Кэры на встрече присутствовали, протокол обязывал. В отличие от своих сюзеренов, рыцари общались раскрепощенно, а фон Янгель так и вовсе обниматься полез на правах хорошего знакомого. После недолгой официальной части все семь кэров дружной толпой отправились в какую-то знаменитую местную пивную.
Посидели хорошо. О политике не говорили, только о прекрасном и вечном, то есть о боях и бабах. Именно в таком порядке. Ну и достоинства разных сортов дэнского пива тоже обсудили. Кэр Гербер в хорошей компании рафинированного аристократа не изображал, а тоже бодро размахивал кружкой и регулярно требовал ее долива.
Элитность пивной определялась закусками к пиву, а также музыкальным сопровождением. Закуска была одна — вареные ноги крупных крабов. Но какими горами ее подавали! Для кружек места еле хватало! Музыку же обеспечивал единственный старичок-скрипач. Он ходил между столиками, наигрывая веселые мелодии и напевая дребезжащим голосом куплеты примерно следующего содержания:
Пришло судно в Хельбу
С крокодиламИ.
Все они взбесились,
В Хельбу уплылИ!
Один крокодил, БУМ!
Думал, это Нил, БУМ!
Ошибиться может каждый крокодил!
[4]
«Интересно, — расслабленно думал Николас, — голос у него дребезжащий от природы, или это скрипка под подбородком так вибрирует? А „зубастых“ и коронованных тут и впрямь много собирается… И не все довольными останутся. Кто же из них крокодил? Скоро узнаю. Кто ошибся, тот и крокодил!»
За неделю, предшествовавшую открытию съезда, Николас очень сильно продвинулся в бытовых и медицинских заклинаниях, жизнь заставила. Город буквально заполнили кэры, помимо входивших в делегации дэнляндских государств семнадцати рыцарей, добрый десяток приехал сопровождать наблюдателей от соседей. Все-таки вседэнляндский конгресс вызвал громадный международный интерес. Причем интерес активный, большинство делегаций не просто присутствовали, а деятельно вели переговоры и старались повлиять на решение собравшихся в Бренне монархов.
Непосредственно в переговорах кэры не участвовали. То есть официальной агитации среди собратьев не проводили, все равно бесполезно, каждый интересы своего монарха защищать обязан. Но разговоры разговаривали самые разные, причем исключительно под хорошую выпивку. Пиво Николас любил, но не по пятнадцать-двадцать кружек подряд, да еще вперемешку со шнапсом! В результате пришлось срочно осваивать и даже разрабатывать различные заклинания отрезвления и очистки организма. И в артефактах их реализовывать, а то попробуй правильно заклинание на себя наложи, когда голова раскалывается, руки трясутся, а в глазах черные или кровавые круги крутятся!
Заодно с помощью заклинаний и одежду прямо на себе чистить-гладить научился, и делать себя чистым, бритым и пахнущим чем-нибудь свежим и приятным, типа сосновым бором, свежескошенным сеном, морозным утром или чем-то цветочным. Список запахов можно было расширять, заклинание универсальным получилось, но пока знаний в алхимии не хватало для большего разнообразия. Эти сочетания он в готовом виде из учебника какого-то известного мага взял. Единственное, чего он не смог реализовать из своих задумок — это незаметно отходы ликвидировать. Вот уберешь ты с костюма всю пыль и грязь, а куда ее девать? На пол сыпать? А если выводишь из организма всякое лишнее (заодно можно и мочевой пузырь с кишечником почистить), это куда? Тоже на пол? Как-то неудобно. В сферу собрать и с собой носить, как хороший хозяин пакетик за своей собакой на прогулке? Не комильфо! В общем, пока все равно в сортир выходил или, в крайнем случае, в кустики…
Регулярные пьянки с заходившими в гости кэрами (и ведь не откажешься!) сильно мешали разобраться в политической ситуации, которой Николас, в отличие от большинства рыцарей-служак, интересовался. Разговоры князя или ректора подслушивать тоже урывками удавалось, когда выходил временно из-за стола освежиться или переодеться. Так что больше судил по косвенным признакам, из какой делегации кэры сегодня в гости пришли. Ведь пока они пьянствуют, их монархи переговоры проводят…
По всему получалось, что князь Бурхард стал лидером противников объединения Дэнляндии. Свой суверенитет он отстаивал с маниакальной страстью, не желая ни на йоту поступиться своей властью и привилегиями. А заодно и других активно агитировал. Скажем, ленивый король Брумлянда Зигмундт был первоначально готов передать власть совету монархов или императору за солидное ежегодное содержание. Все равно налоги плохо собираются, воруют все, а самому работать лень. Лучше он в своем замке спокойно пировать будет. Но князь Лерденский его убедил, что вместе с властью он сначала всеобщее уважение потеряет, а потом и высокое положение сохранить не сумеет.
