В тот час проходившие через главную площадь люди могли наблюдать возле позорного столба совсем уж странное зрелище.
— Теперь ты согласишься дать мне интервью? — спросила я, когда наши губы разъединились, но лица по-прежнему оставались очень близко одно к другому.
— Даже не надейся, — заявил он.
И снова принялся сдавать карты.
Первую партию я в очередной раз с треском проиграла. На второй к нам присоединился стражник, до тех пор неторопливо прохаживавшийся по площади. Заглянул в мои карты, потом в карты Кентона. Внимательно следил за ходом этой игры, потом следующей. Проиграла я в обеих.
— Неправильно, не шестёрки надо было объявлять, а дамы! — горячо воскликнул он. — Вот давайте я с вами сыграю, — это он уже обратился к Кентону, — я точно выиграю!
— Э нет! — возмутилась я. — У нас уговор: пока я здесь, он играет только со мной!
— Ну всего один раз! — жалобно попросил стражник.
— Нет!
Я была неумолима.
— Хорошо, а если я её отпущу, вы со мной сыграете? — спросил у Кентона стражник.
— Если отпустишь, сыграю, — милостиво согласился тот.
Должна сказать, что я впечатлилась. Шутки шутками, а чтобы Алисдейр сел играть в карты с простым солдатом?! Однако он даже виду не подал, что такой выбор партнёра нарушает все существующие нормы, разве что так, слегка поморщился.
Обрадованный стражник перерезал верёвку, связывавшую меня со столбом. Я принялась торопливо развязывать узел, чтобы освободить от обрывка руку, но верёвка никак не поддавалась, лишь портила ногти. Кентон извлёк из-за пояса всё тот же кинжал, оттянул верёвку и перерезал, аккуратно просунув лезвие между ней и моей кожей.
— Иди отсюда и лучше побыстрее, — негромко посоветовал он.
— Хорошо, только один вопрос… На что вы будете играть?
— Ты ещё здесь???
Я послушно ретировалась.
Глава 8
Два с половиной часа, проведённые у позорного столба, всё-таки не прошли бесследно. Не знаю, что за мерзавец успел так неудачно дыхнуть в мою сторону и чем именно он болел, но уже назавтра у меня был жар, кружилась голова, а уровень жизненных сил опустился на низшую отметку. То есть практически ушёл в минус.
Прошло два дня, а я так и валялась в постели, едва находя в себе силы, чтобы подняться и сделать себе чаю или что-нибудь перекусить.
Во входную дверь постучали.
— Войдите! — крикнула я, не вставая с кровати.
Вернее попыталась крикнуть. Учитывая мой осипший голос, то, что получилось, значительно больше походило на шёпот. Поэтому когда дверь всё-таки открылась, а посетитель вошёл в прихожую, а затем и в комнату, это было никак не благодаря моему ответу.
Вошедший оказался мужем Рози, а по совместительству — молодым и перспективным лекарем.
— О, надо же, ещё жива! — первым делом воскликнул он, в предвкушении потирая руки. Словно собирался в срочном порядке исправить это положение вещей.
— Это только по инерции, — просипела я, с неподдельным трудом приподнимаясь на локте.
— Лежи-лежи, трупы не встают из вежливости, — отмахнулся он. — А что, хорошо выглядишь. Ещё немножко добавить белил, и можно приглашать сюда принцев, чтобы целовали тебя в холодные уста.
— Где ж ты был три года назад, когда у нас в стране ещё имелся хотя бы один принц? — попеняла я.
— Прости, тогда я ещё не был знаком с Рози, и потому устроить твоё счастье тоже не мог.
Тед — так звали лекаря — пододвинул к кровати стул и водрузил на него свой рабочий саквояж.
— Только умоляю тебя, не вытаскивай оттуда своих инструментов, — поморщилась я. — Мне кажется, они мало отличаются от орудий пыток.
— Всё зависит от применения, — философски пожал плечами Тед. — Но ладно, в случае, если тебе понадобится делать кровопускание, я могу воспользоваться кухонным ножом. Ты какой предпочитаешь, из-под хлеба или из-под мяса?
— А без кровопускания никак нельзя? — слабым голосом спросила я.
— Поживём-увидим, — оптимистично заявил Тед. — Перейдём-ка к делу. Давай я тебя осмотрю.
— Мне раздеваться?
— Пока необязательно.
— Смотрю на тебя и удивляюсь. Молодая красивая женщина лежит в постели и сама предлагает раздеться, а ты отказываешься. Как тебя Рози терпит?
— Это издержки профессии, — рассмеялся он, начиная осмотр. — Рози сказала, что ты лежишь тут при смерти?
— Это не Рози сказала, это наш районный лекарь.
— Так прямо и сказал? — осведомился Тед, щупая мне шею, а затем заглядывая в левый глаз, предварительно оттянув нижнее веко.
— Ну, почти. Сказал, что есть вероятность смертельного исхода. Он был прав?
— Ну, что я могу тебе сказать… — задумчиво произнёс Тед. — Пожалуй, да.
— Да? — глухо переспросила я. А я ведь возлагала на мужа подруги такие надежды…
— Угу, — уверенно кивнул он, щупая мне пульс. — Есть только одна неточность. Твой лекарь сказал, что летальный исход возможен. На самом же деле он неизбежен.
— Это почему? — нахмурилась я.
— Потому, что ты жива, — ответил Тед, продолжая свои проверки. — А жизнь иначе, кроме как летальным исходом, не заканчивается.
Я ругнулась, используя те слова, которые при Рози произносить бы постеснялась.
— И сколько мне, по-твоему, осталось жить?
— Не знаю, — отозвался Тед, — я же не кукушка. И не гадалка. Но я бы на твоём месте сосредоточился на гораздо более насущных вопросах.
— Это каких? Покупке гроба и выборе места для могилки? — подозрительно спросила я.
— Нет, покупке гардероба, выборе мужа, написанию статей и откладыванию денег, — посоветовал он. — Думаю, ещё несколько десятков лет в твоём распоряжении есть.
— Ну и юмор у вас, лекарей, — облегчённо вздохнула я.
— Это профессиональное. Признаться, я не могу понять только одного. То, как ты сипишь… При твоём вирусе с горлом всё должно было бы быть в порядке.
— А, это не от вируса, — отмахнулась я. — Это от визита Рози.
— Хочешь сказать, она пыталась перегрызть тебе горло? — изогнул брови Тед.
— Не совсем. Просто я не впустила её в дом, боялась заразить, что в её положении, согласись, было бы не к месту. Поэтому она стояла на пороге, а я лежала здесь. Ну, и мы немного поговорили… часа два. Вот после этого я и осипла.
— Удивительно.
— Разве?
— Удивительно, что то же самое не случилось с голосом Рози.
— Видимо, у неё крепкие связки, — предположила я. — Два года преподавательской деятельности в приходском училище основательно укрепляют организм.
