– Блюдешь фигуру?
– Просто аппетита нет.
– А мы покушаем, да, Мирочка? – И она так нежно
потрепала подружку по плечу, что у Алины закрались кое-какие подозрения.
– Я бы и вина выпила, – сказала Мира, потеребив серьгу
в носу. – А ты как насчет красного сухого?
– Не против. – И Снежана переключила внимание на Алину:
– А ты будешь?
– Нет.
– Не пьешь, не ешь... А с остальным как?
Пикироваться с Ганиной у Алины не было никакого желания,
поэтому она бросила сухо:
– Может, сразу к делу перейдем?
– Да у нас с тобой вроде и дел никаких нет... Не понимаю, о
чем говорить.
– Зачем тогда на встречу согласилась?
– Посмотреть на тебя хотела. Я, конечно, видела тебя по
телевизору и на фотографии в журналах пару раз натыкалась, но живьем... –
Снежана окинула Алину внимательным взглядом. – Вынуждена констатировать,
что выглядишь ты замечательно. Я-то думала, это фотошоп и умелая операторская
работа...
– Теперь, когда ты удовлетворила свое любопытство, могу я у
тебя кое-что спросить?
– А по-моему, – вдруг влезла в разговор Мира, –
ты, Снежа, сильно преувеличиваешь...
– Ты о чем, дорогая?
– Госпожа Валентайн, конечно, довольно привлекательна, но уж
не так сногсшибательна, как ты расписывала.
– Ты говоришь точно так же, как мой бывший муж, –
рассмеялась Ганина. – Когда-то давным-давно я вот так же расписала ему
Алину, а он потом заявил, что я ее идеализирую... Девица, как девица, ничего
особенного, сказал он.
– Вот и я говорю.
– Только это не помешало ему ее в постель затащить.
– Эка невидаль! – фыркнула Мира. – Твой Малахов ни
одной юбки не пропускал. И ко мне недавно приставал, да быстро по ушам
получил...
Алина слушала их и не могла отделаться от ощущения, что она
тут лишняя. Или нет, не так. Она – пустое место. Ее будто не замечают. И это
Алину разозлило. Но она не могла доставить Ганиной такой радости, как
демонстрация своего бешенства, поэтому следующая реплика была брошена
совершенно спокойным тоном:
– Я знаю, что вы с Брехт объединили усилия. По одиночке-то
вам со мной тягаться слабу, вот и скооперировались.
– Макс проболтался?
– Он самый.
– Я так и думала, что не надо его посвящать...
– Брехт не устояла и рассказала обо всем любовнику.
– Хочешь сказать, что у них...?
– А я тебе говорила! – вновь влезла Мира. – Я ж
чую, когда между людьми что-то есть... Они начинают одинаково пахнуть. Не зря
же говорят: снюхались.
– Так говорят не поэтому, дурочка, – нежно укорила
подругу Снежана. И Алина опять поймала себя на мысли, что между ними «что-то
есть».
Тут им принесли заказ, и барышни принялись за еду. Снежана
ела вяло, ковыряясь в рыбе, будто перед ней не форель, а речная плотва, и в ней
одни кости. А вот Мира поглощала свой обед с аппетитом, энергично орудуя вилкой
и помогая себе не ножом, а хлебом, который потом макала в подливку и отправляла
в рот. В ее манере было много детского, и Алине подумалось, что Снежана в
чем-то очень похожа на нее саму. По крайней мере, в выборе партнера (а в данном
случае – партнерши, сомнений у Алины больше не осталось) огромную роль сыграл
нереализованный материнский инстинкт.
– Ты что так плохо ешь? – спросила у подруги Мира и
стянула с тарелки Снежаны кусочек рыбы. – Не нравится, что ли?
– Нет, очень вкусно. Но ты же знаешь, какой из меня едок.
– Да уж... – Мира уставилась на Алину круглыми карими
глазами и добавила: – Вы не думайте, что она такая упитанная, потому что ест
много. Это ее из-за гормонов расперло. Пила их, чтобы забеременеть и выносить
ребенка, но не вышло... А килограммы никуда не делись. Что меня лично только
радует.
– Давно вы вместе? – не сдержала любопытства Алина.
– Давно, – ответила Снежана. – Около пяти лет.
Алина присвистнула. Пять лет – долгий срок. А если учесть,
что развелась Ганина только три года назад, то получалась забавная петрушка.
– Знаю, о чем ты подумала, – заметила Снежана. –
Да, мы начали встречаться, когда я еще была в браке.
– Потянуло на девушек?
– Разочаровалась в юношах. Благодаря тебе. А с Мирой мы
очень тесно общались – я ее тренировала, много времени проводили вместе. И не
только на корте. Когда мне было особенно плохо, она меня утешала... – Тут
Ганина спохватилась и свернула свои откровения: – Хотя все это тебя не
касается, закроем тему.
– А, между тем, это меня в некотором роде касается.
– Каким же образом?
– Моя покойная домработница, по некоторым данным, тоже была
неравнодушна к барышням.
– Да нас таких много, – широко улыбнулась Мира. –
Кстати, как ее звали? Может, мы знакомы... Если она на наших тусовках бывала, я
могу ее знать.
– Светлана Абрамова вряд ли на них ходила.
Мира задумалась.
– Нет, имя мне ни о чем не говорит. А тебе? –
обратилась она к Снежане.
– А мне – да.
И Мира, и Алина воззрились на Ганину с большим удивлением.
– У Ольги Брехт есть знакомая Света Абрамова, но не думаю,
что речь идет о покойной домработнице Алины. Совпадение, скорее всего.
– Откуда она ее знает?
– У Ольги брат рецидивист. В декабре он выходит. Только вряд
ли долго на свободе задержится... Гнилой мужик. Хотя Брехт ему дом купила,
небольшую лесопилку, а он, как тот волк из пословицы, все смотрит, сволочь, не
туда, куда надо... – Снежана осуждающе покачала головой. – А у
Светланы Абрамовой муж сидит вместе с Олиным братом. Женщины как-то в тюрьме
встретились, когда на свиданку ездили, и стали общаться.
Алина хотела задать еще несколько вопросов, но Снежана,
закончив трапезу (на тарелке осталось еще много еды, но она ее отодвинула),
решила взять быка за рога:
– Алина, давай ты скажешь мне наконец, зачем явилась, и мы
разойдемся. А то у меня дел полно...
– Я хочу предложить вам мировую. И узнать, какие условия вас
бы устроили.
– Ну... так неинтересно… – протянула Ганина.
– Зато мудро. Война, которую вы мне объявили, ни к чему
хорошему не приведет. Пострадаю ведь не только я, но и люди, работающие в моей
компании.
– С каких пор ты думаешь о ком-то, кроме себя?
– К тому же, – продолжила Алина, пропустив замечание
мимо ушей, – не факт, что именно вы одержите верх. Предупрежден, значит,
вооружен, и я могу считать себя защищенной как минимум противовоздушной
обороной.
