Не вмешиваясь в дела отряда Конана, шемиты тихо обменивались впечатлениями. В разговоре не участвовал лишь десятник. Только он один знал, что за сложнейшая задача предстоит воинам впереди. Хотя и сам Эблис демонов не видел, и не представлял их реальную силу. Вскоре пламя охватило сухие ветки. Они затрещали, выбрасывая в разные стороны десятки искр. Ночи в горах холодные, и люди тянулись поближе к костру. Спать не хотелось, и Конан неторопливо обжаривал мясо на кончике кинжала. Напротив сидел Хамар, слева расположились Аллал, а справа Селена. Исайб, ни слова не говоря, лег позади киммерийца на небольшом коврике. Как и Нахор, он отменно храпел. Киммерийцу пришлось даже пару раз стукнуть телохранителя Андурана локтем. Позднее лето. Ночи в Туране очень темные, а небо чистое. Черная мгла буквально усыпана бриллиантами звезд. Некоторые, особо крупные, сверкают, словно ограненные алмазы. Другие напоминают рубины и изумруды. Но все они соединяются в удивительные волшебные созвездия. Оторвать взгляд от подобной красоты невероятно тяжело.
— Ты, действительно, служил в охране Повелителя Турана? — раздался голос волшебницы.
Северянин повернулся к девушке. В свете пламени ее лицо казалось неестественно раскрасневшимся. Платок она сняла с головы и набросила на плечи: как видно, носить его постоянно Селена не привыкла. С легким раздражением в голосе наемник сказал:
— Я когда-нибудь лгал?
Волшебница пропустила эти слова мимо ушей.
— И ты бывал во дворце Илдиза? — уточнила она.
— Сотни раз, — с равнодушным видом ответил киммериец.
— Он красивее, богаче, чем дворец в Киросе? — не унималась волшебница.
— Не знаю, — пожал плечами Конан. — Там тоже много ковров, золота, серебра, изящных статуй. Но я равнодушен к роскоши. Все это кажется мне скучным, неживым. Запах конюшни порой бывает приятней. Одно точно — дворец короля Турана намного больше, и охраняется надежнее. Возле каждых ворот стоят стражники в тяжелых доспехах. Прорваться во внутренние покои нельзя даже с сотней отчаянных бойцов. Постоянные внутренние интриги заставляли Илдиза лучше заботиться о собственной безопасности. Его приближенные и военачальники несколько раз пытались совершить переворот. В раскрытии одного я участвовал лично. Повернув свою армию, Аболхассан тогда двинулся на Агрaпyp… Мне удалось предупредить короля об опасности. Мятежники были разбиты, а генерал попал в плен.
— И что с ним сделали? — поинтересовалась девушка.
— Тебе не понравится то, что я скажу, — усмехнулся киммериец.
— С Аболхассана сняли кожу, — вставил Хамар. — Ровно в полдень предателя повесили за ноги, разрезали кожу по кругу в районе живота и спустили ее вниз. Как он кричал! Я тогда был на площади…
— Светлоокий Митра, какой ужас, — совершенно искренне воскликнула Селена. — Откуда в людях такая жестокость? Неужели нельзя просто отрубить человеку голову? Смерть быстрая и безболезненная.
— Когда как, — возразил северянин. — Неопытный палач не сразу попадает по шее. Тело бьется в агонии, а он все рубит и рубит. Такое случается нередко… Вообще, ответить на твой вопрос несложно. Смысл казни не в убийстве преступника. Это назидание. В душах людей должен поселиться страх. Власть держится на страхе подданных. Если они перестанут бояться, рухнет даже самый могущественный трон. Илдиз — умный и хитрый правитель. Жестокость по отношению к изменнику, отрезвила многих… Правда, ненадолго.
— Неужели кто-то еще решился на мятеж? — удивилась волшебница.
— Не прошло и трех лун, — иронично заметил наемник. — На этот раз короля Турана хотели отравить. Ядом пропитали сочные апельсины — любимые фрукты правителя. Умерла одна из наложниц Илдиза.
Мишрак, начальник тайной службы, вел следствие довольно долго. Ниточка тянулась к весьма высокопоставленным чиновникам. Кое-кто был даже в родстве с королем, так что скандал раздувать не стали. Всех виновных в измене, их жен и детей удавили в подземельях дворца тихо и без шума. Люди просто пропали.
