— И долго ты еще здесь будешь жить? — спросила
Кейт, испытывая некоторую робость, сопоставимую с той, которая охватывала ее
раньше при встрече с мужчинами, в те минуты, которые отделяют слова от
поступков: когда согласие лечь в постель уже дано, но еще не подтверждено
действием.
— Приблизительно месяц, пока не закончится ремонт в
моей квартире.
— А где она находится?
— Неподалеку, на Гросвенор-сквер.
— Шикарный район! — Кейт выразительно усмехнулась.
— Послушай, я поняла, что у тебя на уме. Не думай, я не
такая. Просто у меня богатый папочка, он сколотил приличное состояние на
биржевых спекуляциях и не скупится на подарки для дочери, — развеяла ее
подозрения американка.
— В самом деле? — с сомнением прищурилась Кейт.
Памела погладила ее по плечу и спине. У Кейт побежали
мурашки по коже. Памела похлопала ее по ягодицам:
— Классная задница! Позволь мне показать тебе свои
апартаменты, — сказала она и повела гостью обратно в холл, откуда можно
было попасть, через вторую дверь, в спальню. Памела распахнула дверь и сказала:
— Здесь мой будуар, там — дверь в ванную.
— Все очень мило, — сказала Кейт. Заглянув в
ванную, пол которой тоже был мраморный, она стала осматривать интерьер комнаты.
Большая двуспальная кровать была покрыта изящным покрывалом, дверцы стенного
шкафа раскрашены под черепаший панцирь, в тон туалетным столикам и комоду.
Памела усмехнулась и, подойдя к Кейт вплотную, взглянула ей
в глаза:
— Ну а теперь настал момент, когда тебе пора резко
делать отсюда ноги.
Кейт улыбнулась. Сердце ее застучало как барабан, однако
убегать она не собиралась. Не для того она сюда пришла, чтобы струсить в
последний момент. Однако робость, внезапно охватившая ее, не позволяла ей
переступить запретную черту. Она живо представила себя на огромной кровати
вместе с Памелой, собралась с духом и сказала:
— Не беспокойся, я не убегу.
— Вот и чудесно!
Памела шагнула к ней и дотронулась до ее щеки. Потом она
наклонилась и прикоснулась губами к ее губам, взяв рукой за шею. Их губы
слились в поцелуе, Кейт порывисто обняла Памелу за плечи и просунула ей в рот
язык.
Ее поразило, насколько сильно поцелуй с женщиной отличается
от поцелуя с мужчиной. Тело Памелы таяло в ее руках, а рот оказался очень
податливым и нежным. Их языки столкнулись и затеяли игру, словно бы соревнуясь
в проворности. Груди Памелы уперлись в груди Кейт, и соски у них обеих
отвердели и набухли. Войдя во вкус, Кейт стала тереться о Памелу животом, потом
согнула ногу в колене и прижалась им к ее промежности.
— Эй, подруга, сбавь обороты! — осадила ее
американка. — Не гони лошадей! Займемся этим с чувством, с толком, с
расстановкой. Ты согласна, крошка?
Кейт отпрянула, тяжело дыша.
— Я не думала, что почувствую такую разницу!
— А почему бы нам не устроиться на кровати с полным
комфортом? Для начала расстегни мне молнию, не в службу, а в дружбу.
Памела повернулась к ней спиной. Кейт нащупала язычок молнии
кружевного платья и потянула за него. Памела вынула из рукавов руки, и платье
упало к ее ногам. Тело у нее оказалось гладким и загорелым. Памела с.ма
расстегнула на спине застежку бюстгальтера, отшвырнула его, обернулась и
нахально уставилась на Кейт. Груди у нее были небольшие, но плотные, с темными
кругами вокруг малиновых сосков размером с вишню.
Кейт давно не видела голую грудь другой женщины. Она не
посещала спортивных залов и оздоровительных центров и потому не сталкивалась с
голыми женщинами в душевых, как не имела она обыкновения ходить в большие
магазины с примерочными, где женщины раздеваются до трусов.
Памела поставила ногу на кровать, расстегнула молнию на
ботинке и скинула его. То же самое она проделала и со вторым ботинком, затем
стянула колготки и осталась в черных трусиках.
— Теперь твоя очередь, милочка! — сказала она и
сдернула с кровати покрывало.
Кейт задрала подол красного трикотажного платья и, стянув
его через голову, осталась в колготках телесного оттенка, белых ажурных
трусиках и лифчике. Памела легла на кровать.
— Хотелось бы мне знать, чего ты ожидаешь,
крошка? — спросила она.
— Ожидаю? — переспросила Кейт, снимая туфли на
шпильках.
— Думаешь, что я сейчас пристегну к себе здоровенный
пластиковый пенис и трахну тебя им?
Кейт расхохоталась:
— А ты обычно именно так и поступаешь?
Она присела на кровать и попыталась справиться с застежкой
бюстгальтера, но та не поддавалась, возможно, потому, что пальцы Кейт тряслись
и не слушались ее.
— Позволь мне тебе помочь! — Памела села и ловко
освободила груди Кейт от оков. Вид торчащих сосков привел ее в восторг. —
Какая прелесть! — воскликнула Памела и принялась сосать ей левую грудь,
время от времени облизывая сосок языком, как шаловливый ребенок лижет
мороженое. Кейт разомлела.
Памела вошла во вкус и, встав на колени, стянула с нее
бюстгальтер и отшвырнула его в угол. Не медля ни секунды, она сжала Кейт обе
груди и, потискав их, воскликнула:
— Классные сиськи! За такие и убить можно.
Она стала теребить соски, зажав их между пальчиками,
одновременно целуя Кейт шею и плечи. Дрожь пробежала по ее телу, она закинула
голову. Памела начала ласкать языком ее уши, целовать в закрытые глаза и
чувствительные места за ушными раковинами.
Не совладав с эмоциями, захлестнувшими ее, Кейт оторвала
руки Памелы от своих грудей, извернулась и навалилась на нее сама. Их разгоряченные
тела переплелись, уста растаяли от сладостных поцелуев, а языки пустились в
ритуальную лесбийскую пляску. Изнемогая от похоти, блудницы начали кататься по
широкой кровати, норовя окончательно раствориться одна в другой и сгореть в
пламени страсти.
— Я страшно возбудилась, — призналась Кейт,
прижимаясь лобком к бедру Памелы.
— Это очевидно, — отозвалась та и сильнее нажала
мокрым коленом на низ ее живота.
Кейт застонала от удовольствия, продолжая удивляться своей
восприимчивости к женским ласкам. Ей казалось, что она войдет во вкус
лесбийской любви постепенно, привыкая к ней медленно, шаг за шагом. На деле все
обернулось иначе. И, нырнув с головой в стремнину непривычных ощущений, она
была приятно поражена, обнаружив, что тяга к мужчинам не препятствует ее
забавам с женщинами. Ощущение же своей вины за нарушение табу лишь придавало
этим играм остроту.
Внезапно Памела провела ловкий маневр и, вытянув ноги,
перевернула Кейт на спину, чтобы перехватить инициативу. Она стала тискать Кейт
с такой неистовой страстью, что бедняжка застонала и заохала. Памела опустилась
еще ниже и принялась лизать ей пупок и лобок.
