— Кто там? — сердито спросила я.
— Абигайль, открой, это я, — раздался знакомый, хоть и успевший слегка подзабыться, голос.
— Норман, ты? — изумлённо воскликнула я. — Что ты здесь делаешь, да ещё и посреди ночи?
— Мне надо с тобой поговорить.
Голос с той стороны двери звучал напряжённо, но твёрдо.
— А до утра это не потерпит?
— Нет. Надо сейчас.
— Ладно, подожди.
Я поспешила обратно в комнату и объявила отбой тревоги. Затем снова вернулась в прихожую.
— Ну, что тебе?
Я приоткрыла дверь и теперь смотрела на Нормана в образовавшуюся щёлку. Впускать его внутрь я не намеревалась. Хотел поговорить — пожалуйста, это можно сделать и на пороге.
— Если ты пришёл за вещами, то я не собираюсь укладывать их прямо сейчас, — поспешила добавить я. — Пришлю тебе завтра с посыльным, оставь только адрес.
— Я пришёл не за вещами, — возразил Норман. — Позволь мне войти. У меня к тебе очень важный разговор… А говорить через порог — плохая примета.
Я недовольно пожала плечами, но всё-таки распахнула дверь пошире, давая ему возможность шагнуть внутрь. Однако же приглашать своего бывшего в комнату не спешила.
— Ну, говори, что тебе нужно? — потребовала я. — Уже очень поздно, и я хочу спать.
— Видишь ли, Абигайль, я очень долго думал о том, что ты мне тогда сказала, — начал Норман, видя, что добиться разговора в более удобной обстановке всё равно пока не получится.
— Да? Это очень мило с твоей стороны. А что я тогда сказала?
— Ты что, не помнишь?!
— М-м-м. Конечно, помню, но как-то нечётко. Нет, не помню, — призналась я.
— Словом, — Норман взял себя в руки и заговорил более решительно, — нас с тобой связывает очень многое. Мы слишком долго были вместе. Такие отношения нельзя так просто взять и разрушить. И эта девица — она даже в подмётки тебе не годится, правда! Словом, я осознал свою ошибку. Давай забудем мою глупость и начнём всё сначала.
Ну всё, мне остаётся только прослезиться от умиления.
— Норман, признавайся, тебе что, деньги нужны? — нахмурилась я.
— Не нужны мне никакие деньги, — возмутился он, — тем более посреди ночи. Мне нужна ты.
— И что, тебе так приспичило, что ты притащился сюда аж… — я бросила взгляд на часы и в ужасе закончила фразу: — в половине третьего ночи?!
— Признать свою ошибку никогда не поздно, — упёрся он. — Я пришёл насовсем.
— Очень интересно, — восхитилась я. — А меня ты спросить не подумал? Решил просто поставить в известность?
— Ну вот зачем ты всё так выворачиваешь, а, Абигайль? Я же отлично знаю, как ты ко мне относишься — и, поверь, я научился это ценить, — поспешил добавить он.
— Понятно, — кивнула я, мысленно передавая пламенный привет Тесс. — То есть она тебя вышвырнула? Да ещё и посреди ночи?
Лирическое отступление пора было заканчивать, учитывая, что по моим подозрениям у него были весьма внимательные свидетели.
— Если на то пошло, то я сам ушёл, — насупился Норман.
Ага, сам, как же…
— Послушай, к чему весь этот допрос? — вскинулся он. — Я ведь знаю, что у тебя никого нет. Почему бы нам просто не продолжить всё, как было? Ну, или по крайней мере попробовать?
Он решительно прошествовал в гостиную, и на сей раз я не стала его задерживать. Просто прошла следом я встала, облокотившись о дверной косяк и сложив руки на груди.
Норман остановился, как вкопанный, недоверчиво оглядывая комнату. Остывшая ванна с маслами, использованное полотенце, куча мужской одежда на полу, на кровати — мужчина из "Хмельного охотника"… Глаза у Нормана полезли на лоб, когда он осознал, что на мужчине действительно надет его, Нормана, костюм. Дальше — хуже. На кушетке расположился Люк, и тоже в его костюме…
— О, Норман, заходи! — воскликнул между тем газетчик. — Чувствуй себя, как дома. А мы тут как раз обсуждаем эротические фантазии Абигайль. Хочешь внести свою лепту?
— Люк, — прорычала я, — заткнись немедленно, или я за себя не ручаюсь!
— Вот! — обернулся к Норману Люк. — Ты видишь? К тому моменту, как она спустится сюда с плёткой, мы должны быть полностью готовы.
Не знаю, как ему это удалось, но летящий горшок с кактусом газетчик перехватил, когда тот был буквально в паре дюймов от его носа.
— Садись, — со вздохом кивнула я Норману. — Если найдёшь, куда.
— А если тебе кажется, что нас здесь слишком много, — заметил Люк, — так ты не думай: раньше здесь было ещё четверо, только они уже ушли. И все в твоих костюмах, — добавил он, потихоньку сползая на пол. — Не пойми неправильно, — всхлипывая, продолжил газетчик уже откуда-то из-под кушетки, — просто Абигайль не готова даже посмотреть на мужчину, если он одет не в твой костюм.
Я страдальчески повернулась к Кентону.
— Ты ведь, кажется, собирался выкинуть его из окна? — напомнила я.
— Да я их обоих могу выкинуть, — с готовностью предложил Кентон.
— Всё ясно? — обратилась я к остальным. — Тем более, что подобный опыт уже есть у вас обоих.
— Ну, положим, и у тебя тоже, — отозвался Люк, намекая на наше с ним совместное посещение архива Алисдейров.
— А…вы что, над новым номером работаете? — прорезался, наконец, голос у Нормана.
— Ага, что-то вроде того, — кивнул Люк, поднимаясь с пола.
— А он — тоже газетчик? — спросил Норман, опасливо косясь на Кентона.
— Да, — быстро ответила я, кидая на Люка предупреждающий взгляд. — Что-то вроде того. Внештатный корреспондент. Бен.
— Ну, так бы и сказали, что статью дописываете, — пробурчал Норман, с сомнением разглядывая ванну, словно пытался вычислить, какую именно функцию она могла играть в работе над свежим номером.
— Значит, так, Норман, запомни раз и навсегда, — я попыталась придать своему голосу максимально убедительные интонации, — чем и с кем я тут занимаюсь, тебя больше не касается. У тебя своя жизнь, у меня своя, и в свете некоторых последних событий это в первую очередь в твоих интересах. Вещи свои завтра же заберёшь. Теперь так… Насколько я понимаю, переночевать тебе больше негде?
— Не то чтобы негде, — начал было Норман, но под моим тяжёлым взглядом признал: — ну, в общем-то, негде.
— Ладно, значит, до утра оставайся здесь, всё равно дом полон народа, — постановила я. — А утром, уж извини, иди, куда захочешь. Только у меня в доме всего две кровати и кушетка, — развела руками я. — Я иду спать наверх, а вы трое уж сами тут разбирайтесь. Кому-то с кем-то придётся поделиться.
Мужчины как-то резко погрустнели.