В богатой Шварбии у короля Арнульфа и так все хорошо было, а несколько мелких княжеств и герцогств вокруг равнялись на богатых соседей. В общем, получалось, что восточные монархии Дэнляндии были против объединения, а западные, во главе с Остфалией, пытались им его навязать. В принципе расклад сил складывался в пользу короля Отто, у «Востока» было только семь кэров (в Шварбии и Брумлянде, как и в Лердене, имелось по два рыцаря, а еще один — в Майне), а у «Запада» — десять. Но если пять из них были в Остфалии, то остальные пять по одному распределялись в мелких государствах. Не факт, что в случае внутреннего дэнляндского конфликта их быстро собрать удастся, если удастся вообще. Неудивительно, что князь с ректором старались Николаса из особнячка их делегации никуда не выпускать, а приглашения от «западных» кэров вульгарно перехватывали. Возможно, и пьянки непрерывно шли именно поэтому.
Такая рьяность ректора в защите интересов князя сначала показалась Николасу странной. Правителем Бурхард был скверным, университету никак не помогал, да и характер имел неприятный. Но оказалось, что у фон Кредера был свой резон.
— Сейчас Лерденский университет — главный мировой научный и культурный центр, а в случае утери княжеством суверенитета останется главным только в Дэнляндии! — резко ответил он на вопрос молодого кэра. — Мы тысячу лет добивались своего нынешнего положения, и я не хочу остаться в истории ректором, который его потерял!
Иностранные наблюдатели, которым объединение Дэнляндии было, понятно, ни к чему, тоже появлялись в особнячке — оказать князю Лерденскому моральную поддержку. А может, не только моральную. Так что пить Николасу пришлось с кэрами и из Вендии, и из Ибры, и из островной Пиктании, и из Галлодии. Большой разницы между этими рыцарями он не заметил. То есть внешне они, конечно, различались, а вот внутренне… Разве что пристрастием к разного вида горячительным напиткам, да еще и не все из них по-дэнски говорить умели. Но Николас сам их родными языками владел, можно сказать, свободно (ибрским чуть похуже), образование и происхождение сказывались. Кэр Гербер, впрочем, тоже, он за долгие годы жизни языки практически всех народов цивилизованного мира освоить успел.
Удивляло полное безразличие кэров не только к политике, но и к собственной жизни. Вроде все рыцари — одна семья. Но вот прикажут завтра их сюзерены убивать друг друга, сойдутся в смертельной схватке. Спокойно сойдутся, без лишних эмоций, как говорится, «ничего личного»! Получая удовольствие от красоты боя, как на спортивных соревнованиях. А после заключения мира или перемирия спокойно соберутся со вчерашними противниками и вместе помянут павших как достойных рыцарей и друзей, которым не повезло и которых им будет не хватать. Но опять же по принципу «не говори с тоской: их нет, но с благодарностию: были».
[5]
Какое-то странное братство фаталистов и пофигистов!