— Безумие! — не удержалась от реплики девушка. — Почему придворные так хотят убить своего короля? Страна ведь процветает. Вельможи и советники имеют огромные богатства. Я слышала, Илдиз довольно щедр к своим приближенным.
— Щедр, — согласился Конан. — Но властью он не делится ни с кем. Чтобы понять суть туранских интриг, надо хорошо знать историю этой страны, а она сложна и противоречива. В двух словах ее не расскажешь.
— До утра у нас много времени, — проговорила Селена и тут же добавила — Пожалуйста.
Киммериец снисходительно улыбнулся. Вот что значит два дня отдыха. В Иглофийских горах волшебница после ужина буквально валилась с ног. Впрочем, трудных длительных переходов будет еще немало…
Историю Турана северянин знал отлично. Когда-то он часто беседовал с личным летописцем Илдиза. Седой сгорбленный старик в полинявшем замасленном халате, — его имя было Аталис. Потомок древнего иранистанского рода, хранитель библиотеки с несметным количеством книг, свитков и манускриптов, летописец порой несколько лун не видел света солнца. Чтение текстов доставляло ему куда большее удовольствие. Конан тогда служил десятником в охране дворца, и наемнику не раз приходилось выставлять посты у библиотеки. Аталис оказался словоохотливым человеком и с большим удовольствием разговаривал с любознательным юношей. Его рассказы киммериец мог слушать до утра. Речь старца была велеречивой и очень эмоциональной. Он словно сам присутствовал при всех великих исторических событиях…
— Что ж, — вымолвил северянин. — Туран — действительно интересная страна, со своими обычаями, нравами и законами. Когда-то берега Вилайета населяли многочисленные и разрозненные кочевые племена. На восходе — гирканцы. На юге вендийцы и иранистанцы, на закате — предки заморийцев. События развивались медленно. Люди пасли скот, выращивали хлеб, торговали, иногда воевали друг с другом. Но вот в одном гирканском клане появился весьма необычный человек. Высокий, худощавый, с черными густыми усами, грозным орлиным взглядом. Его имя было Тарим.
— Слава вечноживому Тариму! — молниеносно воскликнул Хамар, — вставая на колени и касаясь лбом земли. — Слава вечноживому Тариму, пророку бога нашего Эрлика…
Воин без перерыва провозгласил хвалу пророку девять раз. Девушка смотрела на туранца удивленно. Несмотря на то, что она довольно долго жила в Султанапуре, такого поклонения ей наблюдать не приходилось. Киммериец спокойно ждал окончания обряда. Хамар с достоинством сел на свое место, а Конан, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Тарим совершил легендарное путешествие в Патению. Чудесная, легендарная страна где-то на севере Кхитая, — многие считают, что это миф, но они заблуждаются. Гирканец обрел там озарение. Встреча с огненным Эрликом направила его на путь веры. Я уверен — все именно так и было. Спустя несколько лет Тарим вернулся в свой клан и начал проповедовать новую религию. К нему потянулись люди. В короткий срок пророк объединил десятки кланов и стал уши-каганом. Степи Гиркании стали вождю тесны. Собрав несколько тысяч воинов, Тарим двинул армию на закат. Вендийцы отступили сразу, и ушли далеко на юг. Совсем другое дело — иранистанцы. Потерпев несколько внушительных поражений, они объединились. Разрозненные племена стали единым целым. Война приобрела затяжной характер. Эмиры Иранистана построили ряд крупных городов и фортов, в том числе Хоарезм, Шахпур и Аграпур. Владыки разбогатели, окружили себя роскошью, забыв об опасном соседе, а Тарим терпеливо ждал и копил силы. Соперников в Гиркании у него давно уже не было, что позволяло пророку призвать под свои знамена десятки тысяч бойцов. И вот ударили большие медные барабаны. Лавина всадников-номадов устремилась на запад. Они буквально сметали все со своего пути. Заслоны сбивались один за другим. Армия иранистанцев не выдержала удара и обратилась в бегство. Города сдавались практически без боя. С остатками разгромленного войска шах отошел на юг и создал новое государство. Теперь Туран и Иранистан разделяют широкие Ильбарские горы. На всех дорогах и перевалах стоят сильные сторожевые посты. Допускать старую ошибку южные соседи Илдиза не хотят. И Иранистан, и Вендия весьма настороженно относятся к правителю Аграпура. Ему мало кто доверяет.
