Роман Эллины и Глеба растянулся на целый год и закончился
трагично. Глеба убили на глазах у Берг. Застрелили его же подельники. Глеб
оказался скупщиком краденого. И все, что он ей дарил, было ворованным.
На похороны Глеба Эллина пришла с огромным букетом белых
лилий. Когда она возложила их на могилу, лепестки стали опадать один за другим.
Цветы будто роняли слезы! Они плакали вместо Эллины, которая не могла дать волю
своим чувствам. Уже тогда она запрещала себе горевать и изводить душу
переживаниями. От этого все равно лучше не будет (только красота поблекнет, и
сердце начнет пошаливать), а значит – терзания бесполезны. А уж
слезы – и подавно. От них глаза краснеют, а ее и без того немаленький нос
распухает до размера молодого баклажана. Но в тот день, день похорон, ей ужасно
хотелось плакать! Эллина так остро переживала уход Глеба, что, стоя перед его
гробом, поклялась себе больше никогда никого не любить...
И слово свое Эллина держала многие годы. Пока в ее
жизни не появился Малыш...
Часть 3. Лариса Белозерова. Москва
Глава 1
К дому, где проживали Марк и Борис Коцманы, Лара
подъехала на собственной «Хонде». Коль ремонт квартиры все равно откладывается
на неопределенный срок, она решила потратить часть денег на восстановление
автомобиля. И вот теперь она на колесах. Машина все еще выглядела ужасно,
поскольку за столь короткий срок ее не успели привести в божеский вид, но зато
она ездила.
Припарковавшись, Лара выбралась из «Хонды» и тут же увидела
Марка Коцмана, он махал ей рукой с балкона второго этажа – очевидно, для
того, чтобы максимально облегчить Ларисе поиск квартиры. Она махнула ему в
ответ и вошла в подъезд.
– Привет, Ириска, – услышала она радостный голос Марка,
каким-то чудом он успел покинуть квартиру и выбежать на лестничную
клетку. – Я так рад, что ты заглянула! Я сто лет тебя не видел
живьем, все по телику!
Лара ему улыбнулась. Марк был ее другом детства.
А потом первым ее поклонником. Они даже пару раз целовались, спрятавшись
от всех за огромной, завешанной одеждой вешалкой. Тогда младший Коцман был
хорошеньким кудрявым пареньком, теперь стал абсолютно лысым и далеко не
хорошеньким. Представить себя целующейся с нынешним Марком Лара не могла, как
ни старалась.
– Хороша! – поцокал он языком. – А в детстве
такой обезьянкой была... – Он ей подмигнул. – Дядя, помнится, все удивлялся,
за что я тебя полюбил?
Лара в ответ рассмеялась. Это было сущей правдой. Если
ребенком она была более-менее симпатичным, то вступив в пору раннего
девичества, резко подурнела. И действительно походила на обезьянку!
Узколицая, ротастая, с вздернутым носом и темной, спускающейся до круглых карих
глаз челкой, она многим напоминала мартышку. Во дворе ее даже дразнили Читой.
И только Марк величал ее Лариской-Ириской. Наверное, в благодарность за
это она с ним и целовалась за вешалкой!
– Как дядя? – спросила Лара, обменявшись с Марком
товарищескими чмоками.
– Очень плохой, – грустно ответил младший Коцман,
приглашая Лару в квартиру. – Совсем без сил. Даже рукой двинуть не может.
С ложки кормлю, хорошо, что на дому работаю, могу за ним ухаживать, как-то
в ванне на минуту оставил, так он чуть не утонул...
– Тяжело тебе с ним, – посочувствовала Лара.
– Да мне-то что? Мне уже счастье, что он жив. У меня ж
никого, кроме него, нет! А дядя очень мучается. Он все понимает, вот и
страдает от того, что столько беспокойства мне доставляет. Говорит, сам бы рад
был смерти, да не прибирает она его никак...
– Он еще говорит?
– Плохо, но я понимаю...
– Я могу задать ему один вопрос?
– Почему нет? Пойдем...
И он провел Ларису в маленькую пропахшую мочой
комнатку.
Борис Израилевич лежал на кровати с закрытыми глазами. Он
всегда был очень хрупким, маленьким, теперь же усох просто до кукольных
размеров.
– Дядя, – позвал старика Марк. – Посмотри, кто к
нам пришел...
Коцман медленно поднял морщинистые веки и взглянул на
племянника потускневшими, но не потухшими, а живыми, любопытными глазами.
– Это Лариса Белозерова, племянница Ивы. Помнишь ее?
Старик смежил веки. Это означало согласие.
– Вот в гости к нам пришла, – объяснил Марк. –
Проведать...
Борис Израилевич что-то прохрипел. Лара ничего не поняла, а
Марк хохотнул в ответ:
– Я ей то же самое сказал, когда увидел! – Он
повернулся к Ларе и пояснил: – Дядя говорит, что ты больше не похожа на
обезьянку. С такой, говорит, и он был бы не прочь поцеловаться...
Лара не смогла сдержать смех. Старик, услышав его, приподнял
уголки губ – улыбнулся.
– Дядя, ты не мог бы ответить на Ларин вопрос? Ей что-то у
тебя узнать нужно... – Получив от того согласие (веки опять опустились и
поднялись), Марк поощрительно кивнул Ларе.
– Дядя Боря, – обратилась к Коцману Лариса, – вы
не помните случайно фамилию... – Она сделала паузу, испугавшись вдруг, что
сейчас своим вопросом доведет еще одного старика до приступа, но все же
решилась и закончила фразу: – Фамилию Малыша? Любовника Эллины Берг?
Брови Коцмана взметнулись вверх. Он удивился, это очевидно.
Но и только! А когда со своим удивлением справился, ответил. Лара вновь
ничего не поняла. Да и Марк на этот раз не смог сразу разобрать его слова.
– Как ты сказал? – переспросил он, нахмурившись. –
Егор Романович... Санченко? Панченко?
– Может, Данченко? – осенило Лару. Она вдруг вспомнила,
что именно такую фамилию носил дипломат, дававший в статье комментарии по
поводу дела фон Штайнберга.
Дядя Боря утвердительно моргнул, а потом выдал очень длинную
и, как всегда, маловразумительную фразу. Марк перевел:
– Дядя удивлен тем, что о Малыше кто-то через столько лет
вспомнил. Он не слышал о нем с шестидесятых годов, а не видел и того
больше... – Глаза Марка вопросительно округлились. – Это что за дела
давно минувших дней, а, Ириска?
– Я должна найти его родственников, – ответила
Лара.
– Зачем? – задал резонный вопрос Марк, на который она
не успела ответить, ибо дядя Боря вновь подал голос.
– Что он сказал? – поинтересовалась Лариса у младшего
Коцмана.
– Говорит, что у Данченко был сын. Дядя обшивал матушку
Малыша, и та как-то поделилась с ним новостью, что у нее появился внук.
Понянчиться только она с ним не успела, вскоре умерла.
– Как звали мальчика, не знаете? – спросила Лариса у
дяди Бори. Тот довольно четко ответил «нет». – А не припомните, в
каком именно году вы видели Егора Данченко в последний раз?
– В сорок шестом, – озвучил дядин ответ
Марк. – Перед самым арестом Эллины. После ни разу.
