— Итак, я жду вас в пятницу на балу, — напомнил напоследок граф.
— Благодарю вас. Я приду.
Выйдя из кареты, я привычно подняла глаза к окну, относящемуся к спальне соседнего дома. С той стороны стекла безумно посверкивали уставшие от продолжительного дежурства глаза. Бедная Лукреция. Сперва её соседка приезжает на тюремной карете, а теперь на таком вот шикарном экипаже. Несчастная женщина окончательно запуталась в выводах. Одно она знала твёрдо: с нахальной газетчицей что-то нечисто. Ну, что сказать? Пожалуй, она была где-то права.
История с подвозкой на этом не закончилась. Я уже садилась ужинать, когда услышала интеллигентный стук в дверь. На пороге обнаружился тот самый слуга, который не так давно проводил меня до кареты. В руках он держал какой-то свёрток.
— Это вам от господина графа, — всё тем же предельно вежливым тоном произнёс он и, вручив мне свёрток, быстро растворился среди прохожих.
Я застыла на пороге с открытым ртом, хлопая глазами от неожиданности. Потом зашла внутрь, прикрыла за собой дверь и лишь тогда осторожно развернула передачу. Это оказалась ваза. Та самая, с приобретением которой я собиралась ещё денёк подождать.
В замок меня пропустили, как и в прошлый раз, без малейшей заминки. Бал был в самом разгаре, надо сказать, весьма шикарный, если учитывать отдалённость нашего графства от столицы. Повсюду сновали лакеи, державшие в руках подносы с напитками и изысканными закусками, играла незатейливая, лёгкая музыка, дамы и кавалеры, облачившиеся по такому случаю в самые лучшие свои наряды, танцевали или прохаживались по огромному помещению. Бал проводился на первом этаже, в зале, во все другие дни выполнявшем роль обеденного. Так он использовался по традиции, сохранившейся с тех времён, когда в одном и том же помещении трапезничали все обитатели замка, от его хозяина до самого последнего слуги, а разница в статусе определяла лишь место, отведённое человеку за длинным столом. Все остальные комнаты, большая часть которых располагалась на других этажах, для бала никак не подходили, поскольку были слишком малы.
Я, разумеется, никоим образом не вписывалась в общество собравшихся здесь людей, ни по своей одежде, значительно более скромной и, главное, менее дорогостоящей, ни с точки зрения манер. Однако я и не преследовала цели слиться с гостями, и потому подобное выделение из общей массы особенно меня не смущало. Прихватив какую-то сладость с подноса, любезно поднесённого мне лакеем, я весьма удобно устроилась в уголке возле узкого окошка и, разложив на своеобразном каменном подоконнике свои листки, увлечённо делала записи.
Я так увлеклась, что даже не заметила, когда возле того же самого подоконника остановился знакомый мужчина. И, подняв глаза, не успела вовремя придать им выражение "Не влезай — убьёт".
— Пройдёмся? — Кентон предложил мне руку.
— У меня здесь вещи, — буркнула я, бросая взгляд на свои листы.
Глупая отговорка, ничего не скажешь.
— Никто не украдёт твои бумажки, — поморщился дворянин.
Я пожала плечами. Алисдейр так и стоял передо мной с вытянутой рукой, а я не хотела привлекать к нашему диалогу внимание окружающих. Пришлось, с сожалением бросив прощальный взгляд на свои записи — главное, так, чтобы он это видел, — положить свою ладонь поверх его пальцев.
— Я прочитал последний номер недельника, — сказал Кентон, неспешно ведя меня по залу.
— Я безумно за тебя счастлива, — откликнулась я. После его последней выходки, когда нас с Люком фактически вышвырнули из дома безо всяких объяснений, соблюдать в общении правила этикета не хотелось абсолютно. — Правда, статья о лодыжках чрезвычайно смела и оригинальна?
— Меня не интересуют лодыжки, — отрезал он. — Во всяком случае не в статьях. Ты действительно опубликовала биографию Рейвена. А твой напарник ссылается в своей статье на монографию Светлоликого. Стало быть, я был неправ, заподозрив, что вы приходили за чем-то другим.
— Тоже мне великое открытие, — огрызнулась я. — Ну, и что теперь?
— Извини.
Я недоверчиво на него покосилась. Вроде не издевается.
— Ладно, тогда с тебя ещё два коктейля.
— А не сопьёшься? — прищурился он.
— Даже не мечтай.
— Это правильно. В таком обществе лучше сохранять бдительность.
— Угу, я заметила. — Я бросила на брюнета выразительный взгляд. — Синяк на запястье, между прочим, держался неделю.
— Пятно на брюках не сошло вовсе, — парировал Кентон.
— Скажи своей служанке, пусть попробует вывести при помощи горчицы, — вздохнула я.
— Сменив одно пятно на другое? Прекрасная идея! — восхитился он.
— Много ты понимаешь, — отмахнулась я. — Засохшая горчица легко снимается.
— Вынужден тебя разочаровать: я давно выбросил те брюки.
— Ну, если надо, могу прислать в качестве компенсации один из тех костюмов, — щедро предложила я.
После последней встречи с Норманом на душе остался такой неприятный осадок, что я так и не отправила бывшему его вещи. Неоднократно думала о том, что надо бы это сделать, и всякий раз откладывала. А по прошествии нескольких дней возвращаться к этому вопросу было бы уже как-то странно…
— Как?! Неужели ты до сих пор не нашла, кому их пристроить?
Это открытие, похоже, просто-напросто восхитило моего собеседника.
— Кроме тебя никто не повёлся, — охотно съязвила я.
— Что, даже Рейвен?
Кентон бросил на меня неожиданно внимательный взгляд.
— А при чём тут Рейвен? — осторожно спросила я.
— А разве ни при чём?
— Понятия не имею, что ты хочешь этим сказать.
Понятие я, положим, имела, но обсуждать эту тему с Алисдейром у меня не было ни малейшего желания.
— Эй, Кентон, отчего ты не пригласишь свою даму на танец? — шутливо поинтересовался один из проходивших мимо гостей.
— Ты отлично знаешь, что я не танцую, Колин, — холодно ответил мой собеседник.
Колин бросил ему вслед удивлённый взгляд. Но мне и без этого взгляда всё было ясно. Я бы, может, и поверила, что вы не танцуете, господин высокомерный аристократ, если бы не видела, как вы отлично это делали с другой партнёршей не далее как четверть часа назад. Конечно, у нас не романтическое свидание, и, стало быть, он вовсе не обязан со мной танцевать, да я к этому и не стремилась. Но раз уж его приятель, не подумав, поставил вопрос ребром, Алисдейр мог бы и пригласить девушку из низшего сословия, ничего бы от него не отвалилось.
Я поспешила сослаться на дела и вскоре избавилась от его общества.
— Абигайль, я надеюсь, вы не скучаете?
Определённо они все сговорились не дать мне спокойно поработать. На сей раз у подоконника нарисовался Рейвен.
