— Ты никому ничего не должна, — перебил я, вспомнив слова кнесицы де Шасвар.
— Но долг чести…
— Честь? — Я хмыкнул. И, в два шага оказавшись около кнесны, взял ее за подбородок: — О какой чести ты говоришь? Твой муженек — скотина. Он тебя не стоит. И уж тем более тебя не стоит человек, который принял такую ставку! Кто он? Ты его знаешь?
— Нет… Шемьен не успел назвать его имя, а я не стала дожидаться. Знаю, что какой-то милез, и все.
— Милез? — недоверчиво переспросил я. — Интересно, с каких это пор унгарские дворяне отдают долги полукровкам?
— Не знаю. — Шмыгнув носом, кнесна порывисто прижалась ко мне. — Не знаю и знать не хочу! Милез не милез, хоть наследный принц Унгарии — я не пойду за него замуж!
— Конечно, не пойдешь. Кто ж тебя пустит… Матильда!
— А?
— Последний вопрос. Ты его еще любишь?
— Кого? Шемьена? — Зеленые глаза возмущенно сверкнули. — Да ты с ума сошел!
— Значит, нет? — все-таки уточнил я.
Кнесна тряхнула кудрями:
— Разумеется, нет! И ну его, даже вспоминать не хочу!
Я широко ухмыльнулся, чувствуя, как с души рухнула неподъемная тяжесть. Все оказалось не так плохо, как я думал. И даже лучше, чем мог надеяться… Муж есть — так и тот уже не муж! И она его не любит! А что до «долга чести», так насчет этого я с ними обоими отдельно поговорю — и с тем, кто проиграл, и с тем, кто выиграл. Думаю, поймут. Потому что лучше я, чем разгневанный кнес де Шасвар! Мы с ним лично не знакомы, но если бы мою дочь кто-нибудь посмел поставить на кон…
— Айден!.. — Голос Матильды дрогнул.
— Тсс, — утешительно забормотал я, гладя ее по волосам, — все обойдется. Обещаю.
— Я тебе верю, но… Ты на это посмотри!
— На что?
— На всё!
Я поднял взгляд от ее макушки — и разинул рот. Дорога, на которой мы стояли, таяла на глазах, теряясь в поднимающейся все выше и выше изумрудной траве. Стена деревьев, еще минуту назад такая величественная и неприступная, подернулась зыбкой дрожащей пеленой и начала бледнеть, будто растворяясь в воздухе. Мираж?.. Так ведь мы же не в пустыне. И… куда все исчезает?!
Испуганно заржала лошадь. Брысь, встопорщив иглы на хребте, прижался к моей ноге. А мир вокруг закачался и поплыл.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Матильда
Капрал мог хотя бы сослаться на то, что у него начались видения от голода. Но мне-то не на что было кивать. Все, что я смогла сделать, — это зажмуриться, помотать головой… и, открыв глаза, обнаружить, что лес, окружавший нас еще несколько мгновений назад, исчез. Теперь за моей спиной возвышались какие-то взгорья, покрытые деревьями, а перед нами расстилалась долина с виднеющимся впереди руслом реки.
— Трын, — чуть слышно выдохнул капрал, ошарашенно глядя вокруг.
— Одноглазый, — согласно протянула я, пытаясь понять, как такое вообще может быть.
Кажется, окружающая перемена пейзажа не понравилась не только нам двоим: Брысь, ощерившись, настороженно озирался, а лошадь, которую продолжал удерживать капрал, чуть ли не плясала, встав на дыбы. Милезу с трудом удалось успокоить перепуганное животное.
— Где это мы?.. — наконец сумела я выговорить что-то осмысленное и неругательное.
Как ни странно, но капрал смог ответить на мой вопрос. И тоже вполне осмысленно:
— Кажется, в Плывущей долине…
Я непонимающе покосилась на него:
— Где?
В первый раз слышу такое название. Впрочем, достопримечательностями Фирбоуэна я никогда особенно не увлекалась.
— Плывущая долина… Она с места на место перемещается.
— Но ведь это невозможно!
— Невозможно, — согласился капрал. — Но есть.
Я крутила головой по сторонам, сама не зная, на что же больше надеюсь — то ли на то, что все окажется миражом и рассеется как туман, то ли на то, что Айден окажется прав.
— Если это действительно Плывущая долина, — продолжил свою мысль капрал, — то нам осталось только найти здесь единорога… Тетрадь сохранилась?
Я вытащила из-за пазухи сшив — за последнее время я убедилась, что так удобнее всего хранить подарок фения, — и протянула исписанные листы капралу:
— Вот.
К моему удивлению, вместо того чтобы взять тетрадь у меня из рук, капрал откуда-то извлек сложенный в несколько раз лист бумаги:
— Вот сразу и сравним.
— Что это?
— Карта, которую мне дали заказчики… Кажется, в тетради Фелана была похожая. Найдешь?
Я послушно перелистнула пару страниц и продемонстрировала разворот Айдену, но он, как раз расправляющий свой листик, только отмахнулся:
— Она там в конце была.
— Почему в конце? — нахмурилась я. — В начале, сразу после стихотворения, которое я тебе переводила. Ну и после картинки с единорогом.
— Карта дальше, — упрямо повторил Айден, разглядывая свою бумажку. — На начальных страницах пещеры и иглоносы нарисованы.
— Да нет же! — Не выдержав, я сунула тетрадь буквально ему под нос. — Посмотри сам! Тут иглоносов таких, как Брысь, вообще нет!
— А это что? — Капрал на миг оторвал взгляд от своей бумажки и ткнул пальцем в сшив.
— Карта, — растерялась я. — Ты что, ее не видишь?
Путем недолгих рассуждений и тыканья пальцами во все подряд наконец удалось выяснить, что мы в этой самой тетрадке, подаренной Феланом, действительно видим совершенно разные вещи. Одно и то же оказалось лишь на первой странице со стихом. Дальше шли коренные расхождения. Там, где я видела рисунок с влюбленной парочкой и единорогом, капрал уверенно описывал какой-то заброшенный храм. На месте моей карты у Айдена находилась пещера с кристаллами, ну а его карта соответствовала тому листу, где я уверенно читала отрывок из записок лаумки о химерах и соке разрыв-травы.
— Ну и как это понимать? — озадаченно спросил капрал. — Я ведь даже прочитать, где здесь эта самая долина обозначена, не смогу. Там у тебя по-фенийски написано?
— Ага. Серая топь, Кирхонские горы… — Я медленно повела пальцами по листу и ойкнула, отдернув ладонь: руку словно огнем обожгло. А уже в следующий момент я так и застыла, озадаченно рассматривая увиденное. Карта исчезла, и на странице явственно проступило изображение пещеры: той самой, где я отломала кристаллик. А вот следующая страница, та, что мне раньше казалась пустой, теперь была занята текстом с причитаниями лаумки. Чуть ниже красовалось изображение оскалившегося иглоноса…
Чудесно.
Зато теперь расположение карты совпадало. И я, и капрал видели ее на одной странице.
