Какие именно меры, господин Пэн не сказал, но у молодого человека не возникло ни малейшего желания это уточнять.
— Что вы! Орлетта замечательная девушка, и я был бы счастлив иметь такую жену. Но вы же знаете, что мы с ней оба — нищие изгнанники, счастье друг с другом нам недоступно.
— Если я верну вам ваше королевство, вы на ней женитесь?
Вот тут принц действительно чуть с кресла не свалился.
— Вы шутите?!
— Не надо недооценивать мои возможности. И на мой вопрос вы так и не ответили.
Абсурдность происходящего перестала укладываться в сознании молодого человека. Аптекарь что, сумасшедшим оказался? Похоже, буйным и опасным. К тому же — сильнейший маг. О боги, за что? С таким лучше не спорить и на все соглашаться.
— Обещаю, что если с вашей помощью Хайволл снова станет суверенным государством, а я его королем, то я немедленно буду просить герцогиню Орлетту де Арлуньяк стать моей женой. Такая формулировка вас устроит? Все-таки за девушку давать слово я не могу.
— Ну что ж. Пожалуй, вы правы. У девушки должно остаться право выбора. Я удовлетворен. — Господин Пэн ненадолго задумался. — Осталась небольшая формальность…
Он вытащил из тумбы голубой кристалл размером с два кулака и слегка светящийся изнутри золотистым светом. Поверить в то, что это сапфир, мешали только его размеры. Но действительность оказалась, по словам аптекаря, еще более поразительной.
— Это клятвенный артефакт древних, — пояснил он. — Возьмите его двумя руками и повторите свое обещание, начав со слов: «Я, принц Ярви Хайволлский, клянусь…» Ну, чего ждем?!
Принц покорно взял кристалл в руки (жутко тяжелый оказался) и произнес требуемую фразу. После чего вернул артефакт хозяину кабинета.
— И если я потом нарушу клятву, он меня убьет? — безо всякого энтузиазма в голосе уточнил он.
— Нет… Только обе руки отсохнут.
— А разве такие артефакты бывают?
— У древних было очень много ныне утерянных разработок. — Тут аптекарь говорил истинную правду. — Так что я бы очень не советовал вам проверять это на практике. Впрочем, не расстраивайтесь…
Господин Пэн взял артефакт в руки и произнес торжественным голосом:
— Беру на себя обязанности свидетеля исполнения принцем Ярви Хайволлским произнесенной им клятвы. Да будет так!
После чего уже обычным тоном добавил:
— Если девушка вам откажет, или если вы расстанетесь не раньше чем через год после свадьбы, к вам претензий не будет. Ну а вопрос с восстановлением вас на престоле мы решим примерно через декаду. До этого времени рассказывать о нашем разговоре и своих обещаниях никому не надо. Можете идти!
Дверь кабинета сама открылась (и когда только она успела запертой оказаться?), и молодого человека буквально выкинуло из помещения. Очнулся он уже на лестнице за дверью мансарды, которая захлопнулась за его спиной и, судя по звукам, заперлась на щеколду.
«И что это было? — ошалело думал принц, спускаясь по лестнице. — Может, лучше здесь вообще больше не показываться? Хотя бы ближайшую декаду? А вдруг все-таки все, о чем говорил аптекарь, правда?!»
В своих чувствах он так и не разобрался, так что на расспросы девушек рассеянно отвечал, что сможет все рассказать только через декаду. Орлетта даже надулась.
Следующие несколько дней прошли без происшествий. Девушки крутились в аптеке, а вот хозяин заведения почти все время пропадал у себя на мансарде и, похоже, своих помощниц просто избегал. Принц Ярви тоже появился только на третий день, но был при этом скован и быстро ушел. Впрочем, невелика потеря. Мальчишка мальчишкой, а вид на себя какой таинственный напустил, будто судьбы мира решает.
Впрочем, едины в своем мнении девушки никогда и не были. Но перемывали все доступные кости и обсасывали все известные им события на регулярных чаепитиях с большим энтузиазмом.
Основным источником новостей, как всегда, была Маэлла.
— Орлетта, надо срочно придумать, как тебе на прием к принцу попасть. Не к Ярви твоему, а Тристуму! Он же у тебя в замке гостил! Воспоминания, конечно, не самые приятные, но что мы теряем? Королева Эрма серьезно болеет, фактически недееспособна стала. Тристум тоже никакой, но других кандидатов на престол нет. Теперь все к нему побежали.
— Эрма что, при смерти? Такие, как она, сами от власти не отказываются.
— Про нее что-то странное рассказывают. Вроде любые заклинания, в том числе лечебные, на нее вдруг действовать перестали. А она столько лет под ними прожила, что собственного иммунитета ни к чему не имеет. Теперь на нее все болезни сразу и накинулись. Каждая сама по себе ерундовая, насморк там, ангина или даже ревматизм, но когда ты и слова сказать не можешь из-за опухшего горла, а в пальцах даже перо удержать не в силах, властвовать как-то неудобно. Лежит, вся подушками обложена, в горло золотую трубочку вставили, чтобы дышать могла…
— А кормят через клизму? — хихикнула Нейма.
— Не обращай внимания, это у нее возрастная копролалия так проявляется, — небрежно сказала ее сестра. — Очень ранняя стадия полового созревания. Девочка получает удовольствие от произнесения непристойностей.
Нейма надулась. Орлетта хихикнула. В разговоре возникла пауза.
Возобновиться беседа не успела. В аптеку явилась целая делегация чинцев. Возглавлял ее почтенный старец, которого под руки вели сразу два атлета. Замыкающим был совсем еще молодой человек, почти мальчик, с робко согнутой спиной, но горящими восхищением глазами, обращенными на идущую перед ним тройку.
Аптекарь как будто почувствовал появление новых персонажей (а может, и впрямь почувствовал, кто этих магов знает?) и появился на лестнице даже чуть раньше, чем они открыли входную дверь, и теперь спешил им навстречу. Что господин Пэн, что чинцы улыбались до ушей, у юноши еще как-то получалось делать это скромно и почтительно.
На шею, однако, никто никому не кинулся. Все застыли в трех шагах друг от друга, после чего обменялись коутоу. Аптекарь складывал руки и кланялся каждому по очереди, видимо произнося имя приветствуемого. Тот отвечал тем же. Только слышалось:
— Достопочтенный господин У!
— Достопочтенный Хей-лун!
— Достопочтенный де Тиан!
— Достопочтенный Хей-лун!
— Достопочтенный де Жей Фей!
— Достопочтенный Хей-лун!
— Достойный Чен Су!
— Достопочтенный Пэн-хоу!
После последнего приветствия все, кроме юноши, рассмеялись. Девушек чинцы проигнорировали, но те все равно глядели во все глаза.
После завершения приветствий аптекарь увел гостей к себе наверх, а вот юношу оставил на растерзание девушкам. Видимо, тот еще не дорос «взрослые» беседы вести, но приятнее было думать, что господин Пэн решил таким образом дать своим помощницам удовлетворить любопытство. Молодой чинец немного говорил по-пиктански, хоть и со страшным акцентом. Так что беседу с ним вполне можно было вести.
