– Слушай, милчеловек, – подался вперёд один из «стражников». – Ты откуда? И зачем?
– Сказал же – за сынами пришёл! Может, слыхали? Ариша и Гриня. Братовья, стало быть. Ариша – он здоровый такой, значит…
Лемеха прервали.
– Видели, как не видеть! – выкрикнул какойто парнишка. По готовности его нетрудно было догадаться, что со словившим стрелу Лемеха мужичком у парня имелись свои счёты. – И Гриню видел, и Аришу. Которые пришли только что, да?
– Угу, они. А не знаешь часом, удалец, где их отыскать можно?
Парнишка слегка поник под пристальномрачными взглядами остальных стражей.
– Ээ, не знаю, почтенный. Они пока не с нами, только раза два и видели.
– И на том спасибо, сынок.
Не пускают Аришу с Гриней к остальным, держат отдельно. Наверное, только для самых важных дел, когда и впрямь надо Борозду спасать, она тут, похоже, мало что не за главную.
– Как здесь вообщето житуха, мужики?
– А чего спрашиваешь? – недобро буркнул одноглазый бородач. Жизнь его потрепала, и изрядно – нос сломан, нет половины правого уха, вместо левого глаза – чёрная повязка. – Стоять надо было, когда говорили, и делать, что говорят!
– У меня сыновья в этой вашей «страже», – нахмурился Лемех. – Вот и спрашиваю, как житуха. А главарь ваш сам виноват.
Полночь встал рядом, не вмешиваясь, но с явным интересом прислушиваясь к разговору.
– Да хороша житуха, не жалуемся, чай, – нехотя буркнул одноглазый. – Жалованье положили доброе, кормёжка щедрая. Оружие, справа опять же – все добрые. Не все ещё поптичьи в гнёздах спать привыкли, но ничего, это дело наживное.
– Эльфы не рубят деревья и не строят домов, – негромко проговорил Полночь.
– А такто житуха славная, дай Спаситель такую каждому, – приободрившись, уже бойчее излагал одноглазый. – Подраться приходится, конечно, не без того, но сам видел, господин хороший, – мы с этими тварями не церемонимся. Рраз – и на копьё!
– Праально! Точна! – поддержали его сразу несколько голосов.
– Охотиться разрешили, – высунулся ещё один безусый мальчишка. – Мясца вдоволь! От пуза лопай!
– И что ж вы тут, надолго?
– А мож, и навсягда! – вступил ещё один немолодой уже воин, худой и весь словно какойто высушенный. – А чяво? Жисть – другия обзавидуются!
– А дом у тебя есть? Семья? Дети?
– А шо ты мя тут судишь?! – взвился худой. – Мало баб в хуторах окрястных? А дяти мня ня надобны. Другия няхай строгают, вярно я грю, мужики? А как дяньжатто подкоплю, в Княжгород подамся, хоромы какия ни ясть прикуплю, дяняжки в рост отдам, и буду житьпоживать, в окошко глядять да пиво потягивать! Наломался ужо, за годыто! Пора и на покой.
Лемех сощурился, но ничего не сказал.
– Так а тыто хто таков, с нас ответы требовать?! – вклинился одноглазый.
– Да никто, – усмехнулся хуторянин. – Прохожий просто. За сынами пришёл, как уже говорилось.
– Сынам «прощявай» могяшь сказать, – фыркнул худой. – Здесь, брат, такая житуха, что любой, задрав штаны, побяжит.
– Я не «побяжял».
– Дурак потому что! – рявкнул одноглазый. – Иди давай отседова, нас, честных стражников, не смущай.
– Вас, пожалуй, смутишь.
– А коли нят, так и ня надо!
– Бывайте здоровы, мужики.
– Няту здяся мужиков! Были, да вся вышли! Мы тапярича – Эльфийская Стража, заступники, сталбыть, и защитники!
– Да защищай себе, мнето что? – пожал плечами Лемех. – У меня к тебе нет ничего и не было. Чего злобишьсято?
– А няча! Няча ходить тут!
– Не тебе решать. Полночь! Борозда мне коечто обещала. Если здесь без тебя разберутся, то проводил бы, что ли? Ты, кстати, тоже.
Эльф нахмурился, однако ничего не сказал. Парни и мужики из Эльфийской Стражи смотрели на Лемеха хмуро, особенно те, что постарше. Мальчишки – те просто глазели с жадным любопытством, хотя, казалось бы, что в нём, простом хуторянине, особенного?
– Зря ты так, – они с Полночью ехали бок о бок по неширокой тропе, что вела к Ниггурулу. – Эльфийская Стража нам нужна. Сам же видел.
– А ваши колдуны и мудрецы, что же, ничего не могли сделать? Чтобы ваше железо так же разило бы, как и людское?
– Нет, – мрачно сказал Полночь. – Иначе неужто ж мы стали б возиться с вами, людьми?
– Спасибо за правду, – усмехнулся Лемех. – Редкий по нонешним временам товар.
– Это не товар.
– Тем более. Так что, Полночь, ты вот их называешь гордыми словами «Эльфийская Стража»? Которая должна вместе с вами спасать мир от Тёмной Птицы? Вот этот сброд – Стража?! Не смеши меня, эльф. Моя рота прошла б сквозь них и даже б не заметила.
– Какие есть, такие и есть, – взъершился Полночь. – Откуда я тебе героев возьму?
– Я тебе говорил откуда. Наймите настоящую роту.
– Лучше ты присоединяйся к Страже. Сразу сделается лучше. Я не шучу. Что, не можешь?
– Пока не могу, Полночь, пока не могу. И я тоже не шучу. Но вы меня так и не убедили. Пока.
– Не убедили, потому что ты сам ни за что не желаешь убеждаться. Потому что не веришь нам, потому что боишься, потому что видишь всюду коварные заговоры и преступные посягательства. Ты просто хочешь вернуться домой вместе с сыновьями. И больше тебе ни до чего дела нет. Хочешь, чтобы всё шло бы, как прежде. Перворождённые живут своей жизнью в Зачарованном Лесу, с людьми иногда случаются мелкие стычки, но это даже и хорошо – никто не должен забывать об опасности. Но «как прежде» оно уже не пойдёт никогда, Лемех. Ты это знаешь, просто боишься сам себе признаться. И твои сыновья не будут прежними, особенно Гриня. Кто познал любовь к Перворождённой, тот этого уже не забудет.
– Пустые слова, Полночь. Тоже мне, «любовь» какуюто ещё выискал! Мало ль чего парню в голову втемяшится, особенно когда ему каждую ночь девки снятся в стыдных делах? Вот потомуто отцы и нужны, чтобы с цепи не сорвались, чтоб глупостей не наделали, чтоб не зарвались.
– Гриня уже зарвался, – сумрачно сообщил Полночь. – Знаю, тебя это огорчит, но он любит Борозду больше жизни. А о тебе и думать забыл.
Лемех постарался как можно равнодушнее пожать плечами.
– Так я и говорю – молодозелено, кровь играет, желание присунуть кому ни есть за «любовь» принимают. А насчёт остального увидим. Коль всё так, как ты говоришь, то к чему вам его от меня прятать? Давно б уже показали, он бы мне сам всё сказал.
– И ты бы поверил? Ушёл бы из Леса?
– Не ставь мне условия, эльф. Ты дома, ты хозяин, но я к тебе не гостем незваным да докучным явился. Явился, потому что вы у меня двоих парней со двора свели…
