Почему этот Девонфилд не выходит у нее из головы? Она
рок-звезда. Она может заполучить любого, кого только захочет, но, оказывается,
ее тянет к человеку, который вообще ничего не хочет. Амелия закрыла глаза и
попыталась мысленно представить себе его лицо. Его серые глаза с морщинками от
смеха, которые протянулись до самых щек, когда она рассмешила его какой-то
пустой шуткой. Его губы, прямые и серьезные, но складывающиеся в подобие
улыбки, перед тем как поцеловать ее.
Амелия продолжала раскачиваться. Снова закрыв глаза, она
вспоминала его руки. Руки, которые обнимали ее. Поддерживали ее, когда он
выводил ее на безопасную тропку из своего заброшенного дома. Руки, которые
передавали ей соль за кухонным столом. Большие, сильные руки с длинными
пальцами и безупречными ногтями, которые прикасались к ее вздрагивающей спине.
Он прикасался к ней как возлюбленный. Он осторожно и
медленно гладил ладонями ее тело. Он был похож на потерявшего зрение человека,
который пытался запомнить навсегда картину или образ. Она не помнит, чтобы с
ней так нежно, так любовно обращались. Никто еще не прикасался к ней так,
словно она представляла собой некую драгоценность или редкий нежный цветок.
Никто до Девонфилда и после него.
А его поцелуй… Тысячи поцелуев, которые он запечатлевал на всем
ее теле… Легкие, словно прикосновения лепестка. Иногда крепкие, как будто он
хотел выпить весь воздух из ее легких. Его упругий язык, который боролся во рту
с ее собственным. Язык, который скользил по всему ее телу… по животу… между
бедер… касался ее похотника.
Амелия почувствовала возбуждение уже при одном воспоминании
о нем. Она закрыла глаза и увидела макушку его головы между ее ног. Его руки,
удерживающие ее бедра в раздвинутом положении. У Амелии шевельнулся и
задергался похотник при этом воспоминании. Боже, как он сосал! Она слышала его
прерывистое громкое дыхание. И какой обильный поток в конечном итоге хлынул из
нее!
Ее похотник все сильнее вибрировал и рассылал сладостные
сигналы по всему телу. Амелия чувствовала себя наэлектризованной с головы до
пят.
Как жадно он тогда ее целовал! Как сладко тискали ей груди
его сильные и в то же время ласковые руки! А потом он покрывал груди поцелуями.
Лизал и сжимал губами тугие соски. И она выгибалась ему навстречу. Она стонала
и прижимала его голову к своей промежности.
Затем Амелия представила себя лежащей на кровати с
раздвинутыми ногами. Его пенис толкается в срамные губы, и она собственноручно
направляет его в полыхающую расщелину, в ноющее влагалище. Ее руки лежат у него
на ягодицах. Как легко входит в нее его ствол, кажется, они созданы друг для
друга. Приняв пенис в себя, ее влагалище затем плотно обхватило его, словно
желая удержать его навсегда.
«Да, да», – прошептала она, обняв его за голову, когда
он начал акт совокупления.
Похотник Амелии вибрировал и дергался все сильнее. И вдруг
она поняла, что на нее накатывает небывалой силы оргазм.
А тем временем небо заволокли тучи, и на пустынный парк
упали первые капли дождя. Амелия подставила лицо дождю, который стал целовать и
ласкать не только ее лицо, но и шею. Она подумала, что этот дождь – какое-то
доброе предзнаменование.
Амелия сошла с качелей и запахнула на себе жакет. Сейчас она
чувствовала себя намного счастливее, чем полчаса назад.
Она знала, что непременно снова увидит Девонфилда. Нужно
найти способ заставить его хотеть ее так же, как она хотела его.
Глава 22
– Дорогая, – сказала Ровена, когда они садились в
лимузин, – я знаю, что, возможно, сейчас не совсем подходящее время
говорить об этом, но ты должна понять, что мы начинаем работу над новым
альбомом сразу же по окончании турне. А это произойдет завтра вечером.
Амелия посмотрела в окно на дома, мимо которых они
проезжали. Она слышала, что сказала Ровена, однако никак не отреагировала.
– У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?
Композиции, которые ты хотела бы исполнить? Артисты и продюсеры на примете?
Соображения о новой прическе?
Амелия снова ничего не ответила.
– Я думаю, возможно, Фредди Стерлинг тебе подойдет. Он
сейчас на слуху. Сделал последний альбом «Марашино Черриз»…
– Чей альбом?
– «Марашино Черриз». Это те ребята, которые всегда
фотографируются без одежды.
– Ах эти…
Амелия продолжала смотреть в окно.
– Мы не станем обсуждать это сейчас, – сказала
после паузы Ровена, – но подумать тебе об этом следует. Мы больше не можем
держать Робина… Подумай о своих любимцах и дай мне знать как можно скорее.
– Я уже думала об этом, – сказала Амелия, когда
шофер припарковал машину.
– Очень хорошо! Так почему же ты не говоришь? Кого ты
приметила, малышка?
Амелия проглотила ком в горле.
– Что ты скажешь о Тони Девонфилде?
Ровена изумленно вскинула брови:
– Душа моя, он чудесно подошел бы, но я даже сомневаюсь
в том, что он жив.
Они прошли через гулкий стадион к комнате для переодевания.
У Ровены был ключ. Она открыла и с присущей ей торжественностью показала Амелии
ее персональное место, где она проведет два вечера. Как обычно, комната была
завалена цветами и игрушками. Смахнув одну из них со стула, Амелия бросила на
него свою сумку.
От нечего делать Амелия взяла карточку, прикрепленную к
букету алых роз. Их было двенадцать, они уже слегка привяли. «Я люблю вас. Не
могли бы вы выйти за меня замуж?» – прочитала она записку, написанную красными
чернилами. Амелия фыркнула. От кого это? Она перевернула карточку, не надеясь
увидеть знакомое имя.
– Бредли Ферншоу из Луббока, штат Техас, говорит, что
хочет на мне жениться, – сказала она Ровене.
– Все хотят жениться на тебе, Амелия. – Ровена
поцеловала свою подопечную в щеку, оставив там легкий оранжевый кружок губной
помады. – Все тебя любят.
Ровена посмотрела на факс, который только что сунул ей в
руки Франклин. Он был из Лондона, в нем извещалось, что Амелия выдвинута
номинантом на Британскую премию.
– Невероятно. – Ровена снова перечитала
факс. – Лучшая артистка, лучшая игра… – Список номинаций был очень
длинный. – Ты просто должна что-то выиграть.
Амелия снова с неудовольствием посмотрела на море цветов.
Взяла еще одну карточку. Подпись расплылась от капель, падавших с цветка, но
Амелия вздрогнула – ей показалось, что карточка подписана Девонфилдом.
– Ровена, чья подпись стоит на этой карточке? –
взволнованно спросила она.
Ровена оторвала взгляд от столь интересного факса и бросила
взгляд на карточку, которую Амелия сунула ей под нос.
– Тут все расплылось… Мне кажется, что это слово
«преданность».
