8
Статья вышла через три дня. Маленькая и какая-то безликая.
Алина, купившая газету в киоске и перечитавшая ее три раза подряд, была
разочарована.
Последние дни вообще выдались безрадостными. От Макса не
было ни слуху ни духу, зато Эдик одолевал. Ему не терпелось получить обещанный
подарок, и нежелание Алины ускорить момент его злило. «В день моего рождения
твоя мама уже будет дома, и мы не сможем сполна насладиться друг другом, –
зудел он. – А сейчас ты сама себе хозяйка, и мы можем уехать с тобой
куда-нибудь на несколько дней. В Сочи, например!». Но Алина, несмотря на
желание побывать на море, категорически не хотела отправляться в Сочи с Эдиком.
Как и позволить ему наслаждаться собой. Час-два она еще его потерпит, но о
нескольких днях пусть даже не мечтает!
Единственным приятным было отсутствие Ганиной. Та улетела на
турнир, и Алина наконец отдохнула от ее дружеского внимания. Да и возможность
хоть ненадолго выйти из ее тени радовала. Алина стала гораздо лучше играть, и
если б не Снежана, считалась бы самой перспективной из всех занимающихся в их
спортивной школе девушек.
Газету со статьей Алина выкинула в урну, выйдя из здания
после тренировки.
– Ну вот! – услышала она. – А я думал, на память
оставишь.
Вскинув голову, Алина увидела Макса. Он широко улыбался,
стоя возле своей колымаги.
– Я тебе экземпляр привез, но вижу – зря. Во-первых, ты уже
статью прочитала, а во-вторых, она тебе не понравилась.
Алина пожала плечами. Девушка не хотела признаваться, что
ждала чего-то если не восторженного, то написанного с симпатией к ней. В статье
же излагались голые биографические факты да выражалось сдержанное сожаление по
поводу проигрыша в последнем турнире.
– Готов искупить свою вину, – серьезно сказал Макс.
– Кровью?
– Если понадобится. Но вообще-то я хотел тебя в кино
пригласить. И накормить мороженым после. Пойдет как альтернатива кровопусканию?
Он так заразительно улыбнулся, что губы Алины непроизвольно
растянулись в ответной улыбке. А чуть позже она со смешком воскликнула:
– Черт с тобой, уговорил!
Макс проводил ее до подъезда и вернулся к своей машине не
сразу. Сначала обнял Алину за талию и поцеловал. Но не в щеку, как собирался, а
в губы. Потому что Алина чуть повернула голову и подставила приоткрытый рот,
словно приглашая коснуться ее не по-дружески, а чувственно и нежно.
Целовался Макс удивительно здорово. Алина и не предполагала,
что поцелуй может доставить такое удовольствие. До Макса Малахова ее целовали
десятки мужчин, но ни один не делал этого так головокружительно хорошо.
Ровесники-спортсменчики целовались неумело: губы терзали так, что они потом
болели. Те, кто взрослее, тот же Эдик, слюнявили, и девушке хотелось быстрее
прекратить процесс и утереться. Но с Максом Алина могла бы целоваться до утра.
Да вот только времени у него не было.
– Все, красавица, мне надо бежать, – выдохнул он, с
сожалением оторвавшись от ее губ. – Иначе я тут застряну до утра... –
Макс коротко чмокнул ее в порозовевшую щеку. – Целуешься обалденно! И
вообще ты прелесть!
Он сбежал по ступенькам крыльца, но перед тем, как
направиться к машине, обернулся и послал Алине воздушный поцелуй.
– Пока! – сказала она, изобразив, что его ловит.
– Пока! – ответил парень и заспешил к машине.
Когда оранжевое безобразие скрылось из виду, Алина вошла в
подъезд и, тихо напевая, стала подниматься на свой этаж. Настроение было
удивительное! Но мыслей о том, что она влюблена, все еще не возникало. Возможно,
Алина просто гнала их прочь? И не потому, что Макс был неподходящим кандидатом
на роль любимого, – в ее планы вообще не входило кем-то увлекаться.
Женщина, чтобы добиться задуманного, должна оставаться бесстрастной. Иначе
глупостей можно натворить!
Когда Алина подошла к двери и сунула ключ в замочную
скважину, она услышала телефонную трель из ее квартиры. Чертыхнувшись, Алина
распахнула створку и влетела в прихожую. Проигнорировать звонок было нельзя:
вдруг это из больницы?
– Алло! – выпалила Алина, схватив трубку. И услышала
недовольный голос Эдика:
– Где тебя носит?
– К маме ездила.
– Что ты мне рассказываешь? Приемные часы до шести, а сейчас
уже начало девятого.
– Потом прогулялась с подружкой. Нельзя, что ли? –
рассердилась Алина. – И вообще... Ты чего звонишь?
– Хотел тебе радостную новость сообщить.
– Валяй, сообщай.
– Теперь уж и не знаю, стоит ли.
– Как знаешь! – фыркнула она и собралась бросить
трубку, но тут услышала:
– Я тебе машину присмотрел.
– Правда? Ой, как классно! – сменила гнев на милость
Алина. – И какую?
– Ты мне столько раз говорила, что хочешь
«Фольсваген-жук»...
– Ты подаришь мне «жучка»? – взвизгнула она
радостно. – Желтого?
– Желтый – не твой цвет, детка. Тебе идеально подойдет
голубой. Не находишь?
Алина представила автомобиль этого цвета и согласилась, что
голубой даже лучше желтого.
– Так ты довольна? – спросил Эдик.
– Очень.
– Отлично. Тогда записывайся на курсы вождения, их я тоже
оплачу.
– Класс!
– Только у меня условие.
– Какое?
– Ты сама знаешь, Алина, какое, не строй из себя дурочку. Я
хочу, чтоб ты отдалась мне послезавтра. Потому что в свой день рождения я с
семьей буду на Канарах.
– В таком случае я отдамся тебе, когда вернешься.
– Нет, послезавтра.
По его тону было понятно, что на сей раз Эдик не изменит
своего решения. Пришлось Алине согласиться.
– Хорошо. Только я хочу, чтоб это произошло в шикарной
обстановке: на кровати с балдахином, при свечах, и чтобы был камин. Я всегда
мечтала заняться любовью перед зажженным камином. Как в кино.
– Все будет, дорогая. Я закажу номер в самом дорогом отеле.
И буду с тобой так ласков и нежен, что ты запомнишь свою первую ночь любви на
всю жизнь...
Представив себе эту ночь, Алина передернулась.
– А теперь я должен с тобой попрощаться, – промурлыкал Эдик,
у которого после Алининого согласия настроение резко улучшилось. –
Спокойной ночи, сладких эротических снов... Я явлюсь к тебе в одном из них.
«Не дай бог!» – подумала Алина и, положив трубку, пошла
дочитывать «Камасутру».
9
Вот и свершилось!
Алина, обмотавшись банным полотенцем, выбралась из ванны и
встала перед зеркалом. Выглядела она так же, как и раньше. Разве что щеки
сейчас чуть румянее, чем всегда, да глаза как-то по-особенному сверкают.
