Раненую Графиню подобрали собирающие в лесу рябину санитарки
военного госпиталя. Они принесли ее в лазарет, оказали первую помощь. Рана
оказалась не очень серьезной, даже операция не понадобилась – пуля прошла
навылет. Эллина пришла в себя уже на следующий день. И первое, что
спросила у соседки по койке, это далеко ли от госпиталя находится линия фронта.
Оказалось, совсем рядом. В нескольких километрах, и завтра наши войска
пойдут в атаку и оттеснят немцев еще дальше. Но самым радостным открытием было
то, что часть Егора стоит именно там.
– Как я могу туда попасть? – встрепенулась Эллина.
– Никак, вас туда не пустят. Гражданским лицам требуется
специальное разрешение...
Но Эллина не стала ее дослушивать. Она вскочила с кровати и,
не обращая внимания на головокружение, отправилась искать по госпиталю
кого-нибудь, кто сможет ей помочь попасть в расположение пятидесятой армии.
И ей несказанно повезло. Уже в третьей палате, куда она заглянула,
лежали сразу трое сослуживцев Егора, один из них, ротный по фамилии
Савин, сегодня выписывался и отправлялся в расположение части. Эллина,
естественно, тут же бросилась к нему и принялась взахлеб рассказывать свою
историю. Местами правдивую, местами не очень: насчет того, при каких
обстоятельствах она получила ранение, Графиня соврала, сказав, что попала под
обстрел вместе с бригадой. Все погибли, а она одна уцелела, и раненая сутки
бродила по лесу, пока не потеряла сознание (так было драматичнее!). Выслушав
рассказ Эллины, Савин проникся к ней огромной симпатией и помог ей. Когда за
ним пришла машина из части, он взял Графиню с собой, разрешив ей увидеться с
любимым...
Всю дорогу Эллина ерзала, точно под ее попой находился еж.
Ей казалось, что грузовик едет слишком медленно. Ей хотелось выбежать и
подтолкнуть его. Савин, видя ее нервозность, только усмехался в усы и
приговаривал:
– Даю тебе час, девочка. Больше не могу. Завтра атака, сама
понимаешь. Гражданским там сейчас не место... Я и так нарушаю приказ,
разрешая тебе свидание... Но ты преодолела такое расстояние. Так рисковала...
рвалась к нему... – Он крякнул. – Вот это, я понимаю, любовь...
Эллина кивала, а про себя думала, что даже ради минуты
свидания с Малышом она пошла бы и на риск, и на преодоление, на что угодно,
вплоть до продажи души дьяволу.
И вот наконец свершилось! Она выпрыгнула из машины, а
Егор, будто зная, что Эллина сейчас появится, стоял именно у того блиндажа, где
затормозил грузовик.
Увидев своего Малыша, похудевшего, как-то очень быстро
возмужавшего, непривычно коротко подстриженного, Эллина бросилась к нему,
ощутив прилив такого безграничного счастья, что у нее голова закружилась
(скорее всего, это произошло из-за недавней кровопотери, но Графиня в тот миг
позабыла о своей ране). Головокружение усиливалось с каждым шагом, и чем меньше
было расстояние, разделяющее ее и Малыша, тем труднее Эллине было стоять на ногах.
Когда до Егора оставалась всего пара метров, Графиня покачнулась и непременно
упала бы, если б ее за талию не подхватил какой-то коренастый брюнет. Его
прикосновение отдалось в теле неприятным ознобом, но Эллина не придала этому
значения и, отстранившись, сделала последний рывок к Малышу...
Боже! Как непередаваемо хорошо ей стало, когда он заключил
Эллину в объятия и прижался горячими губами к ее виску. Ничего ей больше не
надо было, только стоять вот так, тело к телу, и ощущать, как от его
прикосновений по коже бегут знакомые мурашки...
– Как ты тут оказалась? – ошарашенно спросил Егор,
отстраняясь, чтобы рассмотреть ее подзабытое за месяцы разлуки лицо. –
Надо же! Ты стала еще красивее! – восхищенно воскликнул он. –
И тебе удивительно идут шинель и гимнастерка... – Тут он обратил
внимание на то, что ее правая рука висит на «качелях» из бинта, и обеспокоенно
спросил: – Болит?
– Нисколечко, – засмеялась в ответ Эллина. В тот
момент она на самом деле не испытывала никаких неприятных ощущений, будто Малыш
избавил ее не только от душевной боли, но и от физической одним своим
прикосновением!
– Где это тебя?
– Попали с концертной бригадой под обстрел... Задело
чуть-чуть...
– Егор, познакомишь меня со своей дамой? – услышала
Эллина за спиной. Голос был мужской, густой, довольно красивый, но ей он
неприятно резанул слух, и она не стала оборачиваться. Малыш сам развернул ее и,
улыбнувшись тому самому брюнету, что минуту назад не дал Графине упасть,
представил ее:
– Знакомься, Миша, это Эллина.
– Очень приятно, – учтиво кивнул брюнет (он оказался
совсем молоденьким, даже младше Малыша) и протянул Графине руку, но та сделала
вид, что не заметила этого. – Егор рассказывал мне о вас. Насколько я
помню, вы певица...
И посмотрел вопросительно, ожидая подтверждения, но
Эллина молчала. Ей не хотелось вести светскую беседу ни с ним, ни с кем бы то
ни было. Единственное, о чем она сейчас мечтала, это оказаться наедине с
Малышом. Ротный разрешил ей часовое свидание, а время тратилось так бездарно...
– Да, Эллина потрясающе исполняет романсы, – сказал
Егор.
– Быть может, она споет сегодня для нас? – не унимался
Михаил.
– Споешь? – спросил у Эллины Малыш.
– У нас с тобой всего час. Вернее... – Она глянула
на циферблат его часов. – Уже пятьдесят три минуты... – И, с
нежностью проведя рукой по его небритой щеке, прошептала: – Уйдем отсюда
поскорей. Подальше от глаз...
Эллина надеялась, что хотя бы эти слова заставят Михаила
оставить их наедине друг с другом, но тот остался и спросил:
– А если я договорюсь с майором Савиным и он разрешит
вам остаться до вечера, вы споете?
– Вы можете это сделать? – Она впервые посмотрела на
Михаила с интересом. Тот коротко кивнул крупной головой, на которой офицерская
фуражка смотрелась как абсолютно инородный предмет. «Лучше б ушанку
надел, – подумала Эллина. – Все приличнее б выглядел...», а вслух
сказала: – Но я без аккомпанемента не могу. Вот если бы еще и гитару
нашли, на которой я худо-бедно играю, я спела бы...
– Я найду вам гитару, – заверил Михаил. –
И буду с нетерпением ждать вашего выступления...
Он хотел еще что-то сказать, но Эллина уже отвернулась от
него и, пощекотав ухо Егора кончиком носа, выдохнула:
– Знаешь, что на мне сейчас? Белье, что ты мне подарил...
Помнишь? – Она приподняла юбку, оголив ноги. Сегодня на ней не было
кальсон. Только чулки, сохраненные специально для этого дня.
Михаилу ничего не осталось, как ретироваться, а Егор с
Эллиной пошли искать место для уединения.
Глава 3
Михаил сдержал оба своих обещания. Он нашел гитару (а затем
и гитариста, когда стало ясно, что из-за раненой руки играть Графиня не сможет)
и договорился с ротным, чтоб тот разрешил Эллине остаться до вечера. После
заката он сам пообещал отвезти ее в город.
