«Я бы сказала – врагов! – мысленно поправила брата
Алина. – Меня хотят «утопить», что очевидно. Именно меня, поскольку
«Олимпус» – мое детище. Выходит, тот, кто купил «Артемиду», меня ненавидит.
Поэтому хочет и моей физической смерти...»
«А если все не так? – тут же возразила себе
Алина. – Вдруг кто-то всего лишь стремится завладеть «Олимпусом», вот и
решил убить меня? К нам уже не раз «подкатывали» с предложением продать фирму,
и Руслан был не против, но я всегда отвечала категорическим отказом. Если я
умру, «Олимпус» быстро сменит владельца, и им наверняка станет тот, кто рулит
«Артемидой», а значит...».
– В общем, Руслан, я на тебя надеюсь, – вынырнув из
своих неприятных размышлений, сказала Алина, подводя итог разговору. –
Когда станет известно хоть что-то, сразу сообщай мне.
– Есть, мой генерал!
Руслан вскочил с кресла и, щелкнув каблуками, дурашливо
отдал сестре честь. После чего развернулся на сто восемьдесят градусов и
промаршировал к выходу.
Когда дверь за ним закрылась, Алина достала сотовый и
позвонила Дятлову, чтобы назначить ему встречу на завтра – сегодня она никого
видеть не хотела.
3
Алина вышла за территорию стоянки и замерла возле ворот,
прислушиваясь к своим ощущениям. Ей почудилось чье-то пристальное внимание, но
сейчас совершенно точно за ней наблюдал не всегдашний преследователь.
«Видимо, это детектив, – решила Алина. – Ведь
Дятлов обещал установить за мной круглосуточное наблюдение, и один из его людей
находится где-то рядом...»
Оглядевшись и не обнаружив поблизости никого
подозрительного, Алина мысленно похвалила работника сыска. Хорошо маскируется,
не придерешься!
Постояв еще немного, она направилась к дому. Шла резво, а
все потому, что наплевала на красоту и обулась в кроссовки. Со стороны она
наверняка выглядела смешно: элегантное пальто, изящная сумка через плечо,
тонкие колготки, развевающийся шелковый шарф и – спортивная обувь. За границей,
особенно в Америке, таким видом никого не удивишь, а вот в России барышни
привыкли быть всегда при параде. На Алину прохожие косились с недоумением, но
ей было плевать. Хотелось поскорее оказаться в квартире, чтобы побыть одной.
Людей, которым постоянно нужно общение, она не понимала. Неужто им не недоедает
говорить и слушать? Ей самой после трудового дня, во время которого постоянно
приходилось с кем-то что-то «перетирать», хотелось одного – тишины. И чтобы
никто не мелькал перед глазами. Раньше, когда они жили с мужем под одной
крышей, ей было очень некомфортно без своего «гнездышка». Хорошо, что теперь
оно появилось, и можно наслаждаться одиночеством...
– Привет! – услышала она знакомый голос. – А я
тебя уже больше получаса жду.
Подняв глаза, Алина увидела Давида. Он восседал на своем
мотоцикле, держа шлем в руке. Волосы его растрепались, но это нисколько его не
испортило. Казалось, парня невозможно изуродовать. Не выспавшийся, нечесаный,
небритый, больной, уставший, побитый (он занимался боксом и частенько ходил с
фингалами), он всегда выглядел очень привлекательно и сексуально. Огромные
серо-зеленые глаза, крупный нос, яркие пухлые губы – его лицо можно было смело
помещать на обложку модного журнала. Алина пару раз предлагала Давиду
попробовать себя в роли модели, но тот считал это не мужским занятием.
– Устала? – участливо спросил Давид, бросив взгляд на
ее кроссовки.
Она молча кивнула. Тот факт, что Давид сдержал данное в
записке обещание, не порадовал ее. Алина планировала провести вечер одна, а тут
нате вам – гости. Понятно, что с любовником можно не церемониться (даже не
разговаривать, если нет желания), но все равно придется натыкаться на него
взглядом...
– Здравствуйте, Алина Маратовна! – донеслось из-за
плеча.
– Добрый вечер, – откликнулась Алина, повернувшись.
Оказалось, приветствует ее никто иной, как господин Пашкин. – Какими
судьбами, Николай... Простите, запамятовала, как вас по батюшке…
– Семенович.
– Так какими, Николай Семенович?
– С соседями вашими беседовал. Потом с продавщицей
мороженого.
Алина припомнила девушку с фирменной тележкой «Нестле», мимо
которой постоянно ходила по утрам и иногда, когда не очень поздно возвращалась,
по вечерам.
– В общем, работаем по вашему делу... Вернее, по делу вашей
домработницы.
– И каковы результаты?
– Результаты есть. Именно поэтому я и решил к вам подойти,
когда увидел, что вы приближаетесь к подъезду.
– Вскрытие уже произведено?
Пашкин согласно кивнул. Но не головой – губами. Да, да,
вытянул их утиным клювиком, а затем опустил к подбородку. Определенно Пашкину
нужно было с такой богатой мимикой идти не в милиционеры, а в артисты. Комик бы
из него вышел превосходный. Не хуже Джима Керри!
– И что оно показало?
– Гражданка Абрамова перед смертью ничего не ела, зато
занималась сексом. Обнаружен тальк от презерватива. А умерла она, как и
предполагалось, от повреждений внутренних органов, появившихся вследствие удара
ножом.
– Подозреваемый у вас все тот же?
Пашкин покосился на Давида и, понизив голос, предложил:
– Может, отойдем? Или у вас от него нет секретов?
– Говорите, Николай Семенович.
– Можете спать спокойно – убийца пойман.
– Вы серьезно?
– Разве такими вещами шутят? Два часа назад супруг вашей
покойной домработницы, Дмитрий Абрамов, был задержан.
– Он признался в убийстве?
– Естественно, нет. Сейчас наша основная задача отыскать
доказательства его вины. Но я не сомневаюсь: они найдутся. Мороженщица уже
опознала его по фотографии. Сказала, видела этого мужчину в робе сантехника.
Так что, Алина Маратовна, повторяю: можете спать спокойно, вам ничто не
угрожает. И все глупости о том, что убить хотели вас, из своей красивой головки
выкиньте.
Пашкин учтиво кивнул, что означало «прощайте», и удалился.
– Не убедил он тебя? – спросил Давид.
– Я осталась при своем мнении.
– Не веришь свидетельнице?
– Она увидела бороду и решила, что это был Абрамов, вот и
все.
– Кушать хочешь? – сменил тему Давид.
– Немного. Весь день на кофе.
– Я купил королевских креветок и прочих морских гадов. Знаю,
ты любишь салаты-коктейли из них. Приготовлю тебе сейчас... – Он кивнул на
дверь. – Пошли?
– Давид, ты меня извини... – Алина не хотела обижать
парня, но желание остаться одной было сильнее всего остального. – Но я
тебя не приглашаю.
Молодой человек сразу сник. Мощные плечи сгорбились, голова
опустилась на грудь. Но Алину эта метаморфоза не разжалобила, а разозлила.
