— Ур-р-р… Ур-р-р…
Блаженствующий иглонос прикрыл глазки и затарахтел, как кот на завалинке. Ласкучий он у нас. Так и не скажешь, что химере башку откусить может! Я вспомнил двуглавое чудище, его мстительных деток, Матильду… И вздохнул. Глупо думать, что на такой отчаянный шаг, как возвращение к логову химеры, кнесну подвигли какие-то романтические соображения. Понятно, воспитание, благородство… Я же ей вроде как жизнь спас и все такое. И будь на моем месте хоть тот же староста, она бы все равно пошла. По доброте душевной… Поймав себя на очередном тоскливом вздохе, я сердито фыркнул и встряхнулся. Придите в себя, капрал Иассир! Раскатали губу. А вместо того чтобы на кнесовых дочек слюни пускать, о себе бы лучше подумали!
К тому же подумать есть о чем. Уже вторая неделя пошла, как я сбежал из Эгеса. И за все это время не продвинулся в нужном направлении ни на йоту. Даже до Плывущей долины еще не дошел, а про единорога и вовсе говорить нечего. И кто знает, что та сволочь под моей личиной еще успела натворить?.. Я передернул плечами и обернулся к дому, любезно отведенному старостой старшей госпоже де Шасвар. Матильда в свете последнего обстоятельства обосновалась там же, благо на ноги болящий встал и в постоянном присмотре более не нуждался, а мне досталась знахарская хибарка на краю деревни. Я бросил ностальгический взгляд на кисейные занавески, за которыми угадывались две женские фигуры. Из трубы дома шел дымок. Темнеет… Значит, скоро за мной пришлют кого-нибудь, дабы сообщить, что кушать подано. А потом известно что — ужин, глаза в стол, разговоры о погоде и финальное: «Доброй ночи, господин офицер». Говоря другими словами: «Можете быть свободны». Да я-то что, я не против. Только с Матильдой мне теперь даже словечком не перекинуться! Нет, я все понимаю, они столько лет не виделись… Но совесть-то надо иметь? Я кнесну даже за собственное спасение толком поблагодарить не успел! Она же все время возле мамочки крутится, а я к этой статуе мраморной и подойти-то боюсь!
Я тряхнул головой и страдальчески поморщился. Вру ведь, самому себе вру. Что мне кнесица де Шасвар? Хотел бы — давно перехватил бы ее дочь где-нибудь на полпути. Я просто трусил. Трусил точно так же, как те агуане, чтоб им всем икалось! Ну что я Матильде сейчас скажу? «Плюньте на мать и айда со мной»? Вот оно ей надо? Ладно бы раньше, когда беглянке от меня деваться некуда было. А теперь? Даст от ворот поворот, ручкой вслед помашет — и всех разговоров! Вот этого я боюсь, а не ее холеной мамочки… Потому и торчу здесь который день, как не пришей кобыле хвост. Скоро агуане начнут ненавязчиво интересоваться, не пора ли мне уже. И будут правы. Пора. Вот только…
«Тряпка ты, а не солдат, — грустно резюмировал я. — Как башкой рисковать — так первый, а как девушке два слова сказать — уж и поджилки трясутся? Соберись!»
Поколебавшись, я решительно оправил мундир и торопливо зашагал к дому старосты. Начхать на приличия! И на старшую госпожу де Шасвар — тоже! Сейчас войду, потребую Матильду на пару слов и признаюсь как на духу. Во всем. И про Змей расскажу, и про единорога… Пускай сама решает!
Думать-то так было легко. А вот сделать… По мере приближения к цели моя решимость таяла, как прошлогодний снег под майским солнцем. В красках представив выражение лица кнесны, когда я объявлю ей, что взял ее с собой только потому, что мне, простите, нужна девственница для поимки единорога, а она так удачно подвернулась, я вспотел в одну минуту. Да, все изменилось, да, за один ее ласковый взгляд я бы сейчас многое отдал, но… Это сейчас! А началось-то с чего? «Опять по морде получу, — безнадежно подумал я. — Причем впервые — заслуженно. Ну почему меня еще в Мертвом Эгесе кархулы не сожрали?!»
