она легла спать пораньше, надеясь, что обретет в
спальне — наиболее прохладной комнате в доме — желанный покой, и попыталась
почитать, но не смогла, потому что за день глаза у нее слишком устали.
Слипаться они, однако, не желали, и Кейт, отложив на тумбочку книгу, стала
думать о завтрашнем вечере.
Голос Памелы звучал в трубке жизнерадостно и уверенно. Кейт
представила, как она будет выглядеть в баре: скорее всего будет сидеть за
столиком, закинув ногу на ногу и устремив куда-то загадочный взгляд.
Дункан разбудил дремавшего в подсознании Кейт сексуального
джинна, выпустил его из бутылки, и теперь все ее существование стало иным. Она
стала ненасытной, ее плоть жаждала все новых и новых острых ощущений.
То, что Кейт узнала от Сары, ее несколько успокаивало и
обнадеживало. Раньше слово «лесбиянка» вызывало в ее воображении образ грубой
женщины в мужском наряде, с гладко зачесанными назад волосами и накладными
грудями. С такой ей не хотелось бы иметь дело. Но с Габриеллой, изящной и
утонченной дамой, она бы с удовольствием легла в постель.
Кейт отбросила простыню, которой укрывалась, и осталась
голой. За окном светила полная луна, в ее свете тело казалось серебристым. Кейт
отчетливо видела свои полные груди, плоский животе волосиками на лобке,
стройные ноги. Между ними возникло приятное волнение, стали набухать и твердеть
соски…
Она сжала груди руками и помассировала их, ощущая пульсацию
в сосках. Из чистого любопытства, без всяких греховных мыслей, она сдавила
соски пальцами — и пульсация усилилась.
Ей вспомнилось, как лизал и сосал их Питер, и ее обдало
жаром. Она легонько застонала и повела бедрами. Подняв голову, она посмотрела
на кушетку, стоящую напротив кровати, и представила, что на ней сидит Марианна,
одетая в черный атласный купальник. Словно наяву ей представилось, как выпирают
ее маленькие груди под блестящей тканью, как рука тянется к промежности, где
скрывается ее маленький дружок — проказник вибратор.
Рука Кейт непроизвольно оказалась на лобке, и ее пронзило
током от прикосновений к влажным волосикам. Пальчик стал нащупывать клитор…
— Нет! Только не это! — воскликнула она и
отдернула руку от заветного местечка.
Напуганная своим поступком, она вытянула руки вдоль тела,
зажмурилась и замерла, прислушиваясь к гулкому стуку сердца, не желавшему
успокаиваться. Кожа покрылась пупырышками.
Кейт легла на живот, злясь на себя за то, что начала нечто
такое, что не намеревалась завершать. Рука ее потянулась к ящику шкафчика, в
котором хранились шелковые шарфы, и, нащупав один из них, достала его. Затем
она спустила ноги с кровати, села и, аккуратно сложив шарф в узкую повязку,
завязала ею глаза, настолько плотно, что ей стало чуточку больно. В клиторе
тотчас же возникла пульсация.
Кейт потянулась рукой к ящичку и достала вибратор, ощущая
томительную тяжесть внизу живота и в груди. Вновь вытянувшись на спине, она
сжала ноги и почувствовала, как по ним потек сок.
Перед ее мысленным взором вспыхнули и заплясали красочные
картины и образы: Питер, лежащий на кровати со стоящим фаллосом; Джерард,
стягивающий темным шелковым платком ей глаза; Том, засаживающий ей пенис;
Памела, улыбающаяся своей загадочной улыбкой.