Ладно, что уж теперь локти кусать. Вот она, дверь. И либо я сейчас поступлю по совести, либо буду еще месяц ходить вокруг да около и влипну уже окончательно. Так мне и надо, конечно… но кнесна-то в чем виновата?
Выдохнув, я отпихнул носком сапога вертящегося у ног Брыся, собрался с духом и положил ладонь на ручку двери.
— …я все понимаю, дорогая, — донесся изнутри знакомый спокойный голос. — Он благородный человек и оказал тебе большую услугу. Но ведь ты вернула долг, не так ли?
Разрази меня гром, если они говорят не обо мне!.. Понесла же дурака нелегкая с объяснениями именно сейчас! Надо уйти. Опускаться еще и до подслушивания…
— Он спас мне жизнь, — раздался тихий голос Матильды.
— Да. Но если бы не он, не было бы ни лабиринта, ни химеры. Я не осуждаю господина Иассира, дорогая. Напротив, я очень ему благодарна. Но любая благодарность имеет свои пределы.
— Я ведь сама попросила… взять меня с собой…
— Понимаю, — повторила кнесица де Шасвар. И мне почему-то вдруг отчаянно захотелось ее придушить. — Но что ты собираешься делать дальше? Нельзя тянуть вечно, дочка. Счастливый случай вернул нас друг другу и… В конце концов ведь капрал здесь тоже теряет время. Ты не хочешь объяснять, что привело его в Фирбоуэн, но, я уверена, повод более чем серьезный. Опасаться за его здоровье больше нечего, мужчина, справившийся с шестью химероидами в одиночку, не пропадет даже здесь… Отпусти его, Матильда. Он спас жизнь тебе, ты — ему, и что же? Вы до старости будете тяготиться взаимными обязательствами?
Плюнув на уверения госпожи де Шасвар в моем «благородстве», я прилип ухом к двери. Но не услышал ни слова — Матильда молчала. Фенийка, сделав паузу, заговорила вновь, уже мягче, ласковее:
— К чему это приведет, моя дорогая? Подумай о себе да и о нем тоже! У капрала неприятности, которые необходимо срочно разрешить, так? И что же ты, хочешь быть обузой человеку, который столько для тебя сделал?
— Нет, — еле слышный шепот.
— Тогда отпусти его, — повторила женщина. — И вы оба вздохнете спокойно. Здесь не Унгария, и Конрад… В конце концов ты ему уже не принадлежишь. И ты моя дочь. Клан примет тебя. Жизнь можно начать сначала, уж я-то знаю, о чем говорю… Но что же ты молчишь, дорогая?
— Я… я ничего, мама…
Голос Матильды дрогнул или мне только показалось? Хотя… судя по чуть изменившемуся тону супруги великого кнеса, «показалось» не только мне.
— Или дело не в этом, дочка? Не в обязательствах и благодарности?
— Я… вовсе нет!.. Просто… просто…
— Если тебе неловко, я сама могу поговорить с господином Иассиром, — предложила госпожа де Шасвар. — Он, разумеется, поймет. И, уверяю тебя, все разрешится к обоюдному удовольствию. Милях в двадцати отсюда — наш охотничий домик. Я отправила туда весточку еще утром, и скоро за мной пришлют. То есть, я надеюсь, за нами обеими. Капрал наконец пойдет своей дорогой, а мы — своей… Ну же, Матильда, посмотри на меня!
Я заскрежетал зубами. «Обоюдное удовольствие»! У, глыба каменная!.. Да много ты понимаешь? И кто тебе право дал решать за меня?!
— Я ведь тебя не неволю, дорогая, — помолчав, сказала фенийка. — Ты уже взрослая и вольна сама выбирать, куда и с кем тебе идти. Ты никому ничего не должна.
— Не должна, — эхом откликнулась Матильда.
